Читаем без скачивания Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста - Джон Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его хирург, доктор Джеффри Таулз, засвидетельствовал: «Думаю, он был так близок к смерти, как только можно». Описывая рану, доктор сказал, что мог бы засунуть в нее кулак, и показал, в какой опасной близости от спинного мозга прошла пуля.
Уолтер Уайт, охранник супермаркета, рассказал присяжным, что слышал, как Франклин спрашивал клерка, приедет ли президент Джимми Картер в Форт-Уэйн, и интересовался состоянием здоровья Джордана. По словам Уайта, Франклин сказал клерку, что выстрел в Джордана был почти идеальным. «Если бы все было немного по-другому, то получилось бы в самый раз».
Мэри Хауэлл, горничная в мотеле Форт-Уэйна, опознала Франклина как человека, которого знала как «Джо» и который за несколько дней до покушения на Джордана сказал, что «не может понять, почему менеджер сдает комнаты стольким чернокожим» и что «все горничные должны носить оружие, чтобы защищаться от афроамериканцев».
Стивен Томма, бывший газетный репортер в Форт-Уэйне, свидетельствовал о телефонном разговоре, который состоялся у него с Франклином в тюрьме округа Солт-Лейк. По его словам, Франклин утверждал, что никогда не был в Форт-Уэйне и регистрационные карточки мотеля были фальшивками, предназначенными для того, чтобы подставить его из-за расистских взглядов. Франклин признался, что продал винтовку калибра 30–06 после размещения объявления в «Цинциннати инкуайрер».
Пегги Лейн, репортер «Инкуайрера», сказала, что наткнулась на рекламу 7 и 8 июня 1980 года. Она отследила номер телефона, указанный в списке, до мотеля во Флоренции, штат Кентукки, где Франклина впервые арестовали и где он сбежал из полицейского участка.
Роберт Эррера, бывший сосед Франклина по тюрьме, вызвавший столько гнева у обвиняемого при даче показаний в федеральном суде в Солт-Лейк-Сити, где его признали виновным в нарушении гражданских прав Теда Филдса и Дэвида Мартина III, свидетельствовал, что Франклин признался в стрельбе в «каком-то Форт-Что-то-Там, в Индиане». Нужно пояснить, что свои показания Эррера как «тюремный стукач» давал не просто так: хотя он сказал, что ничего не хочет за выступление в суде, кроме письма в комиссию по условно-досрочному освобождению, выяснилось, что по другому делу ему заплатили за показания.
Еще одним свидетелем, выступившим против Франклина, был белый супрематист по имени Фрэнк Эббот Суини. Эти двое познакомились и подружились в Медицинском центре для федеральных заключенных в Спрингфилде. На Франклина произвело сильное впечатление, что Суини когда-то служил в родезийской армии, куда одно время стремился попасть Франклин и в рядах которой он мечтал убивать афроамериканцев по своему желанию. Согласно тому, что позже сообщил Суини, Франклин рассказал ему о своих разъездах по стране, о том, что иногда отваживался заходить в черные кварталы, замаскировавшись под афроамериканца. Зная о склонности Франклина бить по своим целям с расстояния, я подозревал, что в таких случаях он оставался в машине и никогда не подходил достаточно близко, чтобы избежать разоблачения, если бы кто-нибудь заметил, как нелепо, должно быть, выглядела его маскировка. Освободившись по условно-досрочному, Суини связался с полицейским управлением Цинциннати. Следователи относились к нему и его расовым взглядам настороженно, но, очевидно, оценили его осуждение убийства двух подростков в Цинциннати. На суде Суини поведал о признании Франклина в покушении на какую-то крупную шишку в Индиане.
– На Вернона Джордана? – уточнил Суини.
– Да, – подтвердил Франклин. – Я подстрелил его, но он не умер. Жаль, что не убил первой белую шлюху.
Также Франклин сказал, что никто не видел, как он стрелял в Джордана, и что они не могли привязать его к орудию убийства, потому что он «избавился от него».
На перекрестном допросе Суини признался, что прокуроры обещали написать благоприятное для него письмо в совет по условно-досрочному освобождению в Ньюарке, штат Нью-Джерси, но отрицал, что ему заплатили за показания, и объяснил, что деньги ему не нужны, потому что недавно он унаследовал 250 тысяч долларов.
Адвокат защиты Франклина отыграл очко, когда заставил одного из последних свидетелей обвинения, Лоуренса Холлингсворта, признать, что его память в отношении признаний Франклина «поправили» или, как выразился назначенный судом адвокат Франклина Дж. Фрэнк Кимбро, «подпортили» гипнозом.
Холлингсворт рассказал, что однажды они смотрели телевизионный документальный фильм об убийстве в 1968 году доктора Мартина Лютера Кинга, Франклин похвастал, что «застрелил или убил кого-то по имени Джордан».
Тот факт, что Холлингсворт отбывал срок за поджог и препятствование деятельности присяжных, делу не помог. Когда присяжные покинули зал суда, Кимбро заявил о непризнании решений суда на основании использования им «сфальсифицированных» доказательств.
Судья Шарп, который уже продемонстрировал строгую приверженность справедливости и объективности, когда предостерег сторону обвинения от использования доказательств из предыдущих разбирательств, отверг жалобу Кимбро, заявив: «Разбирать и взвешивать показания – не дело судьи. Факты оценивают присяжные».
Юридически и процедурно это верно. Но показания заключенных, иначе известных как тюремные информаторы или «стукачи», является одной из самых проблемных областей судебных доказательств. Брэндон Гарретт, выдающийся профессор права, ныне работающий в юридической школе Университета Дьюка, называет это одной из пяти распространенных причин неправомерных обвинительных приговоров наряду с ложными признаниями, бесполезной наукой, неэффективными советами и плохим судейством. Этот вопрос – обоюдоострый меч. Во многих случаях другие заключенные – единственные, кто мог услышать признание, если бы оно не было передано детективам. Но нельзя отрицать, что некоторые информаторы делают это, чтобы произвести благоприятное впечатление на власти в отношении их собственной правовой ситуации. Поэтому их показания почти всегда воспринимаются с некоторым недоверием, и присяжным бывает трудно отделить факт от корыстного изобретения. Каждый прокурор знает, что присяжные подвергнут такого рода свидетелей особому контролю.
Также без присутствия присяжных Шарп вскрыл ходатайство Франклина с просьбой запретить еврейским репортерам присутствовать в зале суда, потому что евреи, по его словам, контролируют средства массовой информации и ведут против него «кампанию лжи и клеветы». Среди его обвинений была и ссылка на то, что еврейские журналисты распространяют идею «расового равенства и другую коммунистическую пропаганду». Франклин не был глубоким мыслителем, но он, безусловно, был последовательным. Неудивительно, что судья Шарп отклонил его ходатайство.
В пятницу, 13 августа, обвинение закончило изложение своей версии после четырех дней показаний, и защита приступила к изложению своей в следующий понедельник. Франклин, как и обещал ранее, дал свои показания.
– Мистер Франклин, вы стреляли в Вернона Джордана? – спросил адвокат.
– Нет, я этого не делал, – заявил Франклин.
Далее адвокат спросил, где, если не в Форт-Уэйне, он находился с 28 по 29 мая 1980 года.
– Понятия не имею, – ответил Франклин.
Единственным другим свидетелем защиты был Кеннет Оуэнс, осужденный грабитель, совершивший ранее побег из тюрьмы. Оуэнс заявил, что он и Франклин подружились в Медицинском центре в Спрингфилде, где Фрэнк Суини пользовался
