Читаем без скачивания Президент исчез - Рекс Стаут

— Будет ли от этого хоть какой-нибудь прок?

— Нет. Он — упрямый парень. Уж если решил скрывать что-то, он так и сделает. И в конце концов, кто-то же пытался раскроить ему череп. Из всех вещей, которые нас сейчас интересуют, самое главное — это где находится президент, и я сомневаюсь, что тот малый знает хоть что-либо по данному вопросу.

Было проведено следствие в отношении миссис Оркатт и ее мужа — никаких зацепок. То же самое и с тем же результатом было сделано в отношении Виолы Деллинг и ее мужа, аптекаря. Когда ее поставили перед фактом, что Браунелл утверждает, будто не покупал хлороформ в ее аптеке, она была возмущена и исполнена праведного негодования. Форма, в которой миссис Деллинг выразила свои чувства, оказала ей плохую услугу.

Она бурно протестовала против того, что кто-то мог выразить сомнение в ее искренней преданности, и это после того, как она, настоящая патриотка, оказала всемерное содействие в проведении поисков президента, политику которого не одобряет и не может искренне, всей душой, одобрять. Ага, сказали ей, значит, вы признаетесь, что не одобряете его политику! После этого миссис Деллинг пришлось пережить трудный и весьма неприятный час, но в конце концов допрашивающие допустили возможность, что это не она похитила президента.

Были расследованы тысячи других случаев продажи хлороформа, в этом отношении проверялись также частные врачи и больницы. Целый консилиум докторов изучал синяк на голове Вэла Оркатта с целью сделать хотя бы предположение о типе орудия, которым он был нанесен. Была предпринята попытка проверить каждое транспортное средство, которое в тот вторник было замечено в радиусе пяти кварталов от пустующего дома на Пятнадцатой улице северо-западного района, где был найден брошенный грузовик. Проверялся каждый из тысячи оказавшихся ложными следов; в таких случаях расследование начиналось, проводилось и неохотно сворачивалось. Было установлено, что телефонный звонок Кемпнеру, администратору компании «Каллахен», тот, относительно которого Вэл Оркатт утверждал, что это звонил не он, был сделан из телефонной будки табачного магазина, и над этим фактом работало множество сотрудников. Следователи брали во внимание любые возможности, но отнюдь не с неразборчивостью того утопающего из пословицы, который, как известно, хватается за любую соломинку, а с проницательностью и упорством армии самых квалифицированных и опытных следователей Америки.

Тем не менее и они, и Уорделл, и начальник секретной службы Скиннер могли признаться, что во второй половине четверга они были столь же далеки от решения проблемы, как и в день, когда начали заниматься ею.

Следствие велось по трем основным направлениям:

1) сбор дальнейшей информации по уже имеющимся данным: по хлороформу, по платку, по грузовику и по лицам, имеющим к ним отношение;

2) поиски новых улик на территории Белого дома, на улицах и в зданиях города, на шоссе, железных дорогах, в ближних и дальних аэропортах;

3) подход с другой стороны: мотивы похищения. Лидеры индустрии вооружений, владельцы международных банков, представители иностранных государств (воюющих сторон). Все названные выше категории граждан попали под подозрение, многие были задержаны, некоторые из них допрашивались или уже были допрошены, за большинством установили наблюдение.

Предложение, которое хотел сделать сенатор Коркоран, когда Льюис Уорделл уделил ему пятнадцать минут, касалось третьего направления следствия — мотивов. Как сказал Коркоран, он преследовал две цели: подать протест и сделать предложение. Он не выступал против введения в округе военного положения; нет никакого сомнения в том, что это необходимая и важная мера. Однако он пылко и страстно выступал против попрания чести и достоинства лучших граждан страны.

Это неразумно, несправедливо и нелепо. Политический кризис, возникший в результате совершения преступления в отношении личности президента, не может служить оправданием для установления режима диктатуры, пытающегося оправдать свое существование жестокостью, злоупотреблениями и клеветническими измышлениями.

Насколько ему известно, нет оснований полагать…

Уорделл прервал Коркорана.

— Глупости, — сказал он. — Вам не хотелось бы занять мое место, сенатор? Вам уже приходилось работать со мной, и вы знаете, что не в моих правилах кричать «Заткнитесь!», когда меня подвергают критике. Однако сейчас я вам скажу: заткнитесь и не мешайте мне работать.

Но Коркоран настаивал на своем, утверждая, что отстаивает интересы не только упомянутых граждан, но всей страны в целом и даже более того — радеет за благополучие правительства нынешнего состава…

— Заткнитесь! — Тысячи бесплодных попыток получить хоть какие-то результаты в расследовании, проведенные без сна шестьдесят часов и десятки литров выпитого черного кофе губительно сказались как на нервной системе Уорделла, так и на его внешнем виде. — Говорю вам: замолчите и убирайтесь отсюда!

После этого с протестом Коркорана было покончено; однако у него оставалось еще восемь минут, чтобы изложить свое предложение. Он приступил к повествованию, предварив его таким же вступлением, с каким член палаты представителей Бинн начал свою остроумную сентенцию. Коркорану казалось несомненным, что при расследовании была совершена серьезная ошибка и потеряна масса драгоценного времени. Кому выгодно исчезновение президента? Тем, кто жаждет войны? Очевидно, нет. Ведь они были на пути к достижению своей цели. Во вторник президент выступил бы на заседании обеих палат конгресса, и, что бы он ни сказал, конгресс, еще до того, как удалиться на перерыв, проголосовал бы за войну. У Коркорана не было и тени сомнения в правильности этой своей посылки, однако, даже если допустить, что она сомнительна, все равно аргумент казался достаточно убедительным. Теперь у сторонников военных действий не было никакого шанса, во всяком случае, до тех пор, пока президент не вернется в Белый дом.

Данная ситуация сложилась в силу того обстоятельства, что большая часть граждан страны, как это нелепо ни выглядит, непоколебимо убеждена, что в похищении виновны именно сторонники военных действий. Но разве не может быть так, что те, кто совершил преступление, предвидели и это обстоятельство? Судя по всему, у них вполне хватает ума. Логика подобных рассуждений настолько убедительна, сказал далее Коркоран, что в определенных кругах даже высказывается предположение, что похищение в целом — это задумка администрации, проведенная при потворстве кабинета министров. В этом случае президент и не покидал Белый дом, а арест Браунелла и прочие мероприятия служили всего лишь приманкой, чтобы пустить следствие по ложному следу.

— Чепуха, — фыркнул Уорделл, — чего вы хотите добиться, предлагая…

— Да ровным счетом ничего, — с очевидной убежденностью поспешил сказать сенатор. — Даже если приписать мне те желания и намерения, которых я не имею, настоящий заговор такого типа и с таким множеством участников развалился бы в течение шести часов. Однако подобно тому, как флюгер указывает направление ветра, данное предположение при всей его нелепости подсказывает логический вывод: похитителями президента является не те, кто поддерживает войну, а те, кто является ее противниками.

— Звучит убедительно, — кивнул Уорделл, — благодарю вас. Точно так же убедительно и это ваше выражение «те, кто поддерживает войну». Вы не можете поддерживать войну, до тех пор пока она не началась; лично я предпочитаю говорить «те, кто провоцирует войну». Ну, допустим, я оценил логику ваших рассуждений. Каким же должен быть мой следующий шаг — начать судебное преследование Фонда борцов за мир, основанного Карнеги?

Коркоран не обратил внимания на сарказм Уорделла.

Заключив, что отведенные ему пятнадцать минут истекли, он поднялся со своего кресла.

— Я попросил бы, — продолжил сенатор, — еще всего несколько секунд, чтобы добавить, что в обществе есть две составляющие, каждая из которых в сложившейся ситуации в достаточной степени способна на дерзкие и насильственные действия. Первая — представители четырех европейских и одного азиатского государства, а вторая — коммунисты. Правительства этих государств не хотят нашего участия в войне на той стороне, на которой мы, несомненно, выступим. Коммунисты же вообще не хотят, чтобы мы совали нос в Европу.

— Убедительно, — буркнул Уорделл, — ваше время истекло.

Сенатор Коркоран вышел из кабинета.

Эта беседа обратила третье направление расследования в фарс. Приведенный Коркораном анализ не убедил Уорделла отказаться от рассмотрения своих предыдущих версий, но вероятность того, что сенатор может оказаться прав, тоже нельзя было оставить без внимания. Уорделл вызвал начальника секретной службы, а также других своих помощников, и все вместе они составили новый план действий. Началось расследование в отношении деятельности представителей пяти государств. То, что одновременно держать под подозрением обе воюющие стороны абсурдно, ни у кого не вызывало сомнения; однако нередки случаи, когда логика и нелепость ходят рука об руку.