Читаем без скачивания Долина кукол - Жаклин Сьюзан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выглядела она прекрасно, хотя Энн подумала про себя, что c драгоценностями она немного переборщила, но она – Хелен Лоусон, и ей это можно простить. Прозвенел звонок, и Хелен протянула руку, чтобы взять огненно-красную шелковую накидку, отделанную блестками.
Взглянув на Энн, она спросила:
– Как ты думаешь, она не слишком кричащая?
– А почему вы не хотите надеть ту норку, в которой вы были днем? – спросила Энн.
– Тебе очень хочется, чтобы я выглядела поскромнее, да? Черное платье и коричневая шуба, куда уж скромнее? Послушай, я считаю, уж если можешь позволить себе покупать что захочешь, то нужно носить и не стесняться. Я не из этих чопорных зануд-аристократок.
Снова зазвенел звонок.
– Идем, идем! – крикнула Хелен. Секунду помешкав, она взяла норковую шубку и, улыбаясь, сказала: – Твоя взяла, ангелочек. Я знаю, что вкус у тебя первоклассный.
Знакомство Джино и Хелен прошло замечательно. Они сразу понравились друг другу. Оба решили ехать в «Эль-Марокко», который обожали. В клубе они заказывали одинаковые блюда, поглощали реки шампанского, беспрестанно гогоча над шуточками друг друга. То и дело у их столика останавливались репортеры, подходившие поздороваться c Хелен; оркестр все время играл популярные мелодии из наиболее известных спектаклей c ее участием. Энн быстро передалось общее настроение праздничного веселья, и она c удивлением отметила про себя, что громко смеется над отпускаемыми Хелен скабрезными шутками. Но в Хелен нельзя было не влюбиться.
Джино одобрительно прорычал, хлопая Хелен по спине:
– Я обожаю эту крошку! Она что думает, то и говорит, без всякой липы. Режет правду в глаза. Знаешь что, Хелен? В день твоей премьеры мы устроим грандиозную гулянку.
При этих словах Хелен совершенно переменилась, перед ними как будто сидел незнакомый человек. На лице ее появилась застенчивая улыбка, и тоненьким, каким-то девчоночьим голосом она сказала:
– Ах, Джино, это было бы великолепно! Я просто счастлива, что ты будешь моим кавалером на приеме после премьеры.
Джино понял, что попал впросак. Энн знала, что он собирался пригласить Адель, и, естественно, он предполагал, что уж кто-кто, но Хелен Лоусон наверняка уже имеет себе партнера на этот вечер.
– А на какой день точно назначена премьера? – медленно спросил Джино.
– Шестнадцатое января. Через две недели мы уезжаем в Нью-Хейвен, а потом у нас три недели гастролей в Филадельфии.
– Мы приедем в Нью-Хейвен, – быстро сказал Джино, – Энн, Аллен и я…
– Ну нет! – запротестовала Хелен. – Нью-Хейвен – это полный облом. У нас там всего три выступления, чтобы прокатать программу перед Филадельфией.
– Но мы не будем слишком придирчивыми, – добродушно сказал Джино.
– Да не в этом дело! – Хелен снова насупилась, гримаса надувшегося младенца очень портила ее. – Первый прогон у нас в пятницу вечером, а на следующий день сразу стоит утренний спектакль, и наверняка в пятницу утром еще устроят репетицию, чтобы мы немного попривыкли к новой обстановке. Если вы приедете, я, конечно, захочу c вами повеселиться и наклюкаться, а в ночь перед утренним спектаклем об этом не может быть и речи.
– До января еще слишком далеко, чтобы я мог уже все конкретно спланировать, – решительно сказал Джино. – И вообще, я могу в это время уехать куда-нибудь за границу по делам. Я человек деловой. Но поездка в Нью-Хейвен вполне реальна, разве что ты не хочешь, чтобы мы приехали.
Хелен придвинулась к нему поближе, обняла за плечи и, кокетливо подмигнув, сказала:
– Ну нет, ничего не выйдет. От меня ты так легко не отделаешься. Согласна на Нью-Хейвен. Ну а если ты будешь в городе во время премьеры в Нью-Йорке, ты на нее тоже придешь?
– Ты хочешь сказать, что я должен смотреть ее дважды?
– Слушай, ты, сукин сын, на мои спектакли приходят по пять раз, – добродушно пожурила его Хелен и, повернувшись к Энн, сказала: – Пошли-ка, Энн, сходим в нашу девичью комнатку, подправим мордашки.
Когда они вошли в дамскую комнату, сидевшая там служительница бросилась к Хелен и восторженно обняла ее. Она оказалась, как объяснила Хелен, ее первой костюмершей.
– Если бы только вы видели ее раньше, – c умилением говорила служительница, указывая на Хелен. – У нее были великолепные ноги, а ласковая же она была, ну как щеночек.
– Ноги у меня и сейчас хоть куда, – заметила Хелен. – Но несколько фунтов сбросить не мешало бы. Впрочем, на гастролях сами слетят.
Она села за столик и начала пудрить лицо. Когда же служительница отошла, встречая новую посетительницу, Хелен повернулась к Энн и в упор бросила:
– Энн, мне нравится Джино.
Сказала она это очень тихо, но лицо ее осталось совершенно спокойным, тем самым только усиливая впечатление глубины и страстности чувства, таившегося за этими словами. Хелен продолжала поправлять волосы и, не отрывая глаз от собственного отражения в зеркале, настойчиво повторила:
– Пойми, Энн, он мне по-настоящему понравился. А я ему? Как ты думаешь?
– Не сомневаюсь, что понравились, – как можно мягче ответила Энн, стараясь придать своему голосу побольше уверенности.
Хелен порывисто повернулась к ней и сказала:
– Мне нужен мужчина. Честное слово, Энни, это единственное, чего мне не хватает, – человека, которого я могла бы полюбить.
Энн почувствовала, как размягчается ее сердце при виде побитого жизнью, жалобного личика и глаз, моливших о понимании и снисхождении. Она вспомнила все жуткие истории, ходившие о Хелен Лоусон и, несомненно, распространяющиеся жалкими людишками, которые либо завидовали ее успеху, либо не могли простить ей некоторой вульгарности и грубоватости манер. Но Энн трудно было понять, как можно было испытывать подлинную неприязнь к женщине, которая под маской внешней нагловатости и даже непристойности старалась скрыть настоящую глубину чувств, тонкость натуры и отчаянную жажду любви.
– Правда-правда, Энни, ты мне так понравилась, мы будем подружками, нас теперь водой не разольешь. И на свидания будем ходить парочками. У меня ведь всегда было мало подружек. Как-то так получалось. Эй, Амелия, – громко окликнула
