Читаем без скачивания Последняя отрада - Кнут Гамсун

- Дорогое дитя, не будьте так несчастны, все устроится к лучшему, вот увидите. Сядьте же… ну вот, так хорошо.

По-видимому, ее так изумила моя вспышка, что она опустилась в кресло машинально. Она сказала:

- Я вовсе не несчастна.

- Нет? Прекрасно!- И я начинаю болтать без умолку; но я только стараюсь подбодрить самого себя и быть для нее добрым дядюшкой. Я говорю, чтобы рассеять ее. Чтобы рассеять нас обоих, я болтаю без умолку, в ушах у меня раздается звон. Что мог я сказать? И пустяки, и серьезное, много всего:

- Да, да, дитя… Но кто же ваш жених, кто это? Как это мило с вашей стороны, что вы первым делом пришли ко мне, я это теперь только вполне оценил, спасибо вам за это. Вот видите ли, я только что возвратился домой и почти не спал во время дороги, я так устал… Нет, не устал, но во всяком случае… по пути я встретил так много всякого народу, бррр… я почти совсем не спал. И едва я вернулся домой, как вы пришли, и большое вам спасибо за это, фрекен Ингеборг… ведь я отец, а вы дитя, потому я и говорю вам Ингеборг. Когда же вы мне рассказывали все это… ведь я не спал, я потерял равновесие… И я не мог дать вам хорошего совета, то есть, не вник… Но теперь вы можете быть со мной совсем откровенны, мне так хочется знать все. Он старый? Молодой? Ну, конечно, молодой! Я вот как раз думаю о том, как сложится ваша жизнь, фрекен Ингеборг… я хочу сказать, при новых обстоятельствах. Быть может, все будет совсем иначе, чем то, к чему вы до сих пор привыкли. Но вы увидите, что все пойдет прекрасно, я в этом уверен…

- Но вы не знаете даже, кто это?- прерывает она меня. И она опять со страхом смотрит на меня.

- Да, я не знаю, да мне и не надо знать, раз вы хотите еще подождать. Кто это? Какой-нибудь милый, изящный человек, это и видно по кольцу, быть может, учитель, молодой подающий надежды учитель…

Она качает головой.

- Ну, в таком случае добродушный человек, который будет баловать вас…

- Да, может быть,- говорит она тихо.

- Вот видите, я угадал. Медведь, он будет носить вас в своих лапах. А к дню вашего рождения… знаете, что он подарит вам к дню вашего рождения?

Но тут, вероятно, я заговорил уж слишком ребячливо. Я надоел ей, она в первый раз повернула голову и стала смотреть на картину, висевшую на стене, а потом перевела взгляд на другую картину. Но не так-то легко было остановить меня, ведь я не говорил в течение нескольких недель, да к тому же находился в состоянии экзальтации, Бог знает, почему.

- Как вам жилось в деревне?- спросила она вдруг. А так как я не понял, к чему она это спрашивает, и только смотрел на нее, она продолжала:- Ведь вы жили у матери Николая, не правда ли?

- Да.

- Какая она?

- Она вас интересует?

- Ах, нет. О, Боже!- говорит она с усталым видом.

- Полно, полно, разве говорят таким тоном новообрученные! Как мне жилось в деревне? Знаете, там я познакомился с одним учителем, старым холостяком, он прямо великолепен. Он сказал, что знает меня, и в первый день ужасно важничал. Я со своей стороны ответил, что приехал исключительно ради него. Неужели!- удивился он.- Почему бы и нет?- сказал я, - сорок лет учителем, почтенный человек, постоянный посетитель церкви, председатель, и прочее и прочее. Да, потом я присутствовал на уроке. Бесподобно! Учитель говорил все время, ведь на этот раз у него был слушатель, это было нечто вроде экзамена: Педер! Ты… На дороге лошадь и человек, один едет верхом на другом, кто на ком едет, Педер? - Человек!- отвечает Педер. Пауза.- Совершенно верно, Педер, верхом ехал человек. Точьв-точь то же самое с грехом, ибо сатана ездит на нас…

Она опять отвернулась и посмотрела на стену, и как будто снова ушла от меня. Я сделал неловкий прыжок:

- Быть может, вам приятно будет услышать кое-что о знакомых, хотя бы из Торетинда. Здесь была Жозефина.

- Да,- сказала она, кивая головой.

- А помните вы старичка из Торетинда? Мне кажется, я никогда не забуду его. Через столько-то и столько-то лет я сделаюсь таким же, как и он, хотя, может быть, и не через так много лет. Я снова превращусь в ребенка, впаду в детство. Этот старичок раз как-то забрался в поле, я видел его, на руках у него были варежки, ведь он ел все, что попало, и вот он начал есть сено.

Она бросила на меня вопросительный взгляд.

- Но казалось, будто он никогда не ел сена. Очень может быть, что это происходило от того, что сено на лугу было испорченное. Вы помните, это было то сено, которое никак не могли убрать и которое так и осталось гнить на лугу до следующего года, до следующего туристского сезона.

- Вы, вероятно, думаете, что меня необходимо развеселить,- сказала она с улыбкой,- что я очень несчастна? Напротив, он даже слишком хорош для меня, во всяком случае так думает его сестра, потому что она изо всех сил противилась этому. Но мне доставит особенное удовольствие торжествовать над этой сестрой. Да, я не несчастна, и я не потому пришла к вам. И, право, он мне нравится более, чем кто-нибудь другой… раз я не могу получить того, кого я хочу.

- Дитя, вы говорили это уже раньше… да, зимой, вы упоминали об этом. И вы, кажется, говорили, что не подходите к нему, то есть, что он не подходит к вам… я хочу сказать…

- Подходит? Но ведь я то ни к кому не подхожу. Неужели вы думаете, что я подхожу х тому, за кого я выхожу замуж? К сожалению, я ни к кому не подхожу, такого человека нигде не найти. Но вопрос в том, справлюсь ли я, сможет ли он ужиться со мной. Правда, я приложу все старания, это я обещала самой себе.

- Но кто же это? Я его знаю? Вы не подходите? Странно. Он, наверное, без ума от вас, и вы отвечаете на его любовь. Послушайте, фрекен Ингеборг, вы одержите в этом блестящую победу, вы такая умная и здравая…

- Да, да,- сказала она устало и поднялась. Но она медлила, хотела сказать что-то и раздумала. Наконец, она подошла к двери и спросила оттуда, отвернувшись и теребя свои перчатки:

- Так вам кажется, что я должна согласиться на это? Я очень удивился этому вопросу и сказал:

- Согласиться? Но ведь вы уже согласились?

- Да. Впрочем… да, я согласилась, я обручена. И все время вы твердите мне, что я поступила правильно.

- Нет, уверяю вас… я же ничего не знаю,- ответил я, подойдя к ней.- Кто же это?

- О, Боже, довольно об этом! Я не могу больше! Спокойной ночи!

Она наугад протянула руку, но, так как она не поднимала глаз, то наши руки не встретились, она отворила дверь и исчезла. Я крикнул ей вслед, просил подождать, потом схватил шляпу и бросился вслед за ней. На лестнице никого нет, я спустился и отворил дверь на улицу - улица пуста. Она, конечно, убежала.

«Постараюсь повстречаться с ней завтра», подумал я.

Прошел день, два дня, я нигде не встречал ее, хотя ходил повсюду, где она обыкновенно бывала. Еще прошел день… нигде нет!

Я решил было пойти к ней на квартиру и навести справки. Вначале мне казалось, что в этом не могло быть ничего странного, но потом я раздумал. Право, немного теряешь, когда делаешься смешным. Но разве я не дядя ей? Нет… а впрочем, да, но…

Проходит неделя, две недели, три - она исчезла бесследно. Уж не случилось ли какое-нибудь несчастье? Я взбираюсь по лестнице в ее квартиру и звоню.

Она уехала сейчас же после свадьбы, на прошлой неделе. Она вышла замуж за Николая, за столяра Николая.

Март… о, что это за месяц! Зима прошла, но на дворе март месяц и нельзя с уверенностью сказать, сколько времени будет стоять зима. Только для этого и существует март месяц.

Я прожил еще одну зиму и видел пресловутые негритянские увеселения в англосаксонском театре. Ведь и ты там был, дружок, ты видел, как ловко мы там выделывали фокусы, ведь ты принимал даже в этом участие, у тебя осталось даже милое маленькое воспоминание о сломанном ребре.

Вскоре я буду читать отчеты амтманов об осеннем урожае в нашей стране, то есть о доходах с театра «Норвегия» - у-у! доллары, стерлинги!

И шутник профессор будет вращаться в своей излюбленной стихии. Вот он идет, уверенный и самодовольный, господин Заурядный, во всем своем величии. На будущий год он добьется того, чтобы вместе с ним и другие близорукие люди еще больше вырядили Норвегию, сделали еще более притягательной для англосаксов. Больше долларов, больше стерлингов, у-у!

Что, кто-то ворчит?

Швейцария.

В таком случае пригласим на обед Швейцарию и произнесем в честь ее тост: коллега, мы преследуем великую цель уподобиться тебе. Кто, подобно тебе, имеет такой доход со своих Альп, кто делает такие часовые колесики! Швейцария, будь как дома, мы не обворуем тебя, здесь за столом нет карманных воров. За твое здоровье!

Но если это не поможет, нам придется подтянуться и бороться, норвежцев еще достаточно в старой Норвегии, мы конкурируем с… Швейцарией.

Мадам Хенриксен принесла мне в стакане подснежников.

- Что такое? Уже весна?

- О да, теперь дело идет к весне.