Читаем без скачивания У ангелов нелетная погода - Татьяна Батенёва

Перед диваном стоял низкий столик, тоже заваленный. В большом кресле рядом спала девушка – толстенькая, веснушчатая, с очень короткими рыжими волосами. На полу рядом стоял фарфоровый тазик с водой, в нем плавала губка.

Аня страшно хотела в туалет, но где он здесь, было непонятно. Она попыталась встать, ее качнуло. Она задела столик, с него что-то упало с легким шорохом, но девушка в кресле тут же встрепенулась.

– О-о, ты уже проснулась! – весело сказала она по-английски. – Привет! Я – Ханна! Как тебя зовут?

– Аня, – от неожиданности по-русски сказала она. Сообразив, повторила по-английски: – Меня зовут Анна.

– О-о, мы с тобой тезки? – еще больше развеселилась девушка.

– Можно мне в туалет? – спросила Аня. Голос звучал как чужой – хриплый и низкий.

– Конечно! – деловито сказала девушка. – Я тебя провожу?

– Н-нет, я сама, только покажите, пожалуйста, куда идти.

– Иди за мной, о’кей? – Ханна пошла по комнате, оглядываясь.

Аня, пошатываясь и хватаясь за встречные предметы, следовала за ней. В углу Ханна пропала, оказалось, там маленький квадратный коридорчик-аппендикс, в который выходили три узкие двери. Одна из них и оказалась дверью в туалет. Он был узкий и очень высокий, смывной бачок висел высоко вверху, с него свисала длинная цепь, на конце которой болталась фарфоровая еловая шишка.

Ханна зажгла свет, открыла дверь и повела рукой: «Вуаля!» Аня протиснулась в узкое пространство…

Когда она вернулась в комнату, Ханна, переодевшись в джинсы и зеленую майку, пыталась привести в порядок ее диван. Аня молча остановилась рядом.

– О’кей, ты ложись, Диди сказал, тебе еще рано вставать. – Ханна откинула одеяло. – Ложись-ложись, ты болеешь, надо лежать.

Аня робко легла, натянула одеяло до подбородка. Горло болело, словно его надрали металлической теркой.

– А где я? – тихо спросила она.

– О-о, ты не помнишь, как Диди и Кристина привезли тебя сюда позавчера? – Ханна весело рассмеялась. – Ты была как Пьеро, знаешь? – Она показала, как смешно висели руки Ани и вся она вихлялась, как тряпичная кукла. – Вот сейчас придет Кристина, она расскажет, где они тебя нашли.

– Можно мне попить? – Аня со страхом подумала: «Позавчера, значит, я тут уже третий день? А что было за эти три дня?» – О-о, момент! – Ханна постучала костяшками пальцев по своему лбу. – Диди сказал, чтобы я дала тебе какао, а я забыла, пустая голова! – Она пошла в другой конец комнаты, снова пропала и через несколько минут принесла большую керамическую кружку. – Вот, пей!

Аня взяла горячую кружку, отпила – какао было жидкое, но очень вкусное, она разом выпила почти полкружки.

Ханна с любопытством наблюдала за ней.

– Ты ведь русская, да? – неожиданно спросила она. – Кристина сказала, что русская.

В это время раздался громкий стук захлопнувшейся двери, и с той стороны, откуда Ханна принесла какао, появилась другая девушка – хрупкая блондинка с острым носиком. В ее лице было что-то птичье, и смотрела она по-птичьи, одним глазом, Аня точно знала. Но откуда, не помнила.

Ханна произнесла длинную фразу на каком-то странном языке, показалось, по-фински или шведски. Кристина бросила на кресло бумажные пакеты.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – обратилась она к Ане.

– Спасибо, лучше, – хрипло прошептала Аня. – Только я ничего не помню…

– Так, сейчас расскажу. – Кристина уселась в кресло, закурила тонкую коричневую сигарету. – Мы с моим другом Дидье музицировали на Монмартре. Ты сначала сидела, слушала музыку.

А потом просто упала нам под ноги. Борис, который играет на аккордеоне, сказал, что надо вызвать полицию, но мы с Дидье решили, что это будет неправильно. И привезли тебя сюда, к нам. Мы с Ханной снимаем эти апартаменты у мадам Кюле, старой зловредной буржуа. Мы учимся в Сорбонне, в университете Париж-один, я изучаю политологию, Ханна – медиевистику. А Дидье, он учится в университете Париж-пять, будет врачом. Он тебя лечил, и, кажется, довольно успешно?

Кристина говорила по-английски бегло и понятно, только некоторые звуки у нее получались мягкими, словно приглушенными.

– А ты ведь русская, да? – спросила она, наклонив хорошенькую головку и посмотрев одним глазом. – Ты говорила русские слова…

– Да, я из Москвы, – прохрипела Аня. – Только у меня нет документов.

– Опля! – Кристина докурила свою сигарету и наклонилась в Ане. – А ты что, сбежала? Тебя, наверное, ищут?

– Нет, я не сбежала. – Аня почувствовала, как слезы горячей волной подступили к горлу. – Меня, наверное, украли… Мы с мамой были в Турции, и в аэропорту мне сказали, что маме плохо, ее на скорой увезли в больницу… Меня посадили в машину, и дальше я не помню ничего. Мне тоже стало плохо, а потом я очнулась тут, в больнице… Я знаю, где этот дом, недалеко от Эйфелевой башни, я могу показать… Я оттуда убежала, я думала, это плохие люди, которые меня увезли… А паспорт остался у них. Я спала в парке, а потом ходила много, не знаю где… И я не знаю, где моя мама.

Она говорила сбивчиво, но Кристина и Ханна слушали ее внимательно. Кристина даже пересела к ней на диван, взяла за руку.

Аня в конце концов расплакалась, но ей было уже все равно. Только сейчас она поняла, что все ужасно, что она совсем одна и никогда не попадет домой, не увидится с мамой.

– А я была в России, – неожиданно сказала Кристина. – В Петербурге. У нас была встреча финской и российской молодежи. Я знаю русские слова. – Она наморщила лоб и старательно выговорила: – Да-вай накатим, пое-хали, привьет, ста-руха! А твоя мать разве тебя не ищет? – неожиданно сменила она тему. – Или другие родственники в России?

– Я не знаю, – прошептала Аня. – У меня забрали сим-карту из телефона, и зарядник остался в чемодане, я не могла позвонить никому.

– О-о! – Кристина порылась в большой сумке, достала телефон. – Звони немедленно своей матери! Или другим людям! Они узнают, что ты здесь, и приедут за тобой.

Дрожащими пальцами Аня набрала номер. Прижала телефон к уху. Он молчал. Набрала еще раз и бессильно посмотрела на Кристину:

– Нет сигнала… Наверное, у мамы тоже телефон отобрали… – Ну, хорошо! Звони еще кому-нибудь!

Аня подумала секунду – Алена! Подружка, которая где-то здесь, на Лазурном Берегу, это же рядом, близко! Она набрала номер Алены. После знакомой мелодии в трубке раздался такой родной голос:

– Слушаю!

– Алена, привет! Ален, это я, Аня! Ты здесь, во Франции? – хрипло, преодолевая боль в горле, проговорила Аня. – Ты на Лазурном Берегу?

– Кто это? – недоверчиво проговорила подруга, которая явно что-то жевала. – Вы кто?

– Я Аня, Ален, Аня! У меня беда, меня украли, Ален, понимаешь?

– Девушка, вы что-то путаете! Вы куда звоните?

– Да ты что, Ален, это же я, Аня Северцева, твоя подруга! – От отчаяния горло у Ани совсем перехватило.

– Девушка, придумайте что-нибудь получше! – съехидничала Алена. – Аня Северцева сейчас с мамой в Турции и сегодня вечером должна быть уже дома. А вам, если охота поразвлекаться, советую придумать что-нибудь пооригинальней!

– Ален, не отключайся, послушай меня, мне нужна помощь! – хрипела Аня.

– Вот лохушка! Ты еще денег попроси, коза. Отвали, поняла! – И в трубке раздались короткие сигналы.

Аня опустила голову. Слезы текли сами собой по щекам, и у нее не было сил даже вытирать их.

– Ну что? – Кристина потянула Аню за руку.

– Моя подруга мне не поверила. – Аня протянула телефон. – Не узнала голос, наверное…

– Ну да, ты же охрипла, – покивала Кристина. – Ну ничего, потом еще ей позвонишь. А еще кому-нибудь?

– Не знаю, кому… – Аня покачала головой. – Номера маминых подруг я не знаю, у бабушки в Иванове сотового нет и домашнего тоже. Я не знаю, кому звонить.

– А твой отец, он был с вами?

– У меня нет отца, – еле слышно прошептала Аня. – Мы с мамой вдвоем…

– Так, не будем отчаиваться! – Кристина решительно встала. – Сейчас мы будем тебя кормить, потом придет Диди и скажет, можно ли тебе выходить на улицу. И мы пойдем в эту самую клинику, где тебя держали, и все выясним, да? Ты будешь бульон и сандвич с паштетом?

23 августа 2008 года, суббота, день

Маша искоса наблюдала за Ларисой, полулежащей в соседнем кресле. Нет, как будто с ней все в порядке, хотя лицо измученное, постаревшее.

Вчерашний день прошел в беготне, каких-то идиотских хлопотах. Пришлось просить о замене билетов на самолет на субботу, поскольку медицинские документы оказались не готовы. Авиакомпания отказывала, Маше пришлось беспокоить консульство, потом долго и нудно выяснять со страховой компанией Ларисы, каков размер франшизы по ее страховке и какие бумаги надо будет взять, чтобы компенсировать ее…

Потом она пару часов висела на телефоне, пересказывала поочередно Андреасу, Нателле, а потом и Илье всю последнюю информацию. Муж тут же все понял, сразу стал предлагать варианты своего участия в расследовании во Франции, через знакомых журналистов. Маше стоило большого смирения отговорить его – не хватало еще дать информации утечь в европейские газеты, вот уж тут все совсем выйдет из-под контроля. Хотя она прекрасно понимала Андреаса и на его месте предложила бы то же самое.