Читаем без скачивания Радость моих серых дней (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

***

Тихон привозит меня в самый центр, в Центральный Детский Магазин. Здесь сказочно прекрасно, я смотрю по сторонам и задерживаю дыхание от восторга. Мужчина с теплом смотрит на меня и периодически берёт за руку или поддерживает под локоть. Оттесняет от толпы, когда необходимо.

И я расслабляюсь. Позволяю ему заботиться обо мне. Знаю, он не даст меня в обиду. Он снова дарит мне сказку. Неторопливый поход по магазинам. Примерку нарядов.

Вскоре он обвешан пакетами с одеждой для беременных, но всё равно заводит меня в очередной магазин.

Я говорила, что у меня есть всё необходимое, но он лишь посмеивался и подзывал консультантов. Его глаза загорались с каждой новой примеркой. Поэтому я послушно шла за ним.

Когда я стою и разглядываю себя в мягком велюровом платье жемчужного цвета, Тихон просовывает голову за шторку.

— Я нашёл тебе ещё кое-что, — сообщает он и протягивает несколько красивых комплектов белья. — Для кормления подходит, я узнал.

Я краснею под его взглядом. Он не торопится оставлять меня одну, и я снимаю платье. Он старается не смотреть никуда, кроме моего круглого животика, но терпит поражение. Глаза жадно выхватывают то тут, то там разрозненные картины моего полуобнажённого тела.

— Тихон, ты не мог бы?..

— Да, конечно, прости, — он скрывается за шторкой, оставив меня с громко колотящимся сердцем.

Мне так легко забыть, что всё это он делает только ради ребёнка! Так легко вообразить, что он…

— Подошло что-нибудь? — спрашивает через шторку.

— Да, спасибо, они все прекрасно сели.

— Отлично. Можешь сразу надеть, что больше всего понравилось, по биркам пробьют чек.

— Я пока не выбрала, какой лучше, — говорю ему.

— Не знаешь, какой надеть? — переспрашивает.

— Не знаю, какой из них купить.

Тихон заглядывает и смотрит на меня.

— Это твоя зарплата, Севиндж, — поддразнивает он. — Ты можешь купить их все.

— Тогда я так и поступлю, — смеюсь я, зная, что он шутит.

Он терпеливо ждёт, пока я выбираю самый красивый и мягкий комплект и оставляю велюровое платье.

— Это беру, — говорю ему. — Хорошо?

— Да, прекрасный выбор, — кивает он. — Давай бирки. Отлично. И те шмотки. Не подошли?

— Слишком большой выбор, сложно. Всё такое красивое, удобное. Но больше всего мне нравится это платье. Так что… — развожу руками. — Сейчас я быстро переоденусь.

— Давай лишние вешалки, чтобы не мешались.

— Спасибо, Тихон.

— Пожалуйста, — выдаёт он смешок.

Глава 42

Он.

Решение предложить ей работать переводчиком пришло тогда, когда я увидел, как она пытается вернуть деньги моему другу.

Сначала меня озаботило, почему он вообще давал ей деньги, но потом я понял. Пожалел в кафе.

Сразу и другое осознание настигло. Под дых. Со всей дури ломануло. Ясно как Божий день! Ошибки я больше не совершу. Не отпущу её. Но и ей нужна уверенность. Независимость. Свой кошелёк. Чтобы мысли дурные в голову не лезли. Чтобы одна остаться не боялась. Уверенность обрела. В себя поверила.

Такая умная, красивая, сексуальная. А из-за комплексов продохнуть не смеет. Вот тебе и воспитание. Застращали девчоночку. Сама себя боится.

Предлагаю. Как есть. Всё перед ней выкладываю. Вопросы задаю. Ответы слушаю. Охреневаю. Как моя девочка низко себя ценит! С пятью языками полы мыть согласилась! Поработать придётся. Много сил потратить. Но добьюсь своего!

— Ты — удивительная, — склоняюсь над ней. — Я горд, что у моего сына будет такая мамочка.

Хочу впиться в её сладкие губы да распластать прямо на столе. Нет сил. Соскучился по её тесноте. По её стонам. Хочу опробовать новую модель моей девочки. С потяжелевшими, налившимися грудями. Соски чувствительные жажду вкусить.

Плачет, дурёха. Плачет и боится. Прикасаюсь к коже нежной. Стираю пальцами солёную воду. А хочу — губами.

Обещаю, что всё будет хорошо у нас. Да вот только как исправить всего — не знаю.

Долго себя в порядок приводит. Я уж заскучал без компании её.

***

Иду рядом с ней гордо. Так, чтобы ни у кого мысли не возникало лишней. Моя. И точка.

Наставления даю, чтобы её словно хозяйку здесь привечали. И знают, что худо будет, если меня ослушаются. Я здесь хозяин. Царь и господин. Хоть и долго издалека правил.

Хочу её приодеть сразу. По ней видно, что не знает магазинов путных. Когда привыкла каждую копейку экономить, тут не до нарядов. А я, кроме детского мира, и не знаю других. Слышал, там лоску навели. Всё найти можно. И для матерей, и для детей. Вот и проверим.

Магазином доволен. Всё в одной куче собрали, и не нужно по пробкам рыскать в поисках.

В первых магазинах прошу консультанта помочь ей. Чтобы глаз не спускала, и всё, что подошло и понравилось на кассу несла.

Не слушаю Севиндж. Лишь усмехаюсь на её заверения. Знаю, как раззадорить. Как стеснение отодвинуть на время. То уговорами, то намёками, но своего добиваюсь.

Нравится мне в магазине. И нарядов здесь для неё немерено. Даже таких, о которых я и мечтать не смел.

Пока девчоночка примеряет наряды, я мимо стойки с нижним бельём прохаживаюсь. На глаз подбираю. Консультант подходит. Консультирует. Глазами в меня стреляет. Декольте под нос подсовывает. Да только мне дела нет. Я вижу только ту, что в примерочной от меня скрывается.

Выбираю комплекты роскошные. Чтобы и носить приятно. И снимать. Подхожу к кабинке. Голову просовываю. Платье ей идёт. Безумно. Да вот только хочу видеть её без платья. Хочу видеть нагую. Но довольствуюсь пока малым.

В щёлку подглядываю. Любуюсь. Ловлю в зеркале отражения случайные. Плоть моя уже покоя не узнает, пока снова не нырнёт в любимое море.

Доволен выбором остаюсь. Она прекрасна. Всё пакуем. На сегодня нарядов хватит.

— Ну, поехали в ресторан? — спрашиваю.

— Можно вон там пройдём?

— Конечно, веди.

Несу покупки. Следую за ней. В новой одежде она и ведёт себя иначе. Походка другая. Спина ровнее. Ей всё это идёт. Становится у витрины. А я глаз отвести не смею от её лица. Достаю телефон и делаю снимок со стороны. Свет мягко подсвечивает фигуру. Пряди из косы выбились. На щеках румянец. Руки на животе. Любуюсь ею. А она — витрину разглядывает с умилением.

Подхожу, а там одежонка крохотная. Костюмчик морячка с пинетками и шапочкой. Замираю, глядя на размер. Неужели он такой будет?

— Зайдём? — спрашиваю тихо.

— А можно?

— Севиндж, — качаю головой. — Ты не должна спрашивать разрешения, ты должна только пальчиком показывать.

— Знаешь ведь, что не по мне так, Тихон, — вздыхает печально. — Кто я тебе? Накупил мне столько лишнего…

Подхожу к ней ближе. Вплотную. Голову склоняю. Всё. Не могу больше.

— Севиндж, — зову её. Поднимает на меня взгляд. — Я помню, что ты мне говорила, Севиндж. Всё помню, Севиндж.

Она замирает и смотрит недоверчиво. Хочу сразу вскрыть все карты, что на руках имею, но она головой качает. Словно наваждение хочет убрать.

— Пойдём, Тихон, — говорит тихо. — Так и быть, ребёнка можешь баловать. А с меня достаточно.

Проходит мимо меня. Так, что холодом веет.

Выбираем несколько костюмчиков. Я беру в руки зайчика мягкого.

— Это игрушка для сна, — говорит консультант. — Видите, вот здесь включается? Это звуки природы, сердцебиения и белый шум. Ребёнок спокойнее будет себя чувствовать. Крепче спать.

— И такую возьмём, — бросаю в ответ.

Для меня всё это ново. Выгляжу глупо со стороны. Уже внуков пора нянчить, а я первенца жду.

Севиндж смотрит на меня и улыбается:

— Не себе ли игрушку покупаешь, Тихон? Если ребёнок ночами спать не будет, то хоть сам отдохнёшь?

Я меняюсь в лице, и она пугается. Сжимается, глупенькая. Подхожу к ней.

— Сын спать не будет, и я не стану, — говорю ей на ухо. — Лишь бы ты была отдохнувшая и довольная.