Читаем без скачивания Англичанин при Царском Дворе. Духовное паломничество Чарлза Сиднея Гиббса - Кристина Бенаг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда все собирались внизу, в большой гостиной, чтобы наилучшим образом заполнить вечер. Зачастую Николай Александрович читал вслух, в то время как Государыня и дочери что-нибудь шили. Иногда они играли в карты или домино или слушали музыку в исполнении мадемуазель Шнейдер, а иногда и самой Александры Феодоровны, которая, забывая свою стеснительность в тесном кругу, великолепно играла и пела. В это же время писали письма.
В сентябре в жизни узников произошли перемены. Керенский прислал наблюдать за ними комиссара Василия Панкратова и его помощника Александра Никольского. Они прибыли второго числа. Панкратов, хотя и убежденный революционер, был человек порядочный, самоучка, придерживавшийся высоких цринципов. Никольский был иной породы — говоря словами Кобылинского, это был «грубый, бывший семинарист, лишенный воспитания человек, упрямый как бык». Хотя начальником был Панкратов, хамство и напористость Никольского сильнее действовали на охранников, и после его появления Царская семья начала острее испытывать их враждебность и мстительность, которые были знакомы им по Царскому Селу.
ПОСЛЕ ПОЛНОГО приключений путешествия в начале октября Гиббс наконец приехал в Тобольск. Из-за задержки он едва успел сесть на последний пароход, отходивший из Тюмени, прежде чем речное сообщение прекратилось на целых семь месяцев. Прибыв сюда, он не был уверен, что ему разрешат присоединиться к Царской семье, поскольку Панкратов настаивал на том, что решать этот вопрос должен солдатский комитет. После двухдневных споров разрешение было все-таки выдано, и снова он оказался последним, кому повезло, поскольку баронесса Букс-гевден, которая из-за болезни не отправилась с основной партией, прибыла на санях в ноябре, но ей не позволили поселиться вместе со свитой, и она сняла квартиру в городе. Гиббсу отвели комнату в Корниловском доме.
Позднее его перевели через улицу и проводили наверх, в гостиную Императрицы, где она трапезовала с Алексеем. Гиббс был поражен, увидев, как за какие-то пять месяцев Царица постарела, поседела и похудела, между тем как Алексей, как ему показалось, выглядел здоровее обычного. Оба радостно поздоровались с наставником. Услышав голос Гиббса, Царь тотчас пришел к ним и, крепко пожав ему руку, по словам учителя, «стиснул его в объятиях». Гиббс был англичанином, и ядовитые колючки, постоянно метавшиеся в адрес Николая Александровича британской прессой, больно ранили его. Отказ Британского правительства принять Царскую семью уязвил его еще сильнее. Между тем это была та самая страна, по отношению к которой он был так лоялен, во имя которой пожертвовал столь многим, невероятной ценой отвратив от нее удар немцев, когда Англия еще только начинала мобилизацию. Гиббс и сам был так же раздосадован, но ответить мог лишь личной преданностью.
Его приезд внес разнообразие в унылую жизнь Семьи, которая стала еще скучнее с приходом зимы, когда в восемь утра было еще темно и уже темно пополудни. Гиббс привез свежие, хотя не очень утешительные новости из того мира, который оставила Императорская семья, письма и памятки от друзей и родственников, книжные новинки и идеи, как оживить долгие вечера. Узники могли ставить спектакли, и Гиббс с его талантом драматурга мог исполнять обязанности продюсера, режиссера, а иногда и актера. Представления назначались на воскресные вечера, но подготовительная работа доставляла большое удовольствие для многих и в будни. Государыня и ее горничные изготавливали костюмы из материалов, которые находились под рукой, другие лица писали программы и переписывали роли для актеров, третьи помогали с реквизитом. Разумеется, были еще репетиции, устраивавшиеся обычно в промежутке между вечерним чаем и ужином.
Самой большой их удачей была постановка одноактной пьесы Чехова «Медведь». Звездой программы был Николай Александрович, исполнявший роль Смирнова, «нестарого помещика», приехавшего получать долг, который должна была уплатить за покойного мужа молоденькая, с ямочками на щеках вдовушка госпожа Попова. Одетая в глубокий траур, она не желает видеть никого — хотя мы узнаем из ее монолога, что в действительности она надеется причинить ему боль на том свете своей печальной верностью. Смирнову так нужны деньги, что он отказывается уходить. Наконец Попова появляется и приказывает ему уйти, объясняя, что может уплатить лишь послезавтра, когда вернется приказчик. Но Смирнову деньги нужны сегодня, и, изрекая яростные тирады и угрозы, он обещает остаться здесь на месяц, а если надо, то и на год. В конце концов он вызывает Попову на дуэль. Она принимает вызов, однако, показывая помещице, как следует обращаться с пистолетом, Смирнов обнаруживает, что влюблен в нее.
Роль вдовы исполняла Ольга, роль служанки, которая никак не могла заставить «медведя», Смирнова, убраться, — Мария. В финальной сцене Николай, встав на колени перед Ольгой, делает необычное признание: «Люблю Вас, как никогда не любил: двенадцать женщин бросил я, девять бросили меня, но ни одну из них я не любил так, как Вас». Пьеса заканчивается поцелуем. Не успели исполнители раскланяться, как зрители, наполнившие гостиную, вскочили на ноги и принялись бешено аплодировать и громко хохотать.
Самым известным был небольшой забавный скетч Гарри Граттана Packing Up («Упаковка вещей»), который Гиббс считал немного грубоватым, но очень смешным. Анастасия исполняла роль мужа, Мария — жены, а Алексей — небольшую роль носильщика. То и дело попадая в забавные ситуации, муж и жена собирают вещи для путешествия. Затем носильщик уносит их багаж. Гиббс так описывает финальную сцену:
«…Муж должен повернуться спиной, расстегнуть домашний халат, как бы намереваясь снять его — на Анастасии был надет мой старый халат [и снова речь о домашнем халате] — и затем воскликнуть: „Но я уже упаковал брюки, я не могу никуда ехать!“ Успех минувшего спектакля возбудил юную Великую Княжну. Скетч шел полным ходом, актеры так суетились, что порывом ветра подняло полы халата, и зрителям предстали крепкие ножки и попка, обтянутые егерскими исподниками Императора. Все так и ахнули; Государь и Государыня, свитские и прислуга разразились безудержным хохотом. Бедняжка Анастасия окончательно смутилась. Все зрители потребовали сыграть на бис, но на этот раз она оказалась более внимательной. Конечно же, я навсегда запомню тот вечер: тогда я в последний раз услышал искренний смех Императрицы».
Такого рода забавных скетчей было сыграно немало до самого начала Великого поста. Сам Гиббс, прицепив себе длинную белую бороду, играл главную роль в пьеске The Crystal-Gazer («Гадальщик на магическом кристалле») — легкой комедии, где он позволяет себе потешаться над предсказателем, который запутывает своих клиентов. Он с серьезным видом предлагает совет, как утешиться из-за потери любимого существа, хотя в действительности существом этим
