Читаем без скачивания Разгадка 1937 года - Юрий Емельянов

В то же время сведения о голоде, поступавшие в это время из многих регионов страны, сильно преуменьшались. Об этом свидетельствует справка ГПУ УССР от 12 марта 1933 года. В то время как Шолохов сообщал, что в одном Верхне-Донском районе голодает 49 ООО человек, руководство структуры, отвечавшей за безопасность большой республики, сообщало Сталину, что «продовольственные трудности зафиксированы в 738 населенных пунктах 139 районов (из 400 по УССР), где голодало 11 067 семей. Умерших зарегистрировано 2487 человек».

Создается впечатление, что подавляющее большинство государственных служащих, знавших о голоде, предпочитали молчать или скрывать правду. Часто ссылаются на то, что, мол, за подобные выступления люди могли пострадать. Известно, что в 1932–1933 годах для того, чтобы член партии подвергся суровым репрессиям, он должен был стать членом подпольной организации, и аресты по политическим мотивам среди коммунистов были исключительным явлением. Скорее всего многие руководители, государственные и партийные служащие на различных уровнях прежде всего думали о том, как скажутся на их продвижении по службе их инициативы в деле спасения крестьян от голода.

Срыв выполнения повышенных обязательств и плановых заданий, а особенно кризис сельскохозяйственного производства стали предметом острой критики со стороны части членов партии. Р. Медведев не без оснований писал о росте бунтарских настроений среди молодых членов партии, и он утверждает, что в этой среде появлялись небольшие кружки. Правда, «в большинстве случаев дело ограничивалось встречами и разговорами в домашнем кругу и на вечеринках». Непременным объектом острой критики был Сталин. Описывая эти фрондерские настроения, поэт О. Мандельштам писал: «А где хватит на полразговорца, там припомнят кремлевского горца». Однако, по словам Р. Медведева, порой «происходили и публичные манифестации с разбрасыванием листовок».

Более основательно атаковали Сталина те, кто пострадал в ходе борьбы против различных «уклонов». Так, в «Платформе „Союза марксистов-ленинцев“», подготовленной под руководством бывшего первого секретаря Краснопресненского райкома Москвы и исключенного из партии М. Н. Рютина весной-летом 1932 года, утверждалось, что «вместо выполнения плана — фразы о выполнении плана», что страна в середине 1932 года находилась в состоянии глубокого кризиса: «Страна обнищавшая, ограбленная, разоренная, нагая и голодная, с подорванной в корне производительной, покупательной и платежной способностью, потерявшая веру в дело социализма, терроризированная, озлобленная, представляющая сплошной пороховой погреб, — все дальше и дальше загоняется в тупик… Таково сталинское руководство!»

Рютин и его сторонники имели связи со сторонниками «правых» и членами разгромленной «школы Бухарина»: Н. А. Углановым, А. Н. Слепковым, Д. П. Марецким, П. Г. Петровским, Я. Стэном. Бухаринцы установили контакт с зиновьевцами и троцкистами. «Платформу» Рютина передали Зиновьеву.

В это время Троцкий развил кипучую активность по организации подпольной деятельности своих сторонников в СССР, вовлечению в его деятельность всех недовольных правительством. Главное внимание Троцкий уделял установлению связей с фрондерствующими в правящих кругах страны. Органом антиправительственной пропаганды стал «Бюллетень оппозиции» издававшийся Троцким за рубежом с июля 1929 года. Как утверждал И. Дейчер, ссылаясь на личный опыт, даже в коридорах аппарата ЦК ВКП(б) обсуждали последние номера «Бюллетеня». Он отмечал: «Члены партии, возвращавшиеся из загранкомандировок, особенно сотрудники посольств, контрабандой провозили „Бюллетень“ и распространяли его среди друзей». Это свидетельствовало о том, что идеи Троцкого находили отклик, или, по крайней мере, вызывали большой интерес среди правящих кругов СССР.

В «Бюллетене оппозиции» публиковались письма и статьи троцкистов, которые они направляли из СССР лично Троцкому. Как отмечал И. Дейчер, «убежденные троцкисты, поддерживавшие переписку со своими лидерами из тюрем и исправительных колоний, направляли ему коллективные поздравления по случаю годовщин Октября и Первого мая; их имена появлялись под статьями и „тезисами“ в „Бюллетене оппозиции“». В одном из них в 1932 году было опубликовано анонимное письмо из СССР (его автором был троцкист И. Н. Смирнов, работавший директором Горьковского автозавода), гласившее: «Ввиду неспособности нынешнего руководства найти выход из нынешнего экономического и политического тупика, растет убеждение в необходимости сменить партийное руководство».

Зная об этих настроениях в верхах партии, Троцкий обратился в марте 1933 года с открытым письмом к работникам партийного аппарата: «Сила Сталина всегда была в механизме, а не в нем самом… В отрыве от механизма… Сталин ничего из себя не представляет… Настало время избавиться от сталинского мифа… Сталин завел вас в тупик… Настало время пересмотреть всю советскую систему и беспощадно очистить ее от всей грязи, которой она покрыта. Настало время воплотить в жизнь последний и настойчивый завет Ленина: „Убрать Сталина!“»

Исходя из невозможности создать внутри партии фракцию, оппозиционную Сталину, Троцкий в «Бюллетене оппозиции» в октябре 1933 года объявил о необходимости сформировать подпольную партию, готовую осуществить переворот. Он подчеркивал, что «не осталось нормальных конституционных путей для устранения правящей клики. Только сила может заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда». Исходя из своего утверждения о том, что «сталинизм слаб», так как «у него корни в рабочем классе, а больше нигде», Троцкий строил свои планы на провоцировании массовых выступлений против советского строя. В этом случае, считал Троцкий, «сталинский аппарат окажется в вакууме» и оппозиция при поддержке трудящихся масс сможет победить даже без революции и гражданской войны.

Однако Троцкий отдавал предпочтение другому варианту действий: «Если Сталин и его сторонники, несмотря на их изоляцию, будут цепляться за власть, оппозиция сможет их устранить с помощью „полицейской операции“».

Хотя еще недавно Троцкий решительно осуждал всю «партийную бюрократию», теперь он готов был протянуть руку людям из ее рядов. Это не было случайным. Многие из партийных верхов середины 1930-х годов в годы Гражданской войны боготворили Троцкого. Немало среди них было явных или тайных сторонников троцкистской оппозиции. Но даже не разделяя взгляды Троцкого, многие из партийных верхов были слишком связаны с опытом Гражданской войны, который стал переломным в их жизни, а поэтому они были слишком связаны с мышлением и методами того времени. Возможно, толком этого не сознавая, многие партийные руководители были чужды тому курсу, который проводил Сталин и его сторонники.

К тому же группировки, сложившиеся в ходе внутренних склок в борьбе за власть, подобные тем, что Сталин описал в своем докладе XII съезду партии, существовали в самых различных звеньях партийного и государственного аппарата. Борьба за власть против руководителей ведомств и местных партийных органов нередко обретала форму протеста против Молотова, Ворошилова или других руководителей высшего и среднего звена, являвшихся сторонниками Сталина. В этой среде, зараженной интригами и склоками, обращения Троцкого падали кое-где на благодатную почву. В 1932 году сложилась группа из видных советских руководителей, члены которой стали сговариваться относительно отстранения Сталина и его ближайших соратников от руководства страной. В ведении таких разговоров были уличены секретарь ЦК ВКП(б) и член коллегии ВСНХ СССР А. П. Смирнов, нарком снабжения СССР Н. Б. Эйсмонт, нарком внутренних дел РСФСР В. Н. Толмачев.

С Эйсмонтом и Смирновым поддерживал контакты Томский и об этом ему дважды напоминали делегаты XVII съезда партии во время его покаянной речи. Поэтому к своим покаяниям он добавил: «Партия правильно осудила мою ошибку, мою близость со Смирновым, которая давала возможность и основания прикрываться моим именем д ля контрреволюционной группировки Эйсмонта — Смирнова».

В это же время в высших кругах страны распространялась записка, в которой содержалась критика политики Сталина. Ее авторами были кандидат в члены Политбюро председатель Совнаркома РСФСР С. И. Сырцов и первый секретарь Закавказского крайкома партии В. В. Ломинадзе. Они настаивали на отстранении Сталина от власти. Очевидно, что в случае своей победы над Сталиным Сырцов и Ломинадзе, а также Эйсмонт, Толмачев и Смирнов постарались бы отстранить от власти также многих других людей, стоявших до тех пор между ними и высшими постами в государстве, и прежде всего наиболее стойких сторонников Сталина, таких как Молотов, Ворошилов, Каганович, Киров. В то же время не исключено, что Эйсмонт и другие могли рассчитывать на поддержку некоторых членов или кандидатов в члены Политбюро. Известно, например, что Г. К. Орджоникидзе защищал В. В. Ломинадзе и не раз выражал свое недовольство деятельностью В. М. Молотова на посту председателя Совнаркома. Было известно и о поддержке некоторых фрондеров Я. Э. Рудзутаком.