Читаем без скачивания Призрак кургана - Юхан Теорин

Йон внимательно слушал, но вид у него был недоверчивый.

– Арон и Свен никогда не были в Америке. Они поехали в страну, которой уже нет на карте, – в Советский Союз.

У Иона прояснились глаза – только теперь до него начинало доходить.

– Значит, не на запад они двинули… на восток.

– И не только они. И другие шведы. Не так много, но все же. Те, кто мечтал о бесклассовом обществе и всемирной революции.

– И что с ними там было?

– Не знаю… в Советском Союзе беспокойные были времена, а сталинская паранойя с каждым годом только нарастала, так что… все могло случиться… А как, ты думаешь, сложилось у мальчишки? У Арона?

Ион молча пожал плечами.

Герлоф подождал и сам ответил на вопрос:

– Во всяком случае, шофером у Аль-Капоне он не работал.

Разгар лета

Не скажу, чтобы жизнь была хороша,Жизнь скорее скверна и недужна…Но и так не скажу – не лежит душа,Мне не так уж и много нужно:Ава простых инструмента: угольник и нож, –Чтоб измерить, что можно измерить,И отрезать кусок, что отменно хорош,От плохого. И в это поверить.Я, конечно, весь мир переделать не прочь,Но на это не хватит мочи,Так уж пусть остальное измерит ночьИ кромсают демоны ночи.

Земля обетованная, октябрь 1934

Сапоги прохудились, ноги все время мокрые. Арон стоит по щиколотку в глине перед цепью бараков на опушке ельника.

– Зачем ты меня сюда привез? Ты же собирался в Америку!

– Я сказал только, что мы поедем в Новую страну. И мы здесь. На востоке. На востоке всходит солнце. Восток… страна солнца и изобилия.

Арон молчит. Из всего этого изобилия ему достался ломоть черного хлеба на завтрак. Один ломоть. Он огляделся – серые бараки и непролазная грязь на дорогах.

– Америка – никакая не земля обетованная, Арон, – продолжил лекцию Свен. – Это царство зла. На чернокожих и бедняков там охотятся, как на бешеных собак. Их вешают на деревьях, а богатые упражняются в стрельбе по живым мишеням. Ты и в самом деле хочешь в Америку? Повисеть на дереве?

Арон молчит.

– Ясное дело. Не хочешь. По тебе вижу – не хочешь. Ты хочешь остаться здесь, где все работают дружно, бок о бок.

– Я хочу домой, – тихо говорит Арон. – Ломой. В Рёдторп. Я ведь написал матери, что мы вернемся.

– Она этого не знает.

– Она знает…

– Она ничего не знает. – Свен, прихрамывая, отошел в сторону. – Я не послал письмо… и мы все равно не можем сейчас уехать. У нас нет денег. Но, конечно, мы вернемся. Только попозже.

Арон слышит эти пустые обещания уже три года. Куда подевался его отчим – сильный, гордый шведский рабочий? Жалкий неудачник.

Арон по-прежнему ходит на курсы ликбеза. У него русский учитель, товарищ Ковалев. Арон говорит по-русски гораздо лучше Свена. Он, в случае чего, может блеснуть фразами вроде:

«Товарищи, после победы всемирной революции столы будут ломиться от еды».

Или:

«Не привязывайтесь к вашей собственности, товарищи, частная собственность – источник всего зла и всей несправедливости на земле».

Или еще проще:

«Лолой частную собственность!»

Но лучше всего он освоил русские ругательства.

Все вокруг говорят только о еде, и Арон тоже. Ему снится соленая жареная свекла, копченый угорь. Свинина. Мелко порубленная свинина, тертый картофель. Свинина и тертый картофель – какие клецки готовила мать! Горячие, душистые…

Только о еде. Все время только о еде. Ходят слухи – в стране голод. Утром за работой он передает эту новость Свену:

– Народ голодает. Люди мрут прямо на улицах.

Свен выпрямился:

– О чем ты?

– Люди говорят. Голод.

– Где?

– На юге. В Крайне. – Арон вытер нос рукавицей.

– На Украине, – поправил Свен.

– Ладно… пусть будет на Украине. Там земля плодородная, еды должно быть завались. Но, говорят, все забрали солдаты.

– Какие еще солдаты? Солдаты тут ни при чем. – Свен с силой всадил лопату в глину. – Кулаки! Зажиточные крестьяне прячут еду от народа. И жрут по ночам.

– И коровы все подохли, – продолжает Арон. – Там люди чуть ли не собственных детей едят.

– Слушай больше всякие сплетни! Я лучше расскажу тебе про Сталина. Про капитана этого огромного корабля, плывущего в светлое будущее. Иосиф Сталин. – Свен поднял голову и посмотрел в холодную блеклую голубизну осеннего неба, будто рассчитывал увидеть там либо вождя, либо капитана. – Двадцать лет назад Сталин возглавил борьбу против тогдашней власти. Против царя и его приспешников. И вот как-то его схватили и приказали прогнать сквозь строй. Он должен был пройти сквозь строй солдат, а у тех были палки. И знаешь, что сделал Сталин?

Арон покачал головой.

– Удрал? – предположил он.

– Удерешь от них! Он взял в рот соломинку и подошел к строю. И пошел. Сталин не бежал сквозь строй. Он шел. Он шел так, будто прогуливался по лужайке. И когда он остановился в конце строя, вся спина его была в крови, а на соломинке даже следа зубов не осталось. И потом он все равно победил. Понял?

– Что я должен был понять?

Товарищ Ковалев читал им вслух рассказ Толстого «После бала» – все должны знать про ужасы царского режима. Но потом учитель сказал, что это варварское наказание – прогнать сквозь строй – отменили еще в середине прошлого века. Так что Свен приврал. Пусть врет, если ему так легче. Сам во всем виноват.

– Мы должны быть сильными, как Сталин, – сказал Свен. – Мы должны преодолеть любые невзгоды, любую боль. Берись-ка за лопату.

Арон не шевельнулся:

– Я не Сталин. – В его взгляде мелькнула такая ненависть, что Свен отшатнулся, будто его толкнули в грудь.

– А мог бы стать, – буркнул он.

Возвращенец

Он остановил машину на пустой парковке. На пассажирском сиденье лежал открытый деревянный ящик. В таком могли бы перевозить консервы или бутылки, но на ящике красовалась желтая наклейка и ярко-красная надпись: «ОСТОРОЖНО! ВЗРЫВООПАСНО!»

В ящике дремлют двадцать одинаковых стержней светло-желтой взрывчатки в бурой вощеной бумаге. Детонаторы, мотки запального шнура, который в его детстве называли бикфордовым, – все на месте.

Теперь все это хозяйство принадлежит ему. Балл в нем больше не нуждается. Он завернул ящики в одеяло, вышел из машины и пошел к столу – на этой пустынной дорожной парковке ничего не было, кроме двух вполне чистых туалетов и большого дубового стола с лубовыми же массивными лавками. Но стоянка эта не пользовалась популярностью. Машины со свистом проносились мимо. Теперь мало кто берет с собой еду – на оборудованных стоянках полно киосков с хот-догами и гамбургерами.

Ждать пришлось недолго – на стоянку свернул ярко-желтый старенький «фиат-барчетта», притворяющийся спортивным автомобилем.

За рулем Рита. Одна – Пекки в машине нет.

Она вышла из машины и медленно двинулась к нему. Глаза заплаканы.

Что-то случилось.

– Где Пекка?

Рита горестно покачала головой:

– Пекки больше нет.

– Как это?

– Попал под машину. Погиб.

Возвращенец непонимающе уставился на нее:

– Как погиб? Где?

– Недалеко отсюда… Он побежал купить пиццу. Пока его не было, заходили двое каких-то типов… таких, знаешь, костюмных. Богатеньких. Я не открыла.

– Костюмных?

Рита кивнула:

– Оба в костюмах. Летних таких, льняных. Светлых. Двое. И с ними мальчишка маленький.

– Клосс, – сказал он. – Братья Клосс. И мальчишка, который видел Пекку на лайбе. Наверняка сынок кого-то из них.

Рита опустила голову и всхлипнула.

– И дядя Пекки тоже… – сказал он.

– Балл? Тоже погиб?

– Эйнар Балл. Я нашел его в лодке, совсем рядом с домом… значит, Клоссы и у него побывали.

Рита присела на лавку. Вполне могла быть его дочерью… Он отогнал эту мысль.

– Балл наверняка узнал, что Пекка погиб, – тихо сказала она. – Он очень любил Пекку Они были, типа, как отец с сыном.

Они помолчали. Возвращенец думал об отцах, сыновьях, о Пекке и Балле, о тысячах, сотнях тысяч, миллионах, миллиардах других… Как они все помещаются на этой земле?

Рита резко и внезапно встала:

– Не стоит нам здесь рисоваться. Надо исчезнуть.

– Этого они и хотят… братья Клосы. Теперь они уверены, что победили.

Рита посмотрела на спокойное море и задумалась.

– Я знаю, что сделать, – сказала она. – Я знаю, что мы можем сделать для Пекки и Валла.

– Вот как?

Она кивнула с неожиданной решимостью:

– Он говорил… он хотел, когда его выгнали из «Эландика»… еще до того, как они с Баллом планировали грабануть лайбу…

– Что-то с Клоссами?

– Отомстить хотел. Хотел, чтобы люди их поганый «Эландик» за версту обходили. Они на этом миллионы потеряют. У него план был…

Возвращенец выслушал ее, поднялся, кивнул и сухо улыбнулся.

– Так и сделаем, – сказал он, не спрашивая деталей.