Читаем без скачивания Сидя в огне - Арнольд Минделл

Цель этого определения — различение степеней власти и уменьшение общественного гнета. Определение расизма относится к использованию мейнстримом своего ранга против тех, у кого нет достаточной власти для самозащиты. Расизм это всегда общественный гнет.

Фасилитаторы, особенно те из них, которые принадлежат к мейнстриму, должны понимать, что расизм может проявляться в самых различных формах: экономических, институциональных, национальных, личностных, межличностных и психологических. Цветные всегда чувствуют себя дискомфортно в присутствии белых, не осознающих своего экономического, расового или психологического ранга. Неосознанный ранг вносит смятение и подавление в общение между мейнстримом и людьми с меньшим рангом. К примеру, если вы белый, принадлежите к среднему классу и у вас гетеросексуальная ориентация, то вы, скорее всего, автоматически исходите из того, что все вокруг тоже гетеросексуалы. Гомосексуалисты не будут чувствовать себя свободно рядом с вами.

Или если вы человек с высоким экономическим положением, то вы, по всей вероятности, разделяете жизнерадостную веру в то, что любой человек может позволить себе питаться в высококлассных ресторанах. В то время как вы спокойны и уверены в себе, другие рядом с вами могут испытывать чувство неполноценности, смущение, страх, они могут вести себя подобострастно или, наоборот, компенсировать ощущение собственной ущербности неоправданной жесткостью в поведении. Я не имею в виду, что им не нужна работа над собой. Я лишь пытаюсь проиллюстрировать вам роль, которую ваше присутствие играет в их поведении.

Нечувствительность к рангу и цвету кожи отторгает тех, у кого меньше ранг. Неосознанность порождает такую разновидность сегрегации, которую не победить законодательством. Слепота к различиям заставляет других сомневаться в себе, а затем поверить в то, что их недостаток внутренней уверенности и свободы является лишь их собственным изъяном.

По мере того как в мире возрастает процентная доля цветного населения, мейнстрим повсеместно начинает понимать, что мир невозможно разделить на монолитное «мы» и монолитное «они». Латиноамериканцы и азиаты становятся более многочисленными в США, чем афроамериканцы. Белые в этой стране к середине двадцать первого века окажутся в меньшинстве. Тем не менее история, психология и политика объединяют усилия для того, чтобы обеспечить расизму дальнейшую жизнь и процветание. Этот момент тщательно разбирается в ставшем классическим тексте «Раса и очевидная неизбежность» Реджинальда Хорсмана*.

Наше бинарное мышление поляризует присутствующих в поле фантомов времени, игнорируя людей смешанного этнического происхождения. Мы все поляризованы, поскольку стремимся соответствовать этим социальным ролям. Вы политически отождествляетесь с ролями или фантомами вашего региона; на вас оказывается давление, принуждающее вас идентифицироваться исключительно с какой-то одной конкретной группой — с туземцами, белыми, черными, азиатами или европейцами, — даже если вы этого не желаете.

Необходимость отождествляться лишь с одной своей частью, — как это происходит, например, с ребенком, у которого один из родителей черный, а другой вьетнамец и который должен решить для себя, кто он, черный или вьетнамец, — вносит в нашу жизнь невыносимое страдание и смятение. Целая страна может биться с проблемами поляризации, как будто действительно существуют четко очерченные категории. И миллионы людей оказываются за бортом. Причиной поляризации являются не факты, а предрассудки. Ведь никто не бывает только белым или черным. У каждого из нас своя собственная природа и свой собственный этнос.

Хотя многие из нас гордятся своим этническим происхождением, немало и таких, которые предпочли бы, чтобы в них видели индивидуальность, не зависимую от этнического наследия. Нравится это нам или нет, но нас распределяют по стереотипам чужие проекции на нашу расу, пол, религию и сексуальную ориентацию.

Будучи фасилитатором, вы должны помнить, что не каждый может быть отнесен к одной из двух четко определенных групп. Баталии вокруг расовых проблем призваны пробудить мейнстрим к той роли, которую он играет в порождении межэтнической напряженности. На одном уровне этих сражений мы сталкиваемся с этнической гордостью; на другой — с осознаванием различий, всех видов различий, в том числе и тех, что существуют внутри этнической группы. Поэтому, когда начинает обсуждаться расовая тема, на поверхность может всплыть и любой другой вид напряженности.

Учебники, по которым вы учились, вводили вас в заблуждение. В демократии люди не равны. Возможно, они никогда не будут равны.

Латиноамериканцев или черных с гораздо большей вероятностью будет дергать полиция, подозрительно рассматривать владельцев магазинов, плохо обслуживать, чем белых, и им скорее откажут в ссуде в банке. В Соединенных Штатах если вы латиноамериканец и сидите в старом автомобиле перед магазином, то не удивляйтесь, когда к вам подойдет полицейский и поинтересуется вашими документами. Если же вы белый и сидите в точно такой же машине в том же самом месте города, то на вас, скоре всего, никто даже не обратит внимания.

Мейнстрим может избежать расизма одним-единственным способом — быть постоянно пробужденным. Или, как сформулировал это черный националистический лидер Куаме Туре в радиоинтервью Дэйвиду Барсамиану в 1990 году: «Вы можете честно говорить, что вы не расист, лишь в том случае, если вы готовы сражаться с расизмом во всех его аспектах!»

Когда я однажды зачитал высказывание Куаме в ходе публичной лекции, один белый возразил: «Да вы что, сошли с ума? Во что превратилась бы моя жизнь, если бы я начал сражаться с расизмом во всех его аспектах? На это же никаких сил не хватит!»

Я ответил на это: «Вы же когда-то научились ходить и теперь используете свое осознавание ходьбы в течение всего дня. Если вы научитесь осознанности по отношению к рангу, то со временем и она станет автоматической».

Люди мейнстрима считают свой коммуникативный стиль универсальным. Его ораторы — люди с хорошим образованием, они умеют говорить рассудительно, уверенно и без акцента.

На городской встрече, посвященной расовым и экономическим проблемам в Портленте, где мы с Эми выступали фасилитаторами, я спросил белого пресс-секретаря крупного банка, присутствует ли расизм в деятельности его банка. Он со всей искренностью ответил отрицательно. Ведь в его банке, сказал он, все служащие прошли специальный тренинг по многообразию. Служащим показывали фильмы о том, как следует разговаривать с цветными.

Этот пример иллюстрирует то, как мейнстрим обходится с собственным расизмом. Первым делом вы извлекаете на свет некий наукообразный термин, немедленно создающий дистанцию между вами и людьми, которым вы, по идее, должны оказать помощь. Вы решаете, что будете говорить не о расизме или предрассудках, а о «культурном многообразии», создавая совершенно стерильную атмосферу. После обмена политически корректными клише вы организовываете семинар, называете его «тренинг по многообразию» и заявляете, что проблема решена: предрассудков больше нет. Именно так люди с либеральным образованием создают дымовую завесу фальшивой коммуникации, отчего проблема ранга и расы вытесняется еще сильнее.

Мейнстрим в США исходит из представления о том, что североевропейская модель поведения является неким оптимальным стандартом. Люди обязаны быть вежливыми и уверенными в себе, они должны разговаривать, не повышая голоса. Они держат в секрете от самих себя страсть, власть, сексуальность и духовность, проецируя их на других людей, которых считают менее образованными и развитыми, чем они сами. Эти проекции порождают сложное сочетание зависти, гнева и влечения.

Коммуникативный стиль мейнстрима — в данном случае речь идет о белых северянах — оказывает непреднамеренное давление на меньшинства, вынуждая их приспосабливаться к себе. Если вы в качестве фасилитатора поддерживаете только один стиль коммуникации, вы способствуете распространению расизма. Ваша настойчивая приверженность ему представляет собой политическую позицию. Вы можете быть нейтральным посредником по разрешению конфликтов лишь в том случае, если осознаете неявные иерархические исходные установки в собственном коммуникативном стиле. Поощряйте людей пользоваться тем стилем, в котором они чувствуют себя наиболее комфортно, а если другие не могут их понять, найдите переводчика.

Помню напряженный момент на многолюдном семинаре, который проходил в Словакии в 1994 году. Одна польская участница никак могла адекватно откликнуться на дискуссию, инициаторами которой выступили черные американцы. Она с убежденностью говорила о том, что все люди равны, и с ней громко соглашался участник семинара, прибывший из Германии. Оба заявляли, что в Германии и Польше нет никакого расизма. Другим участникам потребовалось немало времени для того, чтобы убедить их в том, что расизм в Польше и Германии существует точно так же, как и в США.