Читаем без скачивания Выкуп за собаку - Патриция Хайсмит

— Я хочу сказать, что он не такой человек. Он приятный молодой парень, даже идеалист. Не думаю, что он вообще согласился бы делать что-то за взятку. — Особенно в данном случае, поскольку Кларенс ненавидел Роважински, хотел сказать Эд, но предпочел промолчать.

— Да, — сказал Морисси неопределенно. — Гм, вы, вероятно, не знаете, кому еще Роважински писал письма?

На губах Эда появилась улыбка.

— Нет. Мы, конечно, попытались выяснить это, когда пропала собака. Мы тогда хотели найти Роважински.

— Люди не всегда обращаются в полицию. Понимаете, нужны подозреваемые, те, кто имел мотивы.

Эд понимал.

Морисси, похоже, закончил. Он встал, положил ручку в карман.

— Спасибо, мистер Рейнолдс. Может, вы еще услышите о нас. Спокойной ночи, миссис Рейнолдс.

— Спокойной ночи, — ответила Грета. — И удачи.

— Вот уж не помешало бы!

Дверь закрылась. Эд облегченно вздохнул и повел плечами. Затем он поспешил в гостиную:

— Так. Ну и что ты об этом думаешь?

Грета сбросила туфли. Она чувствовала усталость.

— Что ж, этого следовало ожидать.

Эд обнял ее одной рукой и на секунду крепко прижал к себе:

— Какой день! Давай возьмем в постель чашку горячего чая или шоколада. Или горячего пунша. Похороны и убийство, все сразу!

— Лили очень расстроена. Она хорошо держится, но ей нелегко.

Эд не ответил. Дело Роважински не выходило у него из головы. Он знал, что и Грета думает о том же. Эд посмотрел на Джульетту, которая на удивление спокойно просидела все это время на диване. Джульетта завиляла обрубленным хвостом и вопросительно посмотрела на него.

— Мертв, — сказал Эд, обращаясь к Грете. — Странно, что мы не слышали об этом.

— Мы уже два дня не включали телевизор.

Эд подумал, что газеты он просматривает каждый день. Но разве кончина Роважински — такое уже важное событие? Возможно, о ней и сообщали, но он не заметил. Какой же мерзкий был тип! И деньги. Эда не волновала судьба денег, оставшихся у Роважински, но полиция все же сняла что-то с его банковского счета и вернула Рейнолдсам триста долларов. Еще пятьсот пропали, но какая, в сущности, разница?

Похороны, решил Эд, пройдут за счет государства. «Не стану утверждать, что сожалею о его смерти», — захотелось ему сказать. Но вместо этого Эд взглянул на Грету и сказал:

— Выйду прогуляться с мадемуазель. Давай забудем обо всем этом, дорогая. Приготовь нам парочку пуншей.

— Интересно, кто...

— Плевать. Он это заслужил.

Глава 18

Кларенс позвонил Мэрилин на следующий день, в четверг, и со второй попытки застал ее дома в половине четвертого. Она не захотела встретиться. У нее срочная работа.

— Мэрилин! Это важно! Неужели не выкроишь пять минут? Я бы поймал тебя где-нибудь на улице, у твоего дома.

Видимо, отчаянные нотки в его голосе подействовали — она согласилась встретиться у «О'Генри» в пять. Кафе находилось на Шестой авеню, около Четвертой улицы Западного округа.

Кларенс хотел позвонить Эдуарду Рейнолдсу, но потом решил, что лучше не надо. Не нужно лишний раз беспокоить супругов, тем более что к ним уже приходила полиция насчет гибели Роважински. Мистер Рейнолдс решит, что у Кларенса навязчивая идея, начнет его подозревать. Кларенсу уже приходило это в голову. Мистер Рейнолдс вполне может сказать: «Да, у Кларенса была причина, и я не удивлюсь, если...» С другой стороны, еще легче представить, как Эд говорит: «Я очень мало знаю Кларенса Духамеля. Не могу ничего сказать. Меня это не касается».

Кларенс пораньше пришел в «О'Генри» и занял столик. Увидев Мэрилин, он привстал ей навстречу. В длинной кофте поверх выцветших синих джинсов, она шла быстрыми мелкими шажками. Ее походка всегда почему-то напоминала ему походку индианки. Мэрилин приблизилась, старательно избегая его взгляда. Столько раз так начинались их счастливые свидания, но сейчас Кларенс боялся предсказывать дальнейшее.

— Ну, — сказала она, усаживаясь за стол, — какие новости?

— Пока никаких.

Заключение экспертов относительно револьвера еще не поступило.

Мэрилин огляделась вокруг, как будто ожидая увидеть неподалеку полицейского или встретить пристальный взор человека в штатском. Кларенс успел осмотреться раньше.

— Спасибо, дорогая, — сказал он.

Она пожала плечами.

Кларенс поднял глаза на подошедшего официанта.

— Что тебе заказать? — спросил он Мэрилин.

— Коку.

— Подлить в нее рома?

— Хорошо. С ромом. — На мгновение взгляд ее серо-зеленых глаз задержался на официанте, затем она достала из пачки «Мальборо» и закурила.

Кларенс заказал пиво, и официант удалился. Кларенсу казалось, что Мэрилин должна быть более обеспокоенной. Он не знал, как поймать ее взгляд. «Ты сразу поняла, что я сделал это?» — хотелось ему спросить.

— Ты услышала в новостях? О поляке?

— Денни услышал и позвонил мне. Вчера днем. Он знал, где я работаю.

Итак, Денни знал, где она работает. И о неприятностях с поляком тоже. Денни, возможно, знал о чувствах Мэрилин существенно больше, чем он.

— Вчера, по крайней мере, пришел другой легавый, а не тот отвратительный коп. Какой-то детектив в штатском.

Не важно, кто это был, подумал Кларенс. Там у всех все записано. Он не стал спрашивать, как звали детектива.

Подошел официант с подносом.

Мэрилин откинулась на стуле, ослабила узел своего шерстяного шарфа и спросила:

— Ну и что за ерунда случилась во вторник ночью?

— Ну... как только я от тебя вышел, я увидел его. С Макдугал он свернул на Бликер. Он опять здесь околачивается, подумал я и пошел за ним — немножко припугнуть. Он увидел меня и побежал: перешел через Седьмую, я за ним. Он вскочил в подъезд. Там я его ударил. — Кларенс подался вперед, на самый краешек стула. Рядом с ними гремел музыкальный автомат, и они говорили шепотом, едва слыша друг друга.

— Чем?

— Револьвером. У меня ведь было оружие.

Мэрилин внимательно посмотрела на него.

— Знаю, что ударил его револьвером, — повторил Кларенс.

— Это так удивительно?

— Все остальное — как в тумане. Не то чтобы я вырубился. Это было бешенство. Не знаю, пробыл я там три-четыре минуты или тридцать секунд. Не помню, как добрался домой. Просто вдруг там оказался. — Он посмотрел на Мэрилин — она пристально вглядывалась в него с недоумением и любопытством. — Я не собирался избить его... так сильно, когда входил в тот подъезд. Понимаешь... один из таких паршивеньких домишек, дальше на запад. Он даже не жил там.

— Меня это не волнует. Клар, я хочу разделаться с этим раз и навсегда. Я сказала, конечно, копам, что ты был со мной, потому что мне наплевать... гм...

— Хорошо.

— ...на этого поляка и на легавого. Мне нравится врать им. Раз это тебе поможет, прекрасно. Но это конец, Клар, это в последний раз. — Ее глаза сверкнули, и она стукнула по столу при слове «последний».

Кларенс хотел взять ее за руку, но не осмелился. Ему хотелось сказать: бояться нечего, и мы все рады, что этот человек мертв, ведь правда? Под «всеми» он подразумевал также Рейнолдсов. Они, должно быть, рады. Но он не смог произнести ни слова.

— Меня спрашивали, был ли у тебя с собой револьвер в ту ночь. Я сказала, что вроде бы нет, во всяком случае, я не заметила. Я подумала, что лучше выразить сомнение, чем просто сказать «нет» — тогда покажется, что я тебя прикрываю.

— Да. Правильно, — согласился Кларенс.

— Ты, похоже, волнуешься.

— Волнуюсь? — Он подумал об уликах, но что уж тут поделаешь? — Я, вообще говоря, подозреваемый. Они знают, что я его недолюбливал. И находился неподалеку в ту ночь.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Когда я уходил от тебя?

Музыкальный автомат: сиплый унылый голос захлебнулся в пароксизме страсти.

— Не думаю. Вроде бы я никого не видел. Никаких мальчиков из кафе.

— А когда ты добрался до дома? Видели тебя там?

— Нет. — У Кларенса стало легче на душе, когда он увидел, как Мэрилин беспокоится. — Вернее, не знаю, дорогая, но, по-моему, нет. Милая, у этого человека, должно быть, полно врагов! Подумай об этом. Куча народу кроме тебя и кроме мистера Рейнолдса, который, конечно, ненавидит его до глубины души.

— Почему ты всегда говоришь «мистер Рейнолдс», если он тебе так правится? Разве у него нет имени?

Кларенс улыбнулся. Мэрилин вдруг заговорила в своей обычной манере.

— Его зовут Эд, Эдуард. Мэрилин, я обожаю тебя.

— Что с тобой будет?

— Ничего. Клянусь тебе, ничего. — Он потянулся к ее руке, которая лежала на краю стола.

Она отдернула руку и посмотрела на него с виноватым видом:

— Мне нельзя долго засиживаться.

Кларенс молча откинулся на спинку стула, но в голове носилась одна мысль: она же помогла ему. Конечно, она не презирает его.

— Все кончится через несколько дней. Если нет улик, то ничего не поделаешь. — Он подумал о своем револьвере.

— Как ты добрался до дома в ту ночь? На такси?

— Кажется, шел пешком.