Читаем без скачивания День саранчи - Велиханов Никита

Она «прозвонила» собственное тело, убедилась в том, что руки-ноги на месте и нигде не болит, и только после этого приоткрыла глаза. Кругом было темно, пахло дымом, и только время от времени на неясных окружающих предметах вспыхивали тусклые отблески. Должно быть, у меня за головой костер, или очаг, подумала Ирина, а в костре угли, и по ним иногда пробегает язычок пламени.

В голове гудело, как с хорошего бодуна. Ощущение было давно забытое, но до того аутентичное, что вспомнилось моментально. Воздух был сырой и не слишком свежий. «Значит, — подумала Ирина, — это не ночь. То есть не обязательно ночь. Значит, я лежу в каком-то помещении, где не слишком хорошая вентиляция. И судя по тому, как затекли мышцы, лежу уже давно. Но, по крайней мере, ни руки, ни ноги у меня не связаны».

Сбоку в темноте кто-то завозился, а потом оттуда выплыла не слишком высокая мужская фигура, смутно подсвеченная очагом. Фигура повернулась к Ирине лицом и села на что-то вроде табурета у нее в изножьи.

— Ну что, очнулись? — спросил человек.

Голос у него был неожиданно высоким и пронзительным.

— А вы, значит, и есть Колесник? — вопросом на вопрос ответила Ирина.

— Знаете, как принято говорить в боевиках и детективах? Вопросы здесь задавать буду я.

Ирина наскоро попыталась прощупать его в астоме, но тут же увязла в болоте настолько густом и непролазном, что поспешила выбраться обратно. Н-да, сил у нее, похоже, здорово за это время поубавилось. Какие-то защиты у него стоят, но не настолько сложные, чтобы она в нормальном рабочем состоянии не смогла через них пробиться. Надо будет просто отдохнуть.

— Что, не по зубам? — хихикнул Колесник. — Я старался. Долгие, знаете ли, годы тренировок. Плюс хорошо рассчитанное медикаментозное воздействие. Плох тот боец, который умеет только нападать, а вот защите не обучен. Я, как видите, обучен еще и защите. А относительно уровня атаки, я думаю, вы сами имели возможность убедиться. На собственной шкуре. Ну если не на собственной, то на шкуре своих товарищей.

«Мели Емеля, твоя неделя, — подумала Ирина. — Дай мне только с силами собраться. Я все твои подкрепленные медикаментозным воздействием долгие годы тренировок в такой распыл пущу — маму не узнаешь.

— Кстати, о медикаментозном воздействии, — Колесник говорил не торопясь, смакуя каждое слово, и явно сам себе нравился. — Вы, надеюсь, оценили тот изящный способ, которым мы, не видя и не ощущая вас из-за этих ваших специфических техник, сумели все-таки вас заманить в нужное место и привести в нужное нам состояние.

— Оценила, — ответила Ирина. — Только жаль, сразу не сообразила надеть противогаз. А не то бы мы с вами сейчас чуть иначе беседовали.

— Отнюдь, — протянул Колесник. — Обижаете. Эти грибные споры действуют не только через верхние дыхательные пути. И даже не столько. Они действуют через кожу и обладают замечательным свойством въедаться в любую ткань. А если бы на вас были прорезиненные костюмы химзащиты, то мы бы и тогда нашли, как с вами справиться. Наслали бы на вас саранчу. Или пчел. Или просто завели бы вас в наш замечательный терновник. А уж потом — грибочками, грибочками...

— Ну положим, с саранчой и с пчелами мы бы справились, — внимательно следя за собственным состоянием и пытаясь выиграть время, начала Ирина, — это вам не дуболомов из спецназа травить.

— А вот как раз ради этого мы и не стали вас сразу убивать. Потому что, честно говоря то, что вы умеете, для меня было полной неожиданностью. С дуболомами — как вы изволили выразиться — из спецназа я бы справился одной левой. С минимальными потерями. Я даже и собак с волками не хотел подставлять — а потом решил: пусть потренируются. Армия, которая не воюет, многого ли стоит, а, как вы считаете?

Ирина не ответила.

— Молчите? Что ж, я так и думал, что вы станете молчать. Что общаться со мной в такой ситуации вам будет несколько некомфортно. Вам было бы куда комфортнее побеседовать со мной где-нибудь на Лубянке, не правда ли? Переломав мне для начала пару ребер — просто, чтобы облегчить взаимопонимание, ведь так? И вот тогда вы были бы вполне в своей тарелке.

Он встал и сделал пару шагов туда-сюда по землянке. Ирина уже поняла, что это была именно землянка.

— Только дудки, — Колесник явно начал заводиться. — На ваших условиях никогда и никакой игры больше не будет. Я и без ваших техник смог бы выполнить всю свою программу, и в достаточно сжатые сроки. На Белоруссию — два месяца. На Украину — еще полгода. Потом за пару лет мы бы вполне управились с Россией — масштабы великоваты, но и мы ведь не стоим на месте. Затем, конечно, пришлось бы повозиться с Америкой. Просто потому, что далековато. И на одно только внедрение и разработку территории ушло бы несколько лет. Но и там тоже никаких особенных сложностей я не предвидел. А уж теперь... Теперь, когда вы сами принесли мне в руки такие психотические техники, о которых я даже и не мечтал, работа существенно упрощается. Да, кстати, а откуда вы их, собственно, взяли? По моим данным — а у меня, заметьте, были неплохие возможности понаблюдать за белорусскими и российскими (а также и за некоторыми другими) спецслужбами в естественных, так сказать, условиях, — еще год назад ни у кого в мире ничего подобного не было. Я начал первый этап операции, рассчитывая на закономерный и быстрый успех — вы, кстати, в курсе, что инфильтрация пошла уже и в Гомеле, и в Минске?

Ирина пристально на него смотрела.

-- Вот только не надо. Не надо меня гипнотизировать. Я сам кого хочешь загипнотизирую. Мне кажется, что вы должны быть в курсе. Если с вами успел связаться ваш товарищ, который поехал в Минск. И благодаря которому, насколько я понимаю, отсюда отозвали это пушечное мясо. То есть не пушечное, конечно. Хотя, честно говоря, превращать в людоедов не только собак, но и волков мне не хочется. Но — они ведь, как вы знаете, сами напросились. В смысле, местный спецназ. Однако вернемся к сути дела. Откуда вы узнали эти техники? Где вы этому научились?

Ирина молча попыталась сконцентрироваться и саккумулировать более или менее внятный и мощный астоматический импульс.

— Ой-ой, уже боюсь, — всплеснул руками Колесник. — Сейчас она будет гасить меня телепатически. Не выйдет, стерва ты гэбэшная, дудки.

Он наклонился к ней вплотную и зашипел ей прямо в лицо.

— Я даже руки тебе связывать не стал, поняла? Потому что я тебя не боюсь. Со всеми твоими техниками. Потому что ты теперь — как раздавленный червяк. Можешь извиваться, сколько хочешь, потому что кусать тебе — нечем. Медикаментозные способы воздействия — ты поняла меня, сучка? Можем усиливать психотические способности, а можем и глушить. Как рыбу. Насмерть. Ты подергайся, подергайся. От физиологии никуда не уйдешь. И ты у меня подергаешься, а потом смирненькая будешь, как овечка. И все-все мне расскажешь.

Ирина попыталась сконцентрироваться еще раз, и с ужасом поняла, что Колесник прав. Если не на сто процентов, то, по крайней мере, на девяносто. Все ее астоматические метания заканчивались практически ничем – на пути у энергии, которая должна была концентрироваться и свободно перетекать из формы в форму, из импульса в импульс, стояли какие-то невнятные клочья сизого тумана — точно такого же, каким в астоме виделся сам Колесник. Кое-что ей удалось собрать, в дальних, резервных, так сказать, областях психики. Но этого кое-что было слишком мало. Хватит, чтобы подержать астом. Хватит, чтобы не заели комары, если им с Ренатом удастся-таки отсюда вырваться. Но вот на то, чтобы скрутить этого монстра и приложить его мордой об косяк уже не хватит. Не говоря уже о том, чтобы перевести его полностью под свой контроль. «Нечего сказать, влипла, – подумала она. — Да кстати, почему влипла? Влипли. Где-то здесь он держит еще и Рената. Если не прошло уже слишком много времени, и если он не успел взять еще и Виталика».

— А где мой напарник? — спросила она.

— Вот это дело, — вдруг обрадовался Колесник. — Вот это уже начинает напоминать здравый переговорный процесс. Здесь он, здесь. Никуда он не делся. Жив и здоров. Пока, позволю себе заметить.