Читаем без скачивания Богатая бедная Лиза - Елена Викторовна Яковлева

границу. А еще вполне может статься, что он до сих пор в Кондратове, спокойно в доме у папаши отсиживается, но вряд ли нам удастся это выяснить.

— Это уж точно, потому что меня теперь к этому вражьему логову и на пушечный выстрел не подпустят, — целиком и полностью разделила я точку зрения Марго. А потом осторожно заглянула в детскую, где в своих кроватях мирно сопели носами Ян и Туська. А между ними, на раскладушке, Стас, который на вкрадчивый скрип двери ответил судорожным почесыванием левой пятки. Ну, в жизни не видела ничего умилительнее!

Если бы еще не Марго, которая немедленно вернула меня к суровой реальности:

— Рассуждаем дальше… Итак, Денис. Что он за птица? Ну, на маньяка вроде бы не тянет, но с тараканами, как я успела заметить.

— Да еще с какими! — подхватила я, взгромоздившись на диван с ногами. — Взять хотя бы его поведение на вокзале, когда мы там Лизу искали. Сначала был вполне нормальный, реагировал адекватно и вдруг — бац — ни с того ни с сего дал тягу. Даже не попрощавшись! Я уже молчу про сто баксов, которые он зажилил! Тоже еще та сволочь, навроде Ореста! За копейку удавится!

— Да, действительно, странно он себя повел, — задумчиво протянула Марго, — а ведь сам просил, чтобы ты с ним поехала. Слушай, а ты ему ничего такого не говорила?

— Вот, интересно, а че б я ему сказала! — фыркнула я. — Сама подумай, какие у нас с ним темы для разговора могут быть? Кроме Лизы? Так что мы с ним все время только про нее, а больше ни про кого. Ну, еще про ее подружку по несчастью!…

— Какую подружку? — затребовала с меня подробностей Марго, как будто не она мне про пастушку с ландышами рассказывала. Память девичья, что ли?

Пришлось ей напомнить:

— Да все о том же. Ты что, про Лизину тезку из русской классики забыла? Ну, ту, что в пруду утопла!

И ничего, казалось бы, принципиально нового с восемнадцатого века я ей не сообщила, а Марго чуть удар не хватил.

— Как? — зашлась она в истерике. — Ты и про это ему рассказала? Но зачем, зачем?

— Да просто так! К слову! — нет. и правда, чего я такого сделала?

— К слову? — запричитала Марго. — Да ты же ему, можно сказать, орудие преступления вручила!

— Да ничего я ему не вручала! Чего ты выдумываешь? — я судорожно соображала, к чему клонит эта Марго, у которой, по моим прикидкам, тараканов не меньше, чем у Дениса. — Да у меня тогда, если на то пошло, и сумки-то с собой не было!

Хорошо еще, быстро выяснилось, что Марго опять же в переносном смысле насчет этого орудия выразилась. А в прямом, знаете, что, подразумевала? Сядьте, а то упадете. Дескать, рассказом о литературной утопленнице я подала Денису идею, как ему с нашей настоящей Лизой расправиться!

Только я, хоть убейте, никакой вины за собой не чувствовала, о чем так прямо в лицо Марго и заявила:

— Ни фига! Я за всякую там литературу отвечать не собираюсь. А то мало ли кто чего напишет! А потом какой-нибудь козел пример из классики возьмет, а Люба отдувайся!.. Да если на то пошло, то я тебе еще больше скажу. Насчет ведра, через которое Макс себе шею свернул и за которое Косоротов с меня подписку о невыезде взял! Это что ж получается, опять Люба крайняя? А промышленность, преступно штампующая эти убийственные ведра, где? Как всегда, в стороне?!

В общем, так разошлась, что Марго еще долго остановить меня не могла. Хотя и на откровенную лесть в этих целях пошла. Даже стала нахваливать мой какой-то там особый дар смотреть на вещи под пара… парадоксальным углом. Ну я-то, конечно, поняла, что это не более, чем уловки, но мало-помалу остыла. Затаив при этом обиду на душе.

Так и заснула, можно сказать, вся в невидимых миру слезах. А во сне увидела Лизу. В бронзе. На высоком гранитном постаменте посреди нашей центральной площади, передом к гостинице «Кондратов», а задом к барахолке. Мне даже голову запрокинуть пришлось, чтоб в лицо ей заглянуть. А оно у нее было грустное-прегрустное.

— Ну, и чего пригорюнилась? — подмигнула я ей дружески. — Ты же теперь не кто-нибудь, а гордая княжна!

— Ну и чего хорошего? — буркнула в ответ Лиза. — Когда эти голуби уже хуже хазар достали!

Тут я смотрю, и, правда, пернатые Лизу с ног до головы обсидели. А некоторые, самые нахальные, так еще и обгадить норовят.

— Кыш! Кыш! Кыш, хазарское отродье! — замахала я на них руками… И проснулась.

Открыла глаза — вокруг темнотища, а из кухни — зловещий скрежет доносится. Точь-в-точь такой же, какой был, когда мы с Марго решили, что Лиза на люстре повесилась, а она всего лишь кастрюли чистила. Так неужели ж, подумала я холодея, она опять к нам явилась, чтобы начатое продолжить? Только теперь уже в виде бесплотного духа, естественно.

— Марго!.. — позвала я шепотом. — Марго, ты слышишь?

И когда Марго мне не отозвалась, меня обуял такой ужас, что я даже вроде бы какие-то ледяные пальчики на своей шее почувствовала.

— А-ай!.. — взвизгнула я нырнула с головой под одеяло.

Но эти жуткие звуки пробивались даже через ватин! Поэтому я не выдержала и, подумав «будь, что будет», вылезла из-под одеяла и, трепеща как былинка на ветру двинулась в направлении их таинственного источника.

До сих пор не помню, как я пересекла гостиную и миновала прихожую. Единственное, что врезалось в память, это мертвенно-голубая лунная дорожка в кухне на полу и нарастающий мерный скрежет откуда-то со стороны мойки. А еще та безрассудная отвага, с которой я щелкнула выключателем и, зажмурившись от яркого света, выкрикнула:

— Сгинь, нечистая сила!

И уже для крестного знамения руку занесла, когда из-за холодильника показалась Марго в кухонном фартуке, надетом поверх длинной, до пят ночной рубахи, и с кастрюлей руках.

— …Т-ты? — застучала я зубами. — Что ты тут делаешь?

— Да вот, — пожала плечами Марго, — решила последнюю кастрюлю почистить. Ту, что Лиза не успела.

— А что, до утра подождать нельзя было? — гневно воззрилась я на эту верную продолжательницу Лизиного дела, по милости которой я чуть не поседела.

— Видишь ли, мне все равно не спалось, — ответствовала Марго извиняющимся тоном. — А кроме того, я в связи с этим одно удивительное открытие сделала. Представляешь, чистка кастрюль, оказывается, очень мыслительной деятельности способствует.

— Чего-чего? — прищурилась я, лихорадочно соображая, давно ли Марго с дубу рухнула. Этой ночью или еще