Читаем без скачивания Волшебник Колдовского мира - Андре Нортон

Когда я проснулся, Орсия уже не спала: она сидела, держа ладони над остриём жезла в позе человека, греющего руки над огнём. Услышав, что я пошевелился, она вышла из глубокой задумчивости и посмотрела на меня.

Волосы, теперь совсем сухие, лёгкой пеленой серебрились вокруг головы и плеч. Сейчас она почему-то меньше походила на человека и казалась более странной, чем когда я впервые увидел её на острове у кроганов.

— Я занимаюсь проницанием… Ешь. — Она кивнула на оставленный для меня кусок рыбы. — И слушай!

Я почувствовал в ней ту же властность, что была в колдуньях Эсткарпа, и бессознательно подчинился. Проницание… Это слово было мне незнакомо. Я решил, что она имеет в виду прорицание — вроде того, что делала Лоскита, а я ничего такого больше не хотел.

Орсия, прочитав мои мысли, помотала головой.

— Нет, я не предсказываю будущее, а раскрываю опасности, которые могут поджидать нас на этой земле. Их здесь много повсюду…

Я огляделся, но ничего не увидел, кроме редких кустов и потока.

— Глазам здесь доверять нельзя, — снова ответила Орсия на мою мысль. — Что бы ты ни увидел, посмотри во второй, в третий раз, но и тогда не верь глазам.

— Наваждения? — догадался я.

Орсия кивнула:

— Да. Тёмные силы ловко нас морочат. Смотри.

Уперев ладонь в остриё жезла, Орсия дотянулась до меня и положила другую ладонь мне на лоб, и я заморгал от изумления. Скала невдалеке вдруг стала бородавчатым серым чудовищем, которое озиралось вокруг и шевелило огромными когтистыми лапами.

— Теперь посмотри на свой меч, — мысленно велела Орсия.

Увидев скалу-чудовище, я, должно быть, невольно схватился за рукоять меча. На блестящем металле рдели руны, словно написанные свежей кровью, на неизвестном мне языке.

— Наваждение? Или действительно чудовище? Тогда почему же оно на нас не нападает?

— Потому что нас тоже скрывает наваждение.

Орсия отняла ладонь от жезла, и я снова увидел скалу.

— Пока мы вместе, ты защищён… — она помедлила. — Но я могу идти с тобой только там, где есть река или хотя бы ручей. Мне нельзя долго без воды. Так что последнюю часть пути ты проделаешь один.

— Тебе незачем идти со мной, — сразу ответил я. — У тебя есть средство обезопасить себя. Оставайся здесь… — я хотел сказать «оставайся здесь, пока я не вернусь», но вспомнил, что на возвращение особенно рассчитывать не приходится. Мои поиски касались только меня, и я не хотел ничем связывать Орсию.

Казалось, она не слышала моих слов, рассматривая свой жезл.

— Меч будет предупреждать тебя об опасности. Не в моей власти прочитать его историю: моя магия связана с водой и немного с землёй, по которой она течёт. Но от народа к народу кочуют легенды. Ты видел, при приближении зла на этом мече выступает кровь. Когда мы расстанемся, он послужит тебе как пробный камень: с его помощью ты узнаешь правду о том, что увидишь. Прекрасное может оказаться отвратительным и опасным. То, что кажется отвратительным, может быть безобидным. Не полагайся на зрение. А теперь идём — уже утро.

— Там… эта тварь… — я поднялся на ноги с мечом в руке, готовый к тому, что скала вот-вот превратится в чудовище.

— Это, наверное, страж. — Орсия снова обмотала жезл шарфом Каттеи. — Дай мне руку и потихоньку иди за мной в воду. Он может почуять нас, но не увидит.

Я не сводил глаз со скалы, опасаясь, что пока вижу неподвижное наваждение — скалу, то, что скрывается за ним, может подкрасться к нам.

— Не думай об этом, — велела Орсия. — И не будем больше пользоваться мысленным контактом; хотя эти твари нас и не поймут, они чутко на него реагируют.

Держась за руки, мы вошли в поток. Как в туннеле, мы шли против сильного течения, по колено в воде. Я держал перед собой обнажённый меч, следя за его поверхностью. Пока мы проходили скалу, руны рдели, а потом стали бледнеть и исчезли.

Во второй раз они появились не скоро. Теперь опасность была видимой: на уступе скалы сновали маленькие суетливые фигурки — фасы! Они, притаскивая в корзинах землю и камни, высыпали их и бежали назад. Орсия сжала мои пальцы, и я почувствовал, что её захлестнула волна отвращения.

За выступом мы снова увидели занятых работой фасов. Они строили дорогу, ведя её над обрывом. Среди них виднелись какие-то люди в шафраново-жёлтых плащах, державшие в руках не мечи, а палки. Они, очевидно, руководили работой, направляя фасов туда-сюда и заглядывая в какие-то свитки — наверное, карты и чертежи. Для чего нужна была эта дорога, оставалось для меня загадкой, я понял только, что это строительство имело для врага большое значение.

Отпустив на мгновение мою руку, Орсия поднесла палец к губам, и я понял, что её предупреждение о необходимости молчать относится и к мысленному контакту. Она тут же снова сжала мою ладонь, словно оказаться порознь даже на мгновение было слишком опасно.

В отдалении множество фасов работало на берегу, некоторые громоздили посреди потока опору из камней, входя в воду с откровенной неохотой; их подгоняли двое в шафрановых плащах. Пройти мимо них по воде было, как мне казалось, невозможно.

Я указал остриём меча налево. Окинув взглядом левый берег, Орсия кивнула. Мне казалось, что идя по воде, мы плеском неминуемо привлечём к себе внимание. Но мы достигли противоположного берега незамеченными.

Я понял, что Орсия каким-то образом сделала нас невидимыми для работающих, но вздохнул с облегчением, только когда открытое пространство кончилось. Пробираясь среди кустов и огромных камней — такой способ прятаться был для меня более привычен — мы благополучно миновали суетившихся на другом берегу фасов. Я не мог понять, что они замышляют, ясно было только, что всё это не сулит нам ничего хорошего.

— Послушай, я слазаю наверх… посмотрю, что впереди.

— Будь осторожен. Когда мы порознь, ты становишься видимым.

— Мне не в первой, — самонадеянно ответил я.

Орсия спряталась среди камней, а я привязал меч к поясу и стал карабкаться на утёс, отколовшийся от скалы, по расщелине, отделявшей его от стены ущелья. Я почти достиг уступа, на который собирался вылезти, как вдруг сверху раздался зловещий угрожающий крик. Если бы нападавший не выразил так ясно свои намерения, я стал бы для него лёгкой добычей. Но услышав крик, я, упираясь ногами, оттолкнулся от утёса, привалился спиной к скальной стене — эта часть расщелины была достаточно узкой — и сорвал с пояса меч.

Летучая смерть с шумом пронеслась надо мной, подняв крыльями такой ветер, что я чуть не потерял равновесие. Затем она описала крут, вернулась и, сев надо мной на вершину, нацелилась на меня своим смертоносным клювом. Маленькая голова на длинной гибкой шее словно состояла из одного клюва да глаз, направляющих удар.