Читаем без скачивания Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные (СИ) - Томченко Анна

Невероятная. Желанная. Соблазнительная. Такая хрупкая.

Он прикасается губами к ее губами. Проводит рукой по девичьей груди. Целует шею и шепчет:

— Спи, Элис, — девушка зло сверкает глазами, понимая, что ее просто сейчас погружают в сон. Она ещё не осознанно пытается прижаться к мужчине, но секунду спустя начинает падать в спасительную темноту.

Грегори. Чуть не взвыл. Да, он намеренно прекратил это. Да, он хотел этого. Больше, чем она хотел. Ее упоительные прикосновения, ее аромат, ее губы. Он хотел и до сих пор хочет этого сильно. Но нельзя.

Он отстранился от девушки. Встал с кровати. Посмотрел на улыбающуюся во сне ведьму. Подтянул к подушке и укрыл одеялом. Она сонно пробормотала что-то. А мужчина присел на край. Провёл ещё раз рукой по ее волосам. Коснулся плеч. Погладил сквозь одеяло спину и подумал, что одни проблемы от этих ведьм.

Глава 27

Утро гадюкой шмыгнуло в сознание Элис. Противно, шурша по половицам. Задевая нити воспоминаний. Причём память, драконий филей, не только не высказала солидарности к головной боли, но и насмехалась, подсовывая в сознание отрывки вечера.

Танцы. Вино. Костры. Холодный дурманящий воздух. Мужские руки на талии. Жесткие и властные. Они прижимают. Они заставляют подчиниться.

Мысленно ведьма застонала. Потому что в реальности она боялась шевельнуться, чтобы не спровоцировать новые картины прошлой ночи. Но это слабо помогало. В голову лезли неуместные прихихикивания, кокетство, робкое, почти невесомое касание к мужским ладоням. Добрые сказки, которые он рассказывает хриплым и глубоким голосом.

Захотелось удариться об подушку. Да что на неё нашло? Что такого вчера происходило, что вызвало такую волну… Желание? Нет, она не девочка и прекрасно понимает, что бывает в результате таких вечеров. Плавали, знаем. Но почему она так вчера этого хотела. И сейчас?

Элис закусила губу, поняла, что и сейчас хочет прикоснуться к груди своего работодателя, зарыться пальцами в жесткие волосы, коснуться губами шеи и провести языком от ключицы до уха.

Демоны! Да зачем ей это? Она все знает, что там потом происходит и ей даже не понравилось. В двадцать один это было сопливо, слюняво и противно. Она это помнит. И после того раза не стремилась это ощутить вновь. Но сейчас то что? Что в этом надменном маге такого, если от одних воспоминаний сердце бьется в рёбра, в надежде проломить клеть.

От самобичевания и сеанса психоанализа девушку отвлекло шуршание подушек. Потом движение за спиной. Рывок одеяла.

С затаённым страхом и, совсем чуть-чуть, надеждой, Элис перевернулась на другой бок, прижимая к себе спасительный конец простыни, которой была укрыта и замерла.

Рядом с ней, на ее кровати, во флигеле, под ее, демоны подери, одеялом лежал Грегори. Сонный, тёплый, раздетый. Поймав ее взгляд, он улыбнулся и тоже перевернулся. Они оказались лицом к лицу.

Мужчина протянул к ней руку и заправил прядь волос девушке за ухо. Это было настолько невероятно, что Элис дёрнулась в попытке отстраниться, потянула простынь, не рассчитала энтузиазма и полетела бы на пол, если бы маг не схватил ее за запястье.

Он провёл своей ладонью по шее девушки, принуждая успокоиться, а потом так же хрипло, как вечером спросил:

— Повторим? — он приподнялся на локте, оглаживая ее взглядом.

— Что… — Элис поперхнулась. — Чего? Мы того?

— И этого тоже, — он многозначительно приподнял брови, продолжая поползновения к рукам ведьмы.

— Мы… — слова приходилось выдавливать с боем, потому что на что-то разумное ее одурманенный мозг был не способен. — Мы спали вместе?

Она прошептала последнюю фразу и зажмурилась. Ведь тут память напрочь отшибло, и девушка не могла припомнить было ли у них все или нет.

— Спали, — прибил мужчина, довольно потягиваясь. Одеяло опустилось ниже, показывая рельефный торс. — Но ты ужасно храпишь.

Этими словами он окончательно разрушил все воспоминания, сминая их, комкая. А потом резво соскочил с кровати, откидывая одеяло и позволяя насладиться собой во всей красе и штанах. Девушка переводила на него ничего не понимающий взгляд, металась им от окна к кровати только, чтобы не залюбоваться широкой и идеально сложённой спиной и ниже.

Почему-то от этого, в принципе, порядочного вида нанимателя, уши полыхали, отчаянно требуя сатисфакции у щёк. Те не остались в долгу и попеременно заливались то жаром, то холодом. От сюрреализма происходящего ведьма хотела заглянуть под простынь и убедиться в наличии белья на себе, но пока мужчина красиво потягивался, раздвигал шторы, сделать это без паники не удавалось.

А когда дверь захлопнулась, девушка рывком скинула простынь и выдохнула, что на ней по-прежнему нижняя кружевная сорочка и чулки. Один ехидно уполз под колено.

Как вести себя с Грегори Элис не знала. По пути в столовую она нервно одёргивала платье, стискивала холодные пальцы на подоле. Вся ситуация была настолько неоднозначной, что хотелось спрятаться в пещере дракона, предварительно вытолкав ящерицу на вольные просторы. А маг, словно не замечая смущения, разливался соловьем, то предлагал мягкие булочки, то подлить чаю, а ведьме кусок в горло не лез.

Что надо сделать? Извиниться и покаяться, что она больше не будет? Не будет чего? Приставать, соблазнять и вешаться на шею? Алисия бы с радостью пообещала, если бы была уверена в себе. А о какой уверенности может идти речь, если она от каждого его прикосновения вздрагивала. Грегори как будто дразнил, останавливался позади, клал руки на плечи, нежно сжимая, когда они садились в карету.

Поездка в город была неотвратимой, прислали новые образцы паркета и необходимо выбрать. Будь воля девушки, она бы закрылась на весь день во флигеле и носа не высовывала. Да что уж нос? Тут пылающие щеки бы спрятать. Спрятать не удавалась. Маг не давал возможности уклониться от разговора, он выспрашивал о новых тканях, о цвете портьер. И задерживал взгляд на ее губах. От пристального внимания кудрявая ведьма ерзала по сиденью кареты, отводила глаза. А мужчина наоборот приближался с сиденья напротив и как бы случайно, на кочках, касался колена, рук, сложённых на них.

Когда они затормозили у лавки, Элис возблагодарила богов, демонов и мелкую нечесть, потому что сил натянуто улыбаться этому невозможному мужчине уже не было. Но Стенли не остановился на достигнутом, и когда подавал руку, чтобы ей удобнее было выбираться из кареты, притянул к себе. Слишком близко. Положил свою ладонь на спину девушки и как-то интимно и хрипло прошептал на самое ухо:

— Сделай что-нибудь со своим лицом, — от дыхания прядь волос щекотала шею, — а то про нас и без того много слухов ходит по городу. Не стоит подкидывать новые. Глядя на тебя я сам уверен, что изнасиловал тебя ночью и ты теперь не знаешь как с этим жить.

Ведьма задохнулась. Вот хам! Она тут сама себя приговаривает к костру, как самую распутную девицу, а он ещё смеяться вздумал.

— Мне кажется ты напутал кто кого изнасиловал…

— И то верно, — он наконец-то разжал руки и предложил локоть, — но я же не страдаю по поруганной чести.

— А я могла ещё что-то у тебя поругать?

— Ну что ты, — он иронично улыбнулся, — поэтому и не стоит страдать, в конце концов, твоя честь осталась при тебе …

Элис хотела усмехнуться, но разговор сворачивал куда-то не туда. Ещё один виток и придётся объяснять, что он у неё тоже ничего не поругал бы. А это не самая приятная история.

Вариантов паркета было множество. Девушка вяло рассматривала все возможные породы дерева. Грегори подсовывал то удачного винного цвета, то охры. Голова не варила, чародейка ловила себя на том, чтобы удержать лицо, поэтому и выбрать не могла. Тогда и поступила с предложением к нанимателю самому решать. Тот заартачился и безапелляционно заявил, что ему все равно лишь бы не скрипел, а вот ей надо, чтобы походил по цвету к стенам и новым гардинам.

Ближе к обеду утвердили паркет из дуба. Точнее северного дуба дымчатого оттенка. Пока Грегори расплачивался, Элис дернула его за рукав и, глазами указав в витрину кондитерской напротив, вопросительно изогнула бровь. Мужчина помялся, но в итоге согласился. Ещё и наказал купить пирожных с таящим шоколадом.