Читаем без скачивания Принесенный ветром - Марина Серова

– Привет, – сказал Олег так, словно мы расстались час назад.

– Привет, – ответила я ледяным тоном. – Что скажешь?

– Ты нашла мою записку?

– Да.

– Я специально положил ее туда. Думал, когда-нибудь ты все же проголодаешься и…

– Это ты взял Маргариту? – резко перебила я. – Она была на вешалке, в белом пакете?

– Да, – признался он. – И герцога тоже взял я.

– Я уже догадалась. Откуда ты узнал, что Маргарита в моей прихожей? Тебе сказала та девица? Ты с ней знаком?

– Клянусь, Таня, я ее не знаю. И в глаза не видел. Ты сама мне о ней рассказывала, помнишь, когда я чинил кран в твоей ванной? Я сопоставил факты, а потом проверил свою догадку.

– Когда я ушла узнать, не затопила ли соседку внизу?

– Да, именно тогда. А потом поехал на вокзал и положил картину в камеру хранения.

– А мне сказал, что едешь за фотокамерой?

– Я действительно за ней ездил. Таня, мне жаль, но у меня не оставалось другого выхода.

– Ты меня за дуру держишь? Ты понимаешь, что ты сделал? Ты подставил меня!

После короткой паузы он торопливо заговорил:

– Нет, Таня, все не так! Я сделал все, чтобы ты не пострадала. Не веришь? Тебе ничего не угрожает. Я нашел машину того типа… ты называла его Гаврюшей. Оставил записку, положил под дворники. Я все объяснил. Про картины. Написал, чтобы они отлипли от тебя, потому что Маргариту взял я.

– Выходит, они не умеют читать, – засмеялась я невесело. – Они просто выкинули твою бумажку. Или ты подбросил свое послание не туда, куда нужно. А знаешь, что они после этого сделали? Нашпиговали мою квартиру подслушивающими и подсматривающими устройствами. Они все еще думают, что Маргарита у меня.

Он молчал, и я спросила:

– Как ты попал на мой балкон?

– Через соседский балкон, тут я тебя не обманул. Я собрался выйти из квартиры Ады, когда увидел, что она мертва, но сначала посмотрел в глазок. Увидел, как открылась дверь напротив, выскочила женщина и побежала к лестнице. Она звала свою кошку. Я выглянул на площадку. Ее дверь была приоткрыта. Тогда я вызвал лифт. Он все не приезжал, а женщина уже шла обратно. Она ворковала всякие нежности, уговаривала отловленную кошку. Мне очень не хотелось, чтобы потом она описала меня полицейским. И я проскользнул в ее квартиру и спрятался на балконе. Ну, а дальше ты знаешь.

Повисло тягостное молчание. Я прервала его первой:

– Откуда ты звонишь?

– Из другой страны. Не из России.

– Где диптих?

– Его у меня больше нет. Он нашел себе нового владельца. Я договорился с ним заранее. Мне нужны были деньги. Много денег.

– Удивил! – хмыкнула я презрительно. – Кому не нужны деньги? Они всем нужны.

– Ты не понимаешь. Я тебе сейчас все объясню…

– Не надо, – перебила я. – Не трать время напрасно. Лучше скажи, это ты убил Аделаиду?

Секунду-другую он молчал, переваривая мой вопрос, а потом уверенным тоном произнес:

– Нет. Когда я вошел, она была уже мертва. Не веришь? Но это правда. И я не знаю, кто ее убил.

– А девчонка? Та, что ко мне приходила. Я тебе рассказывала. Ты не видел ее?

– Не было там никого. Дверь была не заперта, я толкнул ее и вошел.

– Ада не хотела отдавать картину, и ты ее убил.

– Нет. Ты не знала Аду, Таня. Она отдала бы мне картину. У нее был ужасный характер, ее невозможно было терпеть, но она была честной. Этого у Ады не отнять. Она знала твердо: картина принадлежит моей семье.

– Говоришь, она была честной? Но она продала герцога.

– Нет. Его у Ады украли. Я ведь звонил ей. Когда понадобились деньги, много денег, я сразу же вспомнил про дедовы картины. И позвонил ей. Ада сказала: «Приезжай и забирай, Маргарита твоя». Тогда она и рассказала про кражу, каялась, что не сберегла. Герцога украли у нее три года назад, заявлять в полицию она не стала, решила, что все равно не найдут.

– А почему ты мне этого не рассказал?

– Не хотел, чтобы ты подозревала меня в убийстве Ады.

– Она догадывалась, кто украл герцога? – спросила я.

– По телефону она мне ничего не сказала. Украли – и все.

– Может, Жучкин?

– Вряд ли. Думаю, Жучкин потом купил ее, польстился на документы, только они фальшивые. Уверен в этом. Не было у деда никаких документов на диптих.

– Откуда ты звонишь? Ты проговоришь все деньги.

– Из Германии. О моих финансах не беспокойся.

– Конечно, чего беспокоиться, у тебя теперь куча бабок, – ехидно сказала я, – ты же продал две старинные картины!

– Уже не куча. Я сейчас все тебе объясню. У меня есть сестра, я тебе говорил.

– Антигона?

Олег, видимо, растерялся, потому что несколько секунд молчал. Потом с привычной иронией произнес:

– И это ты знаешь!

– Я знаю многое. Но не все. Ты поменял имя?

– Да. Я его ненавидел. Но как ты догадалась?

– Видела твою детскую фотографию. Конечно, взрослого нелегко узнать по детской фотографии, но я догадалась. По глазам, они не меняются. Честно признаюсь, догадалась не сразу. Иначе ты так просто бы не удрал с картинами. Так что там ты говорил про сестру?

– Она больна. У нее лейкемия. Деньги были нужны на операцию. Вчера Анютке сделали пересадку костного мозга, и есть надежда, что у нее все будет хорошо. Так сказал врач. Поэтому я и позвонил тебе только сегодня.

Я растерянно молчала, не знала, что сказать. Наконец выдавила:

– Мне жаль. Надеюсь, твоя сестра поправится.

Значит, меня просто использовали. Вот так всегда, стоит влюбиться в кого-нибудь, как оказывается, что это роковая ошибка. Или твой избранник самодоволен и глуп, или же это ловкий хитрый лис, решивший, что ты – отличное средство для достижения его целей.

– Ну что ж, прощай, Олег, желаю вам с Аней удачи, – сказала я, пытаясь скрыть желчь.

– Подожди, Таня, – торопливо заговорил он. – Не бросай трубку. Не обижайся на меня, ладно? Мне было хорошо с тобой. Жаль, если мы больше не увидимся. Можно, я еще позвоню тебе?

– Звони, – разрешила я. – Расскажешь, как идут дела у Анюты.

– Ты и вправду не обижаешься?

Господи, ну что за идиот! Мне хотелось плакать и ругаться, но я изо всех сил сдерживалась.

– Правда. Привет Антигоне. Пока.

Олег еще что-то говорил, но я уже не слушала. Опустила трубку и нажала кнопку отключения.

Все, с Олегом покончено! Мне было грустно и обидно, и в то же время я испытывала облегчение. Оттого что он не убийца.

Конечно, он мог и соврать. Чего не сделаешь ради любимой младшей сестренки. Но я почему-то ему поверила.

Все встало на свои места. Теперь понятно, куда испарились картины. Непонятно только одно: кто убил Аделаиду?

Я поднялась со скамьи и побрела домой.

Открыла дверь и замерла на пороге.

В моей квартире кто-то был. Из комнаты доносились странные звуки. Кто-то тихонечко насвистывал, расхаживая по комнате. Потом запахло сигаретным дымом. Скрипнула балконная дверь, повеяло прохладой.

Человек, забравшийся в мой дом, вел себя так, будто это был его дом. Совсем распоясались бандиты, обнаглели. Сейчас я им покажу!

Я юркнула в ванную, схватила швабру, подняла ее над головой, как знамя, на цыпочках вошла в комнату и… столкнулась нос к носу с Володькой Кирьяновым. Приятель изумленно посмотрел на швабру и пробормотал:

– Ты чего это, Тань, а? Полы мыть собралась? Не успела домой прийти и сразу за уборку?

– Ты меня напугал, Володька! – разозлилась я. – Еще секунда – и эта швабра обрушилась бы на твою голову. Я думала, тут бандиты. Предупреждать надо, если в гости собираешься!

– Пытался. Звонил тебе, звонил, а твой номер все занят и занят. Сорок минут занят, я засекал. Разве так можно? Да, мне надоело торчать на лестнице, и я вошел. И никто меня за это не осудит. Сколько можно трепаться по телефону, когда твой друг мается под дверью?!

– Откуда же я знала, что ты маешься под дверью! Кстати, как ты сюда попал?

– Вошел. Открыл ключом. Серега забыл отдать тебе пятый ключ. Возился с замком, проверял ключом, а потом машинально сунул его в карман.

– И ты поспешил собственноручно вернуть мне ключ? За этим и приехал?

– Не за этим. Сейчас узнаешь зачем. Слушай, Тань, пошли в комнату, а? Очень кофе хочется. Угостишь?

Я кивнула, прислонила швабру, которой едва не убила лучшего друга, к стене и отправилась на кухню варить кофе. Кирьянов, продолжая ворчать на тему «Некоторых невозможно оторвать от болтовни с подружками», потащился следом. Затушил сигарету в блюдце на столе, уселся на табуретку и сразу же изрек:

– Тань, тебе что-нибудь говорит имя – Гаврилов Сергей Петрович?

Джезва, которую я собралась поставить на конфорку, дрогнула в моей руке. Не поворачивая головы, я сказала:

– Ничего не говорит. А кто это? Первый раз слышу эту фамилию.

– Глянь-ка сюда, – коротко бросил Киря.

Я насыпала в джезву молотый кофе, налила воды, зажгла газ и только после этого села напротив Кирьянова и вопросительно на него уставилась. Он протянул мне фотографию, с которой на меня смотрел Гаврюша. На черно-белой фотографии он был в костюме, при галстуке и лет на пять моложе. Но я его все равно узнала. Не забуду эту рожу до конца своих дней. Я положила снимок на стол и подняла глаза на Володьку.