Читаем без скачивания Девианты - Таня Танк

— Ну вот видите. Вы сами сейчас только что подтвердили, что знать ничего не знаете о том, что творилось в этом театре не только ли 25 лет назад, но и десять, — все более решительно напирал Папик. — Так что и опровергать тут нечего.

— Но вы своей статейкой нанесли ущерб нашей деловой репутации, — попробовала защищаться Элла Соломоновна. — Кто же пойдет в театр, над которым довлеет какое-то шаманское проклятие? Вы должны-таки извиниться!

— Да я готов, — осклабился Пащенко. — Только как вы себе это представляете? «Уважаемые читатели! Доводим до вашего сведения, что над Эмским оперным театром не довлеет проклятие дальневосточных шаманов»? Так, что ли? Мой вам дружеский совет: не выставляйте ни себя, ни свое учреждение на посмешище. И научитесь смотреть на вещи глубже. Эта статья — прекрасный пиар для вашего театра. Теперь народ к вам повалит как не в себе. Хотите, подыграем ему и тиснем еще одну статейку? Якобы та загадочная виолончелистка никуда не пропадала, а до сих пор работает в театре, правда, как будто немножко не в ладах с головой? Это уж точно беспроигрышный вариант. Вы распродадите все билеты на два месяца вперед. Ну что, по рукам?

— Что за авантюру вы мне предлагаете? Впрочем, дайте-таки подумать, — и на всякий случай Элла Соломоновна улыбнулась визитеру.

А тем временем топик «Вся правда о Романе Светлове» на www.gav-no.ru разросся аж до 203 постов.

«Загадка байкальского отшельника — это сильно! Я плакаль! — информировал Alkash. — Интересно, сколько Папик отвалит Светлову?»

«А я не понимаю этого Светлова, — делился Ubegan. — У него же контры с Папиком были, и Папик же его выпер из „Помела“. И тут он для них варганит такую статейку. Жопой чую, в воздухе отчаянно пахнет подставой».

«Да не работал он никогда у Папика, и Папик Светлова знать не знает, — вступала в дискуссию Krisilda. — Инфа из первых рук. Вас в очередной раз развели, как лохов, а вы развесили уши».

«Народ, вы щас офигеете! — чуть ли не взвизгивал от нетерпения Onanim. — Только что знающий человечек шепнул, что с этим байкальским отшельником Светлов сделал уморительный финт ушами. Послал его и в „Девиантные“, и в „Помело“. Папик подсуетился и натянул Яблонской нос».

«А мне сказали, что такой же текст он отправил и Карачаровой в „Эмские“, — сообщал Peace да Ball. — Но в отличие от Пащенко и Яблонской, Ольга Вячеславовна сразу же заподозрила, что это подстава и отказалась от текста. Учитесь!»

«Ольга Вячеславовна! — тут же насмешливо реагировал Stranger. — Из предыдущего топика навязчиво торчат ваши уши. Уж пиарите саму себя, так делайте это поизящнее, что ли».

«Бугагага!» — отозвался Ubegan.

«+мульён» — видимо, у Black Orchid не хватало уже никаких слов.

В четверг Анжелика Серафимовна явилась на работу принаряженная. Голубая блузка с оборками, которой она прельщала и пять, и семь лет назад, обильно зашпатлеванные тенями того же цвета веки, отчаянно начесанный «вшивый домик» — Крикуненко явно чувствовала себя во всеоружии.

— Куда-то идете после работы, Анжелика Серафимовна? — с улыбкой поинтересовалась Серова.

— Совершенно верно, Светлана Андреевна, куда-то иду.

— В театр или на выставку? — настойчиво расспрашивала Серова. Она почувствовала, что Анжелика совсем не прочь рассказать о своих вечерних планах.

— Ах, нечто совсем другое, — взмахнула Крикуненко рукой, отчего забряцали ее многочисленные браслеты.

— Неужели свидание? — ухмыльнулся Ростунов.

— Ну что вы, Алексис! — зарделась Крикуненко. — Кто любил, уж тот любить не может. Кто горел, того не подожжешь…

Исчерпав версии, все замолчали. Через пару минут Крикуненко заскучала и завела сама:

— Встречаюсь с другом. С верным, преданным, проверенным годами другом. Но не спрашивайте меня, как его имя! Я не властна открыть его вам. Мой друг заклинал хранить нашу встречу в тайне, и я поклялась, что сделаю это

— Светлову, что ли, поклялись? Так и скажите, — опять заржал Ростунов.

— Я вас умоляю, Алексис, не упоминайте его имя всуе. Вы даже представить себе не можете, сколько врагов и завистников у этого светлого человека. Они сидят по углам, брызжут ядовитой слюной и ждут момента, чтобы наброситься на свою жертву и когтить ее, пока та не испустит дух!

— Да кто там когтит вашего Светлова? Не сходите уж с ума, — прервала разошедшуюся Анжелику Корикова.

— Да уж, — поддержал ее Кузьмин. — Куда ни плюнь, везде Светлов. Светлов на Светлове и Светловым погоняет. Кстати, Анжелика Серафимовна, раз уж вы с Ромкой встречаетесь, то не забудьте мой стольник передать. А заодно выразите ему мой нереспект — мог бы и позвонить, раз в город приехал. Нет, прячется черт те где… Как будто не пили вместе!

— Мало ли кто с кем и когда пил, — назидательно произнесла Анжелика. — Имеет значение только то, кто кем стал. Поэтому, мой юный друг, оставьте это ваше амикошонство. Пора, кажется, уяснить себе, что Светлов и вы — птицы абсолютно разного полета. И я не удивлюсь, если мой друг откажется принять, как вы изволили выразиться, стольник, дабы вы не вообразили, что и впредь можете навязывать ему свою так называемую дружбу!

Минут через пять к столу Крикуненко подошла Серова и тихо сказала:

— Так я не поняла, Светлов в городе, что ли?

— С чего вы взяли, Светлана Андреевна? — вскинулась Анжелика.

— Так вы же сами сказали, что сегодня вечером с ним встречаетесь.

— Я! Такого! Не! Говорила! Это все вольные интерпретации младшего журналистского состава. Я всего лишь сказала, что иду на встречу с другом — трепетным, преданным и верным.

— Ну, Анжелика Серафимовна, вы извиваетесь, прямо как уж на сковородке, — опять усмехнулась Корикова.

Но это замечание Крикуненко, как ни странно, оставила без комментариев.

Вечером Корикова с Рыковой вполголоса шептались на редакционной кухне.

— Поздравь меня, дорогуша, теперь мне Карман будет ежемесячно по червончику приплачивать, — ликовала Зина, отхлебывая из кружки мартини. — Видела бы ты, как он у меня в ногах ползал, чтобы я не настаивала на официальном повышении зарплаты! Ну, я пошла ему навстречу. Чай не зверюга какая.

— А с Яблонской у тебя как? Нормализовалось?

— А она вообше со мной не здоровается. Вот уже три дня — ни одного задания. Хожу, балду пинаю. Наконец-то время появилось с женихами в аське потрындеть. Да вот сегодня днем сбегала в солярий и на нейл-арт. Как тебе мои стразы? — и она продемонстрировала Кориковой наращенные ногти цвета фуксии, каждый из которых был украшен блестящим голубым сердечком.

— Гламурненько, — без особого восторга заметила Алина. Рыкову она любила вовсе не за утонченный вкус.

— Но ты знаешь, Яблонская отцепилась, так Кудряшов подъезжать начал.

— Кудряшов? — встревожилась Алина.

— Да не в том смысле! — рассмеялась Зина. — Я его вообще, как мужика не воспринимаю. Робот-полицейский, блин.

— Что бы ты понимала, Зин… Ну и что он к тебе подъезжать начал?

— А он типа, стал всякие хитрые вопросы задавать. Могу ли я при случае Пащенко какой-то конверт передать. А я ему: при каком, на фиг, случае? Я как из «Помела» свалила, так один раз только Папика видела — и то издалека, в кремле. А рыжий никак не унимается и с другой стороны заходит: дай, мол, тогда его электронку. Я говорю: вон, пожалуйста, переверни «Помело» да посмотри в выходных данных! А он гундит: «Я думал, у тебя личный ящик есть».

— Зин, а тебе что, жалко, что ли Кудряшову папиковское «мыло» дать? Или ты и тут хочешь выгоду поиметь?

— Да нет у меня его «мыла»! И вообще, не понимаю я, чего рыжий вынюхивает.

— Сказать, чего?

— А знаешь?

— Не на сто процентов. Но некоторые паззлы в голове сложились. Они ищут, кто слил Папику текст Светлова. На форуме-то читала, что пишут? Оказывается, Светлов отшельника не только Папику, но и Яблонской прислал. Но наша Яна почему-то считает, что Папику текст переправил не автор, а кто-то из наших.

— Паранойя в классическом проявлении! — фыркнула Рыкова и плеснула в кружку еще мартини. — А баба Анжела что за комедию ломает? Светлов типа ее любовник?

— Зин, лично я считаю все заявления Крикуненко о дружбе со Светловым климактерическим бредом. Терзают меня смутные сомненья, что она не то, что словом с ним за всю жизнь не перемолвилась, но даже понятия не имеет, как он выглядит.

— Во-во. Тогда зачем ей эти показательные выступления?

— А вот это мне самой ужас как интересно…

В понедельник Серова пришла на работу на час раньше. Близился конец месяца, и ей надо было просмотреть и свести воедино творческие планы, сданные журналистами. Повычеркивать банальные, избитые и просто глупые темы, добавить свежих и актуальных. Причем, таковыми она считала не только те, что рождались в голове у нее или Яблонской. Часто во время дружеского трепа коллеги высказывали интересные задумки. Ни одна их этих идей, брошенных, казалось бы, в воздух, не ускользала от внимания Светланы. Она тут же брала ее на карандаш, и где-нибудь через полтора месяца, как бы походя, говорила той же Рыковой: