Читаем без скачивания Граница джунглей - Андрей Плеханов

Аяваска [Аяваска (Banisteriopsis caapi) - южноамериканская лиана, отвар которой является сильным психоделиком. Используется андскими шаманами (курандеро) для исцеления, прорицания и восприятия изначальной мудрости.], вот на что это отдаленно походило - не по действию, а по вкусу. Выдра никогда не был любителем наркотических веществ и расширителей сознания, но в свое время ему пришлось тесно общаться с перуанским курандеро по имени Сайре, и тот дал ему попробовать отвара аяваски. Совершенно мерзкое на вкус, зелье это напоминало малокачественный самогон, настоянный на травах. Приблизительно тот же вкус был и сейчас. Только аяваска ввергла Выдру в глубокий транс, тогда он увидел своих предков, и общался с ними, и понял, что жизнь его неправильна и бесчестна, а потом его долго рвало - и от аяваски, и от отвращения к самому себе… Сейчас ему стало хорошо и весело.

Да и откуда аяваске взяться на острове Унисина, как, впрочем, и коке? Ни то, ни другое на островах Хуан-Фернандес не растет. Это какое-то местное растение, найденное Дикобразом. Замечательное растение, следует признать. С таким и умереть не страшно.

Выдра обнаружил, что ненависть к деграданту исчезла, словно кто-то выдернул гвоздь, вбитый в его голову Нортоном, - металлический стержень, пронзивший мозг насквозь и пришпиливший табличку с надписью: «Иди и убей деграданта». Выдра осознавал, что деградант вполне может убить его самого, но не чувствовал обиды. Если такая смерть придёт, он заслужил ее.

– Теперь и умереть не страшно, - сказал он Дикобразу. - Так ведь, дружище? Главное - я сделал свой выбор, теперь сделал. Говорю тебе спасибо, Дикобраз, ты помог мне. Теперь можешь убить меня, я умру спокойно.

Дикобраз склонил голову набок и внимательно слушал Выдру, Само собой, он ничего не понимал. А Выдра почему-то возжелал, чтобы мутант понял его. Ему мучительно захотелось, чтобы его поняло хоть одно существо на этом острове, пусть даже и не человек.

Выдра мог бы запеть, он любил это делать. Но зверь, который сидел сейчас рядом с ним, не понимал речи. И поэтому Выдра засвистел. Он вывел мотив из старой боливийской песни «Ты умер, мой милый», изобразил звуки флейты-пинкильи. А в уме напел слова песни:

Помнишь ли дорогу и цветы на ней,

Как мы целовались с тобой среди полей?

Уста твои сказали, что любовь наша вечна,

Но ничто в этом мире не бесконечно.

Теперь я плачу, тебя вспоминая,

Лишь смерть холодная тебя обнимает

Слышишь ли ты под могильной плитой,

Как плачу я, вспоминая голос твой?

Речь моя прервана рыданием,

Жизнь моя исполнена страдания,

Я не хочу больше жить в этом мире,

Мире, где нет тебя,

Выдра не ожидал, что нехитрая песенка произведет такой эффект: лицо свистуна перекосилось в мучительной гримасе, губы его дрогнули, по морщинистому лицу потекли слезы. Деградант закрыл лицо, отвернулся и всхлипнул, плечи его затряслись. Со спины, когда не было видно его физиономии, обезображенной мутацией, он напоминал обычного человека. Он был похож на плачущего индейца.

Андские индейцы плачут не так уж и редко, в том числе и мужчины. Мир их внешне прост и прозрачен, в нем не принято врать и хитрить. Индейцы но скрывают своих чувств, показывают их открыто и естественно.

Предки того свистуна, что плакал сейчас рядом с Выдрой, были обычными людьми, индейцами кечуа и аймара. Они назвали свою планету Новые Анды. Это было давно, сто пятьдесят лет назад, но, живи Томас в то время, вполне могло оказаться, что он был бы в числе колонистов. Он прекрасно понимал потомков инков, входивших в общество «Капак-куна». Они всего лишь хотели жить простой, естественной жизнью, не испорченной наслоениями современности. Кто мог знать, что колонизация Новых Анд закончится так печально?

– Ты хочешь убить меня? - сипло спросил Выдра.

Дикобраз резко обернулся, глаза его сверкнули желтым светом, но Выдра уже не чувствовал в этом взгляде ни ненависти, ни жестокости,

Выдра почувствовал неодолимое желание, чтобы Дикобраз понял то, что он говорит. Как он мог сделать это? В отличие от свистуна, он был лишен возможности жестикулировать.

«Ты хочешь убить меня?» - просвистел Выдра. Издал несложную трель и при этом представил картину: Дикобраз разбивает его голову дубиной, перекусывает его горло, вспарывает живот.

Дикобраз возмущенно замычал, резко замотал головой, и в этом жесте было так много человеческого, что Выдра понял сразу, с облегчением, выступившим горячим потом на лице: нет, не хочет. Деградант определенно не хотел убивать его.

– Yuspagara, - прошептал Выдра. - Yuspagara masi [Спасибо. Спасибо, друг (аймара).].

– Йуспаарамассси, - повторил Дикобраз.

Не проговорил, а прошипел, поскольку не мог говорить, но видно было, что он понял смысл фразы и старается повторить ее в меру своих артикуляционных возможностей.

– Именно так, дружище, - Выдра улыбнулся. - Именно так.

Деградант улыбнулся ему в ответ, А потом решительно встал, поднял с земли свою длинную крепкую палку и побрел вдоль поваленного дерева, примеряясь, куда удобнее ее воткнуть.

Воткнуть не в Выдру. Воткнуть в землю, чтобы использовать в качестве рычага и приподнять ствол, обездвиживший Выдру. Теперь Томас был уверен, что палка предназначалась для этого с самого начала. Но сперва свистун должен был переговорить с Выдрой, убедить его в своих добрых намерениях. И ему удалось это в полной мере, несмотря на некоторые, скажем так, языковые различия.

Дикобраз боялся Выдру не меньше, чем Выдра Дикобраза. А может, и больше. У него были на это веские основания. Но он сумел преодолеть свой страх,

Дикобраз уперся рычагом в землю и налег на него, кряхтя от натуги, мышцы его натянулись как веревки. Ствол приподнялся, Выдра, извиваясь ужом, пополз на свободу. Ветви не пускали его, впивались в кожу, Выдра скрипел зубами и стонал, стараясь не закричать от боли, не испугать деграданта. Он успел вовремя - как только вытянул ноги из-под последнего сука, заревела сирена и раздался топот тяжелых армейских ботинок.

Деградант бросил свое орудие, в последний раз оглянулся на Выдру, сделал скачок в чащу и исчез, словно в воздухе растворился, Выдра лежал на спине, истекал кровью и не мог пошевелиться - сил больше не осталось. Пятеро охранников в комбинезонах окружили его, наставили на него стволы шокеров. Раздался шум мотора, и между деревьев вырулил вездеход. Открылась дверца, на землю спрыгнул Джон Нортон и пошел к Выдре бодрым пружинящим тагом. Наклонился над Выдрой, улыбнулся, продемонстрировав крепкие желтоватые зубы, и сказал:

– Ну, жив, герой? Везунчик ты, Выдра. Опоздай мы на минуту, и зверь прикончил бы тебя с гарантией. Считай, что второй раз родился.

– Спасибо, - прошептал Выдра. - Очень вам благодарен.

Он мог бы сказать, что за это время зверь мог прикончить его десять раз, и помощь могла прийти в три раза быстрее, и что, соберись Дикобраз убивать Выдру на самом деле, никто бы и пальцем не шевельнул, и что приехали они лишь тогда, когда поняли, что ничего интересного больше не произойдёт. Но какой смысл было говорить это? Цапаться с Нортоном не было никакого резона. Выдра настоятельно нуждался в медицинской помощи и совсем не был уверен, что ее предоставят безо всяких условий.

Нортон отошел к поваленному дереву и изумлённо покачал головой.

– Да, интересную штуку учудил Дикобраз, - заявил он. - Только не думай, Томас, что мы о ней знали и не предупредили тебя. Даже не думай так думать. Мы сами ничего не знали.

Выдра лишь кивнул головой.

Нортон сделал ему перевязку - смазал гелем, облепил пластырем, дал пару таблеток обезболивающего. Усадил Выдру на переднее сиденье, сели за руль и двинулся. На заднем сиденье торчал охранник с шокером. Ехали по лесу, машину болтало безжалостно, подкидывало на кочках так, что Выдра то и дело стукался макушкой о потолок кабины. Томас держался неплохо - насколько он подозревал, не столько из-за действия обезболивающего, сколько из-за наркотического действия растения, преподнесенного Дикобразом. На полу, под ногами, лежала дубина со спрятанной в ней пилкой - Выдра настоял на том, чтобы взять ее с собой.

– Куда мы едем? - спросил он. - В больницу?

– Нет, дружок, - ответил Нортон. - На больницу ты пока не заработал, да и нет у нас здесь, на острове, госпиталя. Так что лечиться будешь на месте. На том самом, где ночевал сегодня.

– Похоже, сегодня я ни на что не заработал, - невесело заметил Выдра. - Деграданта не убил, да еще и подставился, попал в ловушку, испортил вам все шоу. Чувствую, останусь я сегодня и без спальника, и без ужина. Опять всю ночь буду валяться в луже под дождем, а к утру подхвачу воспаление легких. Тогда уж убейте меня сразу - чего мучиться?

– Будет тебе ужин, - заявил Нортон, - и спальный мешок будет, и даже палатка, На костер не рассчитывай, даже не надейся - не хватало только, чтобы ты нам лес подпалил. Но на все остальное ты все же заработал.