Читаем без скачивания Выкуп за собаку - Патриция Хайсмит

Эд рассеянно произнес:

— Можешь называть меня Эдом. — Он был поражен услышанным, это был какой-то бред. — А теперь тебя подозревают? Или как?

— Нет. То есть да... меня допрашивают. Мэрилин сказала полиции, что я провел ночь у нее. Она сказала так не по моей просьбе, еще до того, как я ей все рассказал. — Кларенс говорил тихо и торопливо. — Мне плохо, потому что я сделал это. Совсем потерял голову. Мне хотелось рассказать вам, хотя я понимаю, что вас это не касается, мистер Рейнолдс... Эд.

«И чего же ты ждешь от меня?» — подумал Эд.

— Мэрилин знала обо всем с самого начала?

— Полагаю, подозревала, да. Она тоже ненавидела этого человека. Но дело не в этом. Просто полиция не хотела ничего с ним делать. Кажется, что это чушь, ведь... — Кларенс старался говорить тихо. — Я не смог бы убить человека только потому, что он мне не нравится. Но я ненавидел его, и я потерял рассудок. — Он посмотрел в спокойные темные глаза Эда и тут же отвел взгляд, потому что не знал, что думает о нем Эд. Кларенс уперся каблуками в пол. У него дрожали ноги.

Кларенс кончит тем, что так же расскажет все в полиции, подумал Эд. Может быть, через несколько дней. А может быть, через несколько часов. Эд хотел спросить Кларенса, намерен ли он сознаться.

— Тебя видели в Виллидж? Заметили тебя на Бэрроу-стрит?

— Не думаю.

— Ты потом вернулся обратно, к Мэрилин?

— Нет, к себе. Девятнадцатая улица Восточного округа.

Молчание.

— Что Мэрилин? Намерена защищать тебя?

— Кажется. — Кларенс улыбнулся и первый раз отпил пива. — Она так ненавидит полицию... и их допросы. Единственный способ отвязаться от них — повторять, что я провел ночь с ней и больше она ничего не знает. Конечно, не исключено, что она захочет избавиться и от меня.

— Вот как? Ты действительно так думаешь?

— Не знаю... этого я не знаю. Сейчас она просто не хочет меня видеть.

Так это была просто исповедь, подумал Эд. Кларенс хотел заручиться поддержкой человека, который тоже ненавидел Роважински.

— Против тебя есть улики?

— Только... мотивы. Никто не говорил об улике. Меня допрашивали.

— И насколько тщательно допрашивали?

— Могли бы и тщательнее. Пока что они, похоже, верят мне... и Мэрилин. Мне не хочется признаваться. Очень не хочется.

В голубых глазах Кларенса Эд увидел упрямую твердость.

— Что же, я не пошлю цветов на его похороны. Спасибо, что рассказал, Кларенс. — Эд усмехнулся собственным словам, показавшимся ему безумными. — Ко мне на этой неделе приходил детектив. Морисси, кажется, его имя.

— Да, он говорил мне. К вам домой или в офис?

— Домой. Он спрашивал, нет ли у меня каких-нибудь соображений насчет того, кто это сделал. Я сказал — нет... совершенно честно. Он расспрашивал о тебе и о пятистах долларах. Я сказал, что почти незнаком с тобой и что ты пытался помочь мне, когда украли Лизу.

— И это все?

— Да. Он не говорил о тебе ничего плохого.

Но в отделе по расследованию убийств болтунов и не бывает. Кларенс знал, что они всегда только задают вопросы. Он отпил еще пива. Горло схватил спазм.

— Я специально ходил повидаться с Мэрилин, чтобы рассказать ей... об этом. Я не хотел скрывать от нее.

Эд подумал, что Мэрилин, вероятно, порвет с Кларенсом, хоть и покрывает его. И еще он подумал, что Мэрилин, вольно или невольно, причастна к убийству. «Почему полиция ничего не делает?» — наверняка спросила Мэрилин. Роважински приставал к ней около ее дома. Она, должно быть, считала, что Кларенс сам навел на нее Роважински, который за ним следил.

— Можешь доверять мне. Я не скажу никому. Не скажу и Грете, если ты не хочешь, хотя она умеет хранить секреты. — Но, говоря это, Эд ощущал неприязнь к Кларенсу, с трудом преодолеваемое отвращение. Этот человек убил. На вид такой милый юноша, в чистой одежде, с ухоженными ногтями, — но все же он переступил через невидимую черту. Эд не мог четко сформулировать свои мысли, он только чувствовал, что Кларенс помешанный. Наверное, помешанный. Он просто не кажется помешанным. Эду было ясно одно: нельзя слишком сближаться с Кларенсом, следует держаться от него на безопасном расстоянии. Но прав ли он, думая так? Насколько это справедливо? «Знал ли ты, что поляк мертв, когда уходил от него?» — хотел спросить Эд. Но почувствовал, что это уже частность.

Кларенс понял, что Эду больше нечего сказать. А Кларенсу так много хотелось сказать ему сегодня утром, час назад, но куда все это теперь делось?

— Спасибо, что выслушали меня, — произнес он.

Молодой человек внезапно показался Эду совсем юным, измученным и очень честным. Настолько честным, что это достоинство становилось недостатком. Вышло так, что Кларенс, нарушая все законы цивилизованного общества, пришел к нему за словом утешения, быть может, даже похвалы или благодарности за то, что он совершил, — в сущности, это была месть за убийство Лизы. Внезапно для Эда Кларенс стал мальчиком, который, столкнувшись со злом, потерял самообладание, когда отчаялся найти помощь в борьбе. Ощущение преступности Кларенса мгновенно исчезло.

— Тебе не за что благодарить меня. Не хочешь заглянуть как-нибудь к нам вместе с Мэрилин? На чашечку кофе? Вдруг это поможет. Подумай.

— Да, с удовольствием. Спасибо. — Это должно помочь. Мэрилин, наверное, согласится прийти. Мысли Кларенса путались, и он тряхнул головой. Он еще не успел допить пиво, и конечно же он не пьян. Это оттого, что он попал в другой мир, в мир, где такой человек, как Эд Рейнолдс, разделил страшную и потайную часть его собственного мира.

— Ты скажешь Мэрилин, что признался мне? — спросил Эд.

— Да. Мне кажется, так будет лучше. Вы не возражаете?

После секундного замешательства Эд самым равнодушным тоном ответил:

— Нет-нет.

Но что подумает о нем Мэрилин, ведь он не сообщит полиции? Или это уже не имеет значения? В особенности для людей, настроенных против легавых или увлеченных революционными идеями, — к ним, очевидно, и относилась Мэрилин?

— Не хочешь пригласить ее сегодня вечером? Кажется, к восьми к нам должны прийти гости, но в шесть будет в самый раз.

Кларенс боялся, что к сегодняшнему вечеру он не успеет уговорить Мэрилин в ее теперешнем настроении.

— А нельзя ли пригласить ее на завтра?

— Да конечно же можно. Завтра в шесть, в половине седьмого? — Эд дал Кларенсу адрес.

— Я поговорю с ней, как только смогу, и позвоню вам. — Кларенс вытащил пятидолларовую купюру и настоял на том, что платить будет он.

На улице, где еще усилился дождь, у Кларенса возникло желание проводить Эда до дома, но он почувствовал, что это будет выглядеть так, будто он цепляется за него.

Эд протянул руку:

— Не падай духом. Надеюсь, увидимся завтра.

Кларенс пошел домой, не обращая внимания на дождь. Казалось, прошла всего минута с тех пор, как он расстался с Эдом, и вот он уже стоит у дверей своей квартиры. Он почти ни о чем не думал, пока шел пешком, только восхищался Эдом Рейнолдсом: редко встретишь в Нью-Йорке человека, такого доброго, как Эд. Как повезло Кларенсу, что он познакомился, а может, и подружился с такими людьми, как Эд и Грета. Он набрал номер Мэрилин.

Она взяла трубку.

— Дорогая, не зайдешь ли пропустить рюмочку к Рейнолдсам завтра около шести? Он пригласил нас.

— Нас?

— Я рассказал ему о тебе. Это совсем рядом с тобой, Девятая улица Восточного округа. Я зайду за тобой около шести, хорошо?

— Это вечеринка?

— Не думаю. Кроме нас, никого не будет. Пропустим по стаканчику. Тебе они понравятся. Всего на несколько минут, если тебе надо работать.

— Можно одеться как обычно?

— Конечно! Они не ханжи!

Глава 19

В шесть часов Кларенс зашел за Мэрилин, которая приветствовала его как ни в чем не бывало. Она все еще делала макияж — это был весьма длительный процесс, когда она удосуживалась заняться им, поскольку Мэрилин любила экспериментировать и никогда не повторялась. На ней были черные 6рюки-"бананы", желтые туфли без каблуков, желтая блуза джерси и длинное ожерелье, с большой овальной подвеской розового цвета. Вероятно, она отыскала ее в магазине уцененных товаров на Макдугал. Некоторые меха в этом магазине были, по мнению Кларенса, совершенно отвратительными. Впрочем, Мэрилин не покупала так называемых «норковых» шубок или курточек с заплатами. В общем, сегодня она выглядела мило, хотя и не так, как могла бы, но какая, в сущности, Рейнолдсам разница? Никакой.

— Мэрилин, прежде чем мы пойдем, ты должна кое-что узнать. Я рассказал Эду Рейнолдсу о поляке.

Она отвернулась от зеркала:

— Вот как? — Из-за черной подводки ее взгляд показался ему особенно удивленным. — Это разумно?

— Он все понял. Удивительный человек. Вот почему я хочу, чтобы ты познакомилась с ними. Боже мой, ты же не думаешь, что ему нравился этот выродок? Он произнес что-то вроде: «Что ж, я не пошлю цветов на его похороны». Он никому не расскажет, даже своей жене, так он сказал. Но я хотел, чтобы ты знала.