Читаем без скачивания Собачьи истории - Джеймс Хэрриот

Пип явно приободрился и по завершении приветствий принялся вместе с другими азартно следить за перетягиванием палки, которым занялись колли и лабрадор. Я засмеялся.

— Мне и в голову не приходило, что у вас столько собак. И долго они у вас остаются?

— Пока не удается их пристроить. Одни ждут не больше дня, другие живут по несколько недель, а то и месяцев. Ну, есть и парочка старожилов вроде Салли-Анны: они уже, по-видимому, тут так и останутся.

— Но как же вы их всех кормите? Это ведь должно обходиться недешево!

Она кивнула и улыбнулась.

— Я устраиваю небольшие собачьи выставки, утренники с кофе, лотереи, дешевые распродажи и еще пускаюсь на всяческие уловки, хотя, боюсь, эта свора пожирает все положительное сальдо. Но в целом я справляюсь.

Да, подумал я, щедро тратя собственные деньги! Передо мной весело возились и лаяли потерявшиеся и брошенные собаки. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с подобными свидетельствами жестокости и бессердечной безалаберности, мне рисуется армия бездушных виновников таких трагедий — огромная тупая орда людей, ни на секунду не задумывающихся о чувствах беспомощных животных, во всем от них зависящих. Мне становится жутко, но тут же я вспоминаю, что этой орде противостоит другая армия, готовая защищать их жертвы, не жалея ни сил, ни времени, ни денег.

Я взглянул на сестру Розу, на доброжелательные глаза и оттертые руки, привыкшие ухаживать за больными людьми. Казалось бы, ее профессия должна поглощать ее целиком, не оставляя места ни для чего другого. Но это было не так.

— Я вам очень благодарен, — сказал я. — Надеюсь, Пип вас будет затруднять не слишком долго. И если вам понадобится моя помощь, пожалуйста, дайте мне знать.

— Не беспокойтесь, — ответила она, улыбнувшись. — У меня предчувствие, что малыш долго тут не задержится.

Прежде чем попрощаться, я еще раз прильнул к сетке и посмотрел на бордер-терьера. Он, казалось, уже освоился, но иногда вдруг оборачивался и поглядывал вопросительно на меня своими невыносимо доверчивыми глазами. У меня стало скверно на душе, как-никак, но и я его бросил. Сначала его хозяева, потом я, потом сестра Роза — за какие-то двое суток… Оставалось только надеяться, что судьба ему, наконец, улыбнется.

Бордер-терьер не выходил у меня из головы и, не выдержав и недели, я заехал в собачий приют. Сестра Роза в старом плаще и резиновых сапогах раскладывала корм по мискам возле конуры.

— Вы, конечно, хотите узнать про Пипа, — сказала она, выпрямляясь. — Ну, так его вчера забрали. Я так и думала, что с ним хлопот не будет. Очень милые люди. Приехали, потому что решили взять брошенную собаку, и сразу же выбрали его. — Она откинула волосы со лба. — Неделя вообще выдалась удачная. Для Грифа и Фергуса тоже нашлись прекрасные хозяева.

— Отлично. Просто чудесно! — Я помолчал. — Но вот с… э… Пипом. Его далеко увезли?

— Да нет. Он остался в Дарроуби. Их фамилия Плендерли. Он — чиновник на пенсии — был, по-моему, большой шишкой и пожертвовал приюту порядочную сумму без всякой моей просьбы. Они купили особнячок на Холтон-роуд с прекрасным садом — Пипу будет где побегать. Да, кстати, я дала им ваш адрес, так что, конечно, они скоро к вам явятся.

Меня вдруг захлестнула волна нежданной радости.

— Ну, я очень рад. Во всяком случае, буду знать, как ему живется.

Ждать мне пришлось недолго. В конце следующей недели, открыв дверь приемной, я увидел пожилую супружескую пару и Пипа на новехоньком поводке. Он сделал свой обычный первый ход — перекатился на спину и поглядел на меня. Но теперь беспомощная мольба исчезла из его глаз, они сияли озорным весельем, а забавная мордочка вновь раскололась в широченной улыбке. Почесывая по заведенному порядку его грудь, я увидел, что он обзавелся и новым ошейником, очень дорогим, с блестящим медальоном, на котором были выгравированы его кличка, адрес и телефон. Я подхватил его на руки, и мы все вошли в смотровую.

— Так что с ним такое? — спросил я.

— В сущности, ничего, — ответил муж, толстячок с розовым лицом и внимательными глазами, одетый в безупречно сшитый темный костюм. Именно таким я представлял себе высокопоставленного чиновника.

— Я приобрел эту собачку совсем недавно и был бы весьма вам благодарен за рекомендации, как за ней ухаживать. Да! Моя фамилия Плендерли. Позвольте также представить вам мою жену.

Миссис Плендерли также не отличалась худобой, но ее скорее можно было назвать пухленькой, и в отличие от мужа она не производила впечатление солидности: что-то в ней было от веселой хохотушки.

— В первую очередь, — продолжал он, — мне хотелось бы, чтобы вы произвели подробный осмотр.

Я уже осматривал Пипа, тем не менее проделал всю процедуру заново, хотя он заметно ее усложнил, перевертываясь на спину всякий раз, когда я пытался приставить стетоскоп к его груди. Измеряя температуру, я заметил, что мистер Плендерли тихонько поглаживает шоколадную спинку, а миссис Плендерли, выглядывая из-за его плеча, ободряюще кивает песику и воркует какие-то ласковые слова.

— Он абсолютно здоров и снаружи и внутри, — объявил я.

— Отлично, — сказал мистер Плендерли. — Но… то коричневое пятнышко на животе. — В его глазах мелькнула тревога.

— Просто пигментация. Ни малейшей опасности не представляющая, можете мне поверить.

— Э… так-так. — Он откашлялся. — Должен признаться, мистер Хэрриот, ни у меня, ни у моей жены никогда прежде не было собак или каких либо животных. Я твердо убежден, что любое дело требует ответственного отношения, а потому, чтобы обеспечить ему надлежащий уход, я решил тщательно изучить все требования. С этой целью я приобрел несколько специальных книг. — Он вытащил из-под мышки и положил передо мной «Уход за собакой», «Собака здоровая и больная» и «Бордер-терьер» — все в глянцевых обложках.

— Прекрасный план! — ответил я. При других обстоятельствах столь внушительная батарея меня отпугнула бы, но в данном случае такой оборот меня только порадовал. Я больше не сомневался, что Пипу предстоит райская жизнь.

— Я уже почерпнул немало полезных сведений, — говорил мистер Плендерли, — и пришел к выводу, что ему необходимо сделать прививку от чумы. Как вам известно, он потерялся и возможности установить, делались ли ему необходимые прививки, у нас нет.

Я кивнул.

— Вы абсолютно правы. Собственно говоря, я сам намеревался это предложить. — Я достал флакон и начал наполнять шприц.

Пока я осторожно вводил сыворотку под кожу, Пип проявлял куда больше спокойствия, чем его хозяева. Мистер Плендерли с окаменевшим лицом нежно гладил его по голове, а миссис Плендерли придерживала задние лапы и умоляла бедняжку потерпеть.

Когда я убрал шприц, мистер Плендерли с видимым облегчением продолжил расспросы.

— Разрешите, я справлюсь с моими пометками? — Он водрузил на нос очки, достал золотой карандашик и раскрыл записную книжечку в кожаном переплете. На обеих страницах я увидел аккуратные столбики выписок. — У меня есть два-три недоумения…

Два-три! Он педантично допрашивал меня во всех подробностях о наиболее рациональной диете, о содержании в комнатах, о прогулках, о сравнительных достоинствах плетеной корзины и металлического ложа для собак, о первых симптомах наиболее распространенных заболеваний, то и дело заглядывал в свои глянцевые справочники. «Тут у меня ссылка на страницу сто сорок третью, строку девятую. Там утверждается…»

Но всему наступает конец, и пришла минута, когда мистер Плендерли твердыми четкими движениями закрыл записную книжку, убрал ее, а также карандашик и снял очки.

— Одна из причин, мистер Хэрриот, почему я решил завести собаку, — сказал он затем, — заключается в том, чтобы я сам совершал долгие прогулки. Как вы считаете, это здравый план?

— Безусловно! Мало более надежных способов сохранить форму, чем обзавестись таким живчиком. Вы просто не сможете не гулять с ним. А сколько на окрестных холмах прелестных тропинок! Днем в воскресенье, например, когда многие тяжелые на подъем, ленивые люди дремлют в креслах, укрывшись газетами, вы будете дышать свежим воздухом, бодро шагая по склонам под дождем, градом и снегом!

Мистер Плендерли расправил плечи, выставил подбородок и сдвинул брови, словно уже пробивался сквозь буран.

— И еще! — засмеялась его жена. — Вот тут у тебя поубавится! — и она непочтительно похлопала его по брюшку.

— Дорогая моя! — произнес он с упреком, но я успел уловить тень смущенной улыбки, которая полностью противоречила маске застегнутого на все пуговицы чинуши. Мистер Плендерли, решил я про себя, куда приятнее, чем кажется на первый взгляд.

Он зажал книжки под мышкой и протянул руку к терьеру.

— Идем, Пип, мы и так уже злоупотребили временем мистера Хэрриота!