Читаем без скачивания Золотое царство - Виктория Князева

Яга ловко вскочила на Светомира верхом и спросила:

— Мужики! А кто кота возьмет?

— Сама бери! — ответили молодцы хором, не сговариваясь.

— Да я бы взяла, — пожала плечами Яга, — да только мне его никак в седле не поместить — больно уж велик, а сам держаться не умеет. Да и конь мой супротив второго ездока возражает. Так что его придется кому-то из вас брать.

— Давай я возьму, — согласился Витомысл после небольшого раздумья, — так и быть. Только ты ему скажи, чтобы он не ныл, ладно?

— Ладно. Баян, прыгай!

Объевшийся кот никак не мог самостоятельно забраться на змея, поэтому Володимир осторожно нагнул голову и позволил коту ухватиться за шею всеми четырьмя лапами. Кот кое-как уцепился, но долго провисеть не смог, упал, снова ухватился, снова упал. Наконец, при помощи подоспевшей Яги, он сумел залезть на широкую змеиную спину. Там, отдуваясь и что-то ворча, он проковылял к Витомыслу и свернулся у того на коленях.

— Ну все готовы? — нетерпеливо спросила Яга, придирчиво оглядывая рассевшихся молодцев.

— Готовы, — ответил за всех Вертодуб, — ты скажи лучше, летим куда?

— Ясное дело, в Золотое царство.

— Хорошо. А ты как туда добираться собираешься? Я, конечно, про твоего коня ничего плохого сказать не хочу, но мы туда в полдня долетим, а тебе неделю скакать. Не лучше уж тебе с нами лететь?

— Мне? Неделю? — удивилась и обиделась Яга одновременно. — Ишь чего удумал!

Она, усмехаясь, хлестнула коня, и тот сорвался с места, в один миг скрывшись где-то за горизонтом, только ветки и лесу затрещали. Змей поднялся с земли, сделал круг над теремом и полетел вслед за Ягой. Вскоре вдали показалась алая грива Светомира, но так быстр и резв оказался чудный конь, что Володимир так и не смог его догнать, сколько ни махал крыльями.

— Вот это конь так конь! — восхитился Витомысл.

— Да, это тебе не простая лошадка, — кивнул Вертодуб, — Слыхал я про волшебных коней, но такого и представить себе не мог.

— Чародеи… — неопределенно протянул стрелок, косясь на спящего Баяна. — Мужики, как думаете, он еще долго продрыхнет?

— Я не сплю, — заявил кот, не открывая глаз, — я отдыхаю.

— От чего же ты, скажи на милость, отдыхаешь, — поинтересовался Вертодуб, — от каких таких трудов?

— От завтрака! — с достоинством ответил кот. — Опосля того, как покушаешь знатно, непременно полежать надобно, чтобы, значит, еда в брюхе разошлась как следует. Тогда еда и брюху в радость, и тебе веселей — ничего не болит, не ноет и еще покушать можно!

— Когда же ты уже накушаешься, — в который раз проговорил Андрей с тоской, — с утра до вечера одно и то же.

— Я еще ночью могу, — заявил кот, хотел добавить что-то еще, но забыл, что хотел, и уснул.

Стрелок вздохнул и стал смотреть по сторонам. Давно уже вылетели из Горе-леса, внизу простирались зеленые луга, на которых паслись овцы и козы. Вдали сверкало Медное царство, которое, если верить слухам, было сказочно красиво, вилась и блестела голубая лента реки. Светомир, еле различимый далеко впереди, без устали мчался вперед, рассекая широкой грудью густую траву. Яркое солнце грело по-летнему, хотя в воздухе чувствовалось дыхание осени, кое-где на деревьях уже проглядывали желтые листья.

Но вот миновали и Медное царство, внизу расстелилась бесконечная ковыльная степь. Змей, которому теперь был хорошо виден Светомир, поднялся выше, почти до самых облаков. У Андрея на мгновение захватило дух, но он быстро привык и снова стал с любопытством глядеть вокруг. Отчего-то ему вдруг мучительно жалко стало уходящего лета, он со страхом думал о грядущей зиме, снег стал представляться чем-то ужасным и неотвратимым, вроде смерти. Северная крепость Снежеть, еще недавно казавшаяся ему необычайно прекрасной, грезилась страшной цитаделью, лед, который рано или поздно должен был сковать реки, — палачом. Отчего так — стрелок и сам не мог сказать, но он начал пристально вглядываться в мир, лежащий далеко внизу, со страхом ища там признаки надвигающейся осени.

Так прошло несколько часов, степи сменялись лесами, реки озерами, и вот уже показался впереди Серебряный чертог, сверкающий, как свет ясного месяца. Светомир промчался мимо него как стрела, змей же замешкался, вздумав как следует рассмотреть прекрасное царство. Но Вертодуб, испугавшись, что Володимир потеряет Светомира из виду, приказал ему лететь дальше. Змей вздохнул, бросил последний взгляд на Серебряное царство и помчался догонять волшебного коня.

— Прилетели уже? — спросил Баян, не открывая глаз.

— Нет еще, спи давай, — буркнул Витомысл, который успел задремать.

— А, ну ладно, — зевнул кот и снова захрапел.

— Спит, бедненький, — нежно сказал змей, — ишь ты, маленький какой!

— Ничего себе маленький, — так и охнул Витомысл, — здоровый, что твой бык!

— Маленький он, — не согласился Володимир, — как котенок!

— Ты хоть раз котят видел? — не выдержал Андрей.

— Не-а, — признался змей, — не видел. Но, по-моему, не больше его должны быть.

— Из этого кота можно с полсотни котят сделать, да еще на двух взрослых котов останется.

— Быть не может…

— Еще как может, — сказал Вертодуб, — да не о том речь. Слушай, Вова, а скажи мне, пожалуйста, ты зачем с нами в Золотое царство полетел? Нешто тебе в этом какая корысть?

— Яга попросила, — покраснел змей, — я не хотел, да как же такой женщине отказать можно?

— Этой-то? — задумался Вертодуб. — Знаешь, наверное, и в самом деле нельзя. Откажешь — так она тебе таких синяков наставит, что жизни не обрадуешься. А бабу бить стыдно.

— Почему стыдно? — удивился Витомысл. — Им можно, а мы что, рыжие? Моя Милада меня порой так бивала — сутки в лежку лежал!

— Ты что, женатый? — изумился стрелок, — А чего не рассказывал никогда?

— А, чего рассказывать, — неохотно проговорил Витомысл, — Шестнадцати годочков мне еще не было, как сосватал мне батюшка девку эту. Ничего вроде, справная, только меня была старше лет на десять и нравом тяжела. Чуть что — сразу кулаки в ход пускала. А я что — несмышленышем совсем тогда был, ничего не понимал, да и хлипок был дюже, пальцем перешибить можно было. Вот и властвовала надо мной душегубка проклятая, покуда как-то зимой под лед не провалилась. Так что я теперь вдовец. Но как вспомню эту бабу несусветную — дрожь пробивает.

— Эх, — сочувственно покачал головой Вертодуб, — чего ж тебя отец на такой женил?

— Да она, понимаешь, — развел руками Витомысл, — из дому хорошего. Ну и приданое, само собой, на него батюшка и польстился. Но приданое-то ему ушло, а с Миладой жить мне пришлось. Ох и намучился я, братцы! Мой вам совет — никогда не женитесь, разве что жизнь совсем не мила станет. Но тогда уж лучше сразу голову в петлю, нежели такое ярмо на себя надевать. Точно вам говорю!

— А я бы жениться хотел, — признался стрелок, — только я себе все не так представлял. Приходишь ты, например, вечером домой, усталый да взопревший, ничего уже не хочется, кроме как лечь да полежать. А тут жена и баньку истопила, и тебя попарила, ужином накормила…

— Ужином? — мигом пробудился кот. — А что дают?

— Цыц, — оборвал его Вертодуб, — это Андрейка нам просто так рассказывает.

— А, ясно… — грустно пробормотал Баян и опять заснул.

— Ну так вот, — продолжал стрелок, — накормила напоила, уложила на постель мягкую, поцеловала устами сахарными…

— Сахарными — это да, — заявил кот не просыпаясь, — ежели булочку мяконькую сахарком присыпать, то она вдвое вкуснее будет! А ежели с вареньицем…

— Уймись, кот! — рявкнул Вертодуб. — Не будет тебе никаких булок!

— Эх…

Андрей вздохнул и замолчал.

— А дальше? — нетерпеливо спросил Вертодуб. — В уста, говоришь, поцелует, а потом чего?

— Сам знаешь чего, — усмехнулся стрелок, — главное, чтобы баба была по всем статьям исправная!

— Это да, — серьезно сказал Витомысл, — я хоть вам, мужики, жениться и не советую, но если решитесь себя похоронить заживо, то хотя бы бабу нормальную себе берите. Чтобы помоложе да пополней, ну и чтобы лицом непременно бела была, коса в ногу толщиной и глаза живые, чтобы так и бегали, так и бегали. Не глупую, конечно, но чтобы и не умней тебя была.

— Да где ж такую найдешь! — рассмеялся стрелок, — Сколько я девок ни видал на своем веку, так непременно в ней какой изъян имеется. Или хороша, да умна чересчур, что ни слово — так премудрость великая. Или наоборот — дура дурой, с которой и перемолвиться не о чем, только о нарядах да о вечерках и думает. А то и вовсе вроде девица всем хороша, а как копнешь глубже — так у ней уже три мужа было, да и так, охотничков немало у себя привечает.

— Это хуже всего, — нахмурился Вертодуб, — коли девка честь свою не блюдет, то, по моему разумению, ей грош цена. Да и это еще с полбеды, а знавал я таких мужиков, которые с такими бабами живут, да на все сквозь пальцы смотрят. А это куда как хуже — это, ясное дело, не мужик, а так, одно звание.