Читаем без скачивания Детский сад Монтессори (сборник) - Юлия Фаусек

Значение рисования: опыты и наблюдения (Рисование при помощи геометрических фигур)

Существует убеждение, высказываемое критиками системы Монтессори, в том, что она не допускает в детском саду свободного рисования и, давая шаблоны (геометрические формы) и картинки для раскрашивания, убивает в детях стремление к так называемому «свободному детскому творчеству». Проследим постепенно, как рисуют дети в детском саду Монтессори, и в чем заключаются ее приемы и дидактический материал, и, быть может, мы увидим, справедливо ли такое утверждение.

Дидактический материал Монтессори для рисования в детском саду заключается в железных плоских вкладках в числе десяти геометрических фигур: круга, квадрата, прямоугольника, ромба, трапеции, равностороннего треугольника, параллелограмма, эллипса, сферического треугольника и звездочки. Вкладки окрашены в синий или бледно-голубой цвет, рамки – красный или коричневый. В центре – медная кнопка. Рамки и вкладки достаточно тяжелы и не скользят по бумаге, почему ими могут пользоваться даже трехлетки. Вкладки помещаются в особом ящике с отделениями – по одной в каждом отделении, но лучше их раскладывать на пюпитрах для того, чтобы ребенок мог видеть сразу все фигуры и выбирать любую по своему вкусу, а не брать случайно, какая попадется.

Добавлением к вкладкам служат контурные рисунки и картинки, которые дети раскрашивают по их усмотрению. Есть также у нас художественно изготовленные плоские деревянные фигуры, изображающие различные предметы – домики, посуду, животных, деревья и прочее, которые дети разглядывают, срисовывают, обрисовывают, подражают. Кроме того, есть много картинок, наклеенных каждая отдельно на цветной картон, и так как в детском саду Монтессори ничто не возбраняется, что явно не приносит вреда ребенку, то те дети, у которых является желание срисовывать эти картинки, могут удовлетворять и это желание. Бумага и карандаши лежат всегда на определенном месте, в ящичке шкафчика, из которого дети могут сами доставать их тогда, когда они им понадобятся.

Акварельные краски Монтессори дает тем детям, которые овладели более или менее карандашом. Большим спросом в детском саду пользуются аспидные доски и цветные мелки.

Посмотрим теперь, как рисуют дети при помощи геометрических железных вкладок. Ребенок, впервые пришедший в детский сад, получив бумагу и карандаш или доску и цветные мелки, начинает рисовать то, что ему вздумается, т. е. упражняется в так называемом «свободном рисовании» или «свободном творчестве», о котором мы поговорим несколько ниже. Разные дети приступают к этому по-разному и предаются ему различное время: одни дольше, другие бросают очень скоро, но есть и такие, которые совсем не могут «творить» и ничего не рисуют. Вот что записано у меня в дневнике одного четырехлетнего мальчика в 1918 году.

«Геня – четырех лет, сын рабочего, очень большая семья, мать пожилая. Геня самый младший. Ноябрь-декабрь 1918 года. Обычно всем детям в первые дни посещения детского сада мы предлагаем чистые листки и карандаши. Одни из детей принимаются тотчас же за работу и изображают обычные предметы: дома, человеческие фигурки, пароходы, трамваи, поезда, реже животных и еще реже цветы; другие сидят некоторое время в раздумье и потом просто штрихуют различными карандашами бумагу (чаще всего самые маленькие – трехлетки, и иногда четырехлетки), и наконец есть такие, и их немало, которые возвращают листок со словами: «Я не умею рисовать», «Я не хочу», «Я не могу». Геня, получив листок, сидел долго над ним – в бездействии; на лице его было выражение недоумения, перешедшее в выражение страдания, и когда я нагнулась к нему, он тихо прошептал: «Я не умею». Я принесла круг и рамку круга и, взяв его руку в свою, обвела и то и другое на бумаге. Когда он увидел на бумаге изображение круга, на лице его появилось выражение успокоения, а когда я вложила в его руку красный карандаш (первый попавшийся мне под руку), он углубился в работу надолго, заштриховывая круг и квадрат рамки, и лицо его сияло радостью. Окончив, он положил карандаш и долго любовался в молчании своим произведением. Я подошла и спросила: «Хочешь еще?» Мальчик кивнул, и на обратной стороне листка появилось произведение, подобное первому, но исполненное уже совершенно самостоятельно. Таких рисунков до декабря было много, всегда фигурировал красный карандаш по преимуществу, но формы были разные, хотя все же круг и еще треугольник были его фаворитами».

В дневнике другого пятилетнего мальчика: «Коля П. – 5 лет, сын вдовы, очень бедной. Трое детей. Коля самый младший. Декабрь-январь, 1919 год. Коля выразил желание рисовать только на десятый день своего поступления (12 декабря), когда другие дети закрашивали готовые контуры. Я дала и ему рисунок. Он заштриховал его слабыми черточками и отодвинул от себя с неудовольствием. На следующий день, когда большинство детей принялось за рисование, Коля сказал мне: «Я рисовать не буду». Три дня не рисовал. На четвертый, я предложила ему рисовать, он отрицательно замотал головой. На другой день то же самое. И вот, в тот же день он сел рядом с Германом, который с упоением закрашивал карандашами какую-то свою комбинацию из вкладок, долго глядел на работу, потом встал, подошел ко мне и тихо сказал: «Я не умею рисовать». На лице его было выражение желания и страдания от неумения. Я предложила ему поучить его. Он кивнул, взял меня за руку. Мы сели. Я придержала ему рамку круга, а потом и круг, помогла очертить контуры. Когда на бумаге появилось изображение круга и рамки, он чуть-чуть улыбнулся и принялся штриховать. В результате получился рисунок, изображающий круг в рамке, заштрихованный зеленым и синим карандашами, а рамка красным. На другой день опять: «Поучи меня». Я только держала рамку и круг, контур обвел Коля сам и заштриховал круг синим цветом, а рамку красным (по натуре). На первом рисунке он пытался отыскать синий цвет, но у него появился зеленый, лишь с несколькими синими штришками. После этого он рисовал каждый день, и у него появилось много рисунков с изображением всех десяти фигур, причем вкладка всегда была окрашена в синий цвет, а рамка в красный (по натуре); других цветов он не брал».

Приведенные примеры указывают на то, что есть дети, вполне нормальные в умственном отношении, но крайне робкие в отношении рисования, и если таких детей, а их немало, предоставить чистому белому листку бумаги и их собственным измышлениям, они долго не приступят к рисованию и будут отставать в смысле удовлетворения стремления к познаванию пространственных отношений, заложенного в каждом человеке. Что делать с такими детьми? Предоставить ли их самим себе и ждать, когда они приступят самостоятельно к так называемому «свободному творчеству», или прийти на помощь, т. е. поставить перед ними железные вкладки (геометрические фигуры) Монтессори и дать указания в смысле техники обращения с ними? Я поступала так, как диктует Монтессори. Она говорит, что перед руководительницей открываются различные возможности: от полного невмешательства до настоящего преподавания, т. е. помощи; к этому последнему и приходится прибегать в данном случае.

Другие дети, наоборот, сразу приступают к рисованию, изображая то, что обыкновенно рисуют все маленькие дети. Одни из них долго предаются такому рисованию и не сразу принимаются за вкладки, другие, порисовав некоторое время от себя, очень скоро прибегают к помощи вкладок. Привожу несколько выдержек из дневников детей.

«Лена К. – 5 лет, дочь мелкого почтового чиновника. 1918–1919 годы. Поступила в ноябре. Ноябрь-декабрь. Получив бумагу и карандаши, сразу приступила к рисованию: принялась просто зачерчивать бумагу разными карандашами. Это продолжалось только один день. На рисунках преобладает красный цвет; только в последние дни (12–17 декабря) стала прибавлять оранжевый, желтый и зеленый (в хроматических играх всегда выбирает красный, иногда оранжевый цвет)».

«Шура С. – 5 лет, дочь рабочего. Способная, но крайне застенчивая девочка. 1918–1919 годы. Ноябрь-декабрь-январь. Поступила в ноябре. Очень любит рисование и рисует много. Сразу стала рисовать домики, но на другой же день принялась за вкладки».

«Юра В. – 3 года, сын учительницы. 1918–1919 годы. Поступил в ноябре, рисовать стал только в начале января. Целый месяц занимался тем, что замазывал бумагу красным и синим карандашами во всех направлениях. В начале февраля Юра брал железные вкладки и обрисовывал их многократно на одном и том же листочке, закрашивая их большей частью каким-нибудь одним цветным карандашом. 20 марта Юра подошел ко мне с треугольником (вкладкой и рамкой): «Поучи меня». Мы сели. С моей помощью (я придерживала рамку) Юра обвел треугольник и рамку и заштриховал полученный рисунок красным и синим карандашами».

Приведенные примеры относятся к 1918–1919 годам, когда я имела возможность по внешним условиям делать более полные наблюдения над детьми и стала собирать их рисунки в системе. Но и наблюдения более ранние, начиная с 1914 года, и позднейшие, кончая сегодняшним днем, дают те же результаты.