Читаем без скачивания Радость победы - Сандра Браун

Дальше ее отвели на рентген. Одетую лишь в бумажную накидку, Стиви посадили в комнату, где температура была, кажется, не выше чем в холодильнике, и попросили подождать. Там она провела около часа, пока в кабинет не влетел лаборант с тысячей извинений. Сделали рентген легких.

Другой лаборант взял у нее кровь на анализ.

— Ну что, как вы себя чувствуете? — спросил он, выкачав из вены Стиви, должно быть, не меньше кварты крови. — Можете расслабиться. — Он разжал пальцы Стиви, стиснутые в кулак. — Больно было?

— Нет. Я просто не люблю иголки, — мрачно ответила она.

В конце концов, Стиви поместили в палату, однако и там в покое не оставили. Пришла строгая деловая медсестра и принесла еще кучу бумаг на подпись.

— Вам показали фильм там, внизу? — бесстрастно поинтересовалась она. — Вы все поняли?

— Да. — Фильм рассказывал о том, что может случиться во время полостной операции, чтобы пациент полностью осознавал, на какой риск он идет. Смотреть его было жутковато.

— Подпишите здесь, здесь и здесь.

Дальше Стиви навестил больничный священник.

— Среди нашей паствы оказалась знаменитость, — улыбнулся он.

Обсудив, как лучше всего лечить «теннисный локоть», они сложили ладони и склонили головы. Священник помолился о хирурге, который будет проводить операцию, и о скорейшем и полном выздоровлении Стиви.

Стиви помолилась о раненой пятке Джадда, о прощении за совершенный ею грех воровства, о том, чтобы Господь защитил ее от удушения, когда они встретятся с Джаддом, и об успешном исходе судебного процесса по делу больницы, в том случае, если она скончается на операционном столе. Она подумала, что кто-то все же должен ответить за ее смерть, несмотря на то, что она собственноручно подписала бумаги, что претензий не имеет.

Зашел доктор Стиви, чтобы рассказать, как будет проходить операция.

— Если опухоль доброкачественная — а у меня есть все основания полагать, что это так, — мы просто удалим ее, и вы будете опять как новенькая.

— А если нет?

— Тогда придется удалить матку и яичники, а далее последует лечение.

— Какое лечение? Химиотерапия?

Он похлопал ее по руке:

— Давайте сначала проведем операцию. А там посмотрим и все обсудим, если будет нужно.

Затем пришел анестезиолог. Он живо напомнил Стиви графа Дракулу — волосы у него на лбу росли треугольным выступом, и к тому же он оказался ярким брюнетом. Граф присел на край кровати.

— Завтра утром вам введут успокоительное. Два укола: один в вену, другой в плечо.

— Я не люблю иголки, — полузадушенным голосом сказала Стиви.

— Обещаю прислать своего помощника, который ставит уколы так, что вообще ничего не чувствуешь. Когда вас привезут в операционную, вы будете уже дремать. Спокойной ночи.

Спокойной ночи? Звучит как насмешка, подумала Стиви. Ей сделали клизму — весьма неприятная процедура — и укол снотворного. Последний раз Стиви ела в полдень, и с тех пор у нее крошки во рту не было.

Неужели все эти глупцы не понимают, что она не может уснуть, если не слышит стука пишущей машинки Джадда в соседней комнате?

Но он за много миль отсюда, один, брошенный в загородном доме. А что, если начнется пожар и Джадд не сможет выбраться? Что, если начнется сильный ливень и спровоцирует наводнение, а Джадд без машины не сумеет спастись? Стиви нарисовала себе сотни ужасных картинок.

Должно быть, она все-таки уснула, потому что утром, когда в палату вошла улыбающаяся медсестра, Стиви как раз убегала от Джадда, который гнался за ней с огромным шприцем в форме теннисной ракетки в руках, хохотал, как маньяк, и кричал, что сейчас накажет ее за то, что она украла его машину.

Очень быстро ее подготовили к операции, утыкали капельницами — Стиви почувствовала себя подушечкой для иголок — и повезли в операционную. Вчера время тянулось дико медленно, а сегодня все понеслось с устрашающей скоростью, так что даже голова закружилась. Стиви запаниковала. Хирург успокаивающе сжал ее руку и улыбнулся из-под маски:

— Все будет хорошо, Стиви. Расслабьтесь. Дышите глубже и считайте от десяти назад.

«Десять. Необходимо это остановить. Девять. Нужно еще раз все обдумать. Восемь. Мне нужен Джадд. Семь…»

Она весит десять тысяч фунтов, а эти идиоты заставляют ее бегать по кровати.

— Вот так, мисс Корбетт, повернитесь на другой бок. Нет, капельницу дергать не надо. Расслабьте руку. Да-да, хорошо. Сюда. Операция окончена.

— Катетер вставили?

— Да.

— Красивые у нее волосы, правда?

— Угу. Видел когда-нибудь, как она играет?

— Ты шутишь? Где я возьму деньги на билеты?

— Я имею в виду по телевизору. Мисс Корбетт, вы меня слышите? Операция окончена.

Клацанье каких-то металлических штучек. Это мелькание раздражает. Свет. Слишком много света. Телефоны, и мероприятие, и ракетка. Почему они никак не отстанут и не дадут поспать?

— Пора перевернуться на другой бок, мисс Корбетт.

Стон. Ее стон. Нет, не заставляйте меня двигаться. Какое-то чудовище в зеленой хирургической пижаме настаивает на том, чтобы она прокашлялась.

— Откашляйтесь, мисс Корбетт. Ну же, давайте. Вы должны откашляться, чтобы прочистить легкие. — «Пусть останутся забитыми.» — Мисс Корбетт. Кашляйте.

Она слабо кашлянула пару раз, просто чтобы от нее отстали. Вместо этого между ног ей всунули что-то очень холодное.

—…чтобы опухоль быстрее спала.

Кто-то опять трясет кровать. Дураки. Какие все дураки.

Медсестра держит ее руку и ритмично сжимает грушу аппарата для измерения давления.

— Хорошо.

Руку освобождают.

— Мисс Корбетт, нужно сменить лед.

— Попить… — Рот словно ватой набит.

— Можете пососать кубик льда.

В рот суют холодную, твердую ложку, так что все тело содрогается. Драгоценный лед. Она жадно сосет кубик.

— Все, только один. Перевернитесь, пожалуйста.

— Не могу.

— Конечно, можете. Откашляйтесь еще разок.

— Нет.

— Кашляйте.

Она кашляет.

— Вот молодец, умничка. А вот свежий лед.

Спасибо большое. У меня там уже все заледенело.

—…Сюда нельзя заходить!

— Я уже зашел.

Стиви проснулась от звуков знакомого голоса, но приподнять веки было выше ее сил. Они что, прикрыли ей чем-нибудь глаза? Пятидесятицентовыми монетами, как трупам в старых вестернах?

— Посещение только в специально отведенные часы! Это наши правила.

Он не замедлил сообщить, что ей следует сделать с этими правилами. Не слишком приятное предложение.