Читаем без скачивания Стратегия «большого рывка» - Андрей Фурсов

Стартовой площадкой для этого процесса я вижу механизмы евразийской интеграции, которые сегодня уже начали работу и успешно развиваются.

Архимандрит Тихон (Шевкунов), настоятель Сретенского монастыря:

Я хотел бы вспомнить известную истину о том, что когда начинают говорить об идеологии, надо быть готовым к тому, что все, могущее быть превратно истолкованным, будет истолковано превратно. Но мне очень нравится, что мы здесь открыто, без всяких политкорректных реверансов, называем вещи своими именами.

Да, советская идеология, которую мы называем тоталитарной, действительно имела в себе немалую долю тоталитаризма, ушла в прошлое, но сказать, что у нас полностью исполняется статья 13 Конституции РФ, гласящая, что в России отсутствует официальная идеология, было бы очень большим преувеличением. Потому что вульгарная либеральная идеология совершенно очевидно главенствует в обществе, во всех сферах нашей жизни и распространяется практически всеми средствами массовой информации.

Но что представляется самым главным? То, что люди в нашем Отечестве все еще по-настоящему стремятся к добру, стремятся к справедливости, стремятся любить друг друга. Но мы видим, что этого становится все меньше и меньше, и меньше даже по сравнению с тоталитарным Советским Союзом.

Последние двадцать лет в нашей стране безостановочно работает мощнейшая пропагандистская машина, которая стремится изменить то, что сейчас называют «ментальностью народа», стремится сделать людей совершенно другими.

Многие традиционные институты нашего общества, включая институт семьи, подверглись жесточайшим информационным репрессиям. Насколько мне помнится, уже 80 % браков, заключенных в нашей стране, распадаются за три первые года своего существования. И мы, священники, видим это, может быть, более отчетливо, потому что к нам на исповедь приходит множество людей — причем людей, стремящихся к вере, к Богу, и мы видим, какое воздействие даже на них оказывает нынешняя обстановка в России.

Совершенно ясно, что бесконечно или даже долго так продолжаться не может, что надо эту ситуацию менять. Но это было ясно и пять, и десять лет назад, когда те же проблемы обсуждались в ходе, может быть, не таких представительных и менее публичных дискуссий. С этим соглашались даже во всех официальных кабинетах, где мне приходилось бывать, но практического движения не было никакого.

Очень велика надежда на то, что нынешние разговоры будут дополнены практическими делами. Боюсь неточно процитировать Ивана Ильина, но он говорил примерно так: «Все, что во благо традиционной российской государственности, должно приветствоваться, поощряться, пестоваться; а то что традиционной российской государственности и интересам народов России вредит, — перед всем этим должны вставать неодолимые препоны».

В какой форме может осуществиться такая идеология? Мы прекрасно понимаем, что можем собираться сколько угодно, но те идеи, которые нам близки и которые мы совершенно искренне почитаем самыми правильными, — должны быть восприняты государством как руководство к действию, только в этом случае состоится переход от слов к делам. Что нам нужно для этого сделать?

Недавно была замечательная встреча в Кремле с президентом Путиным, посвященная проблемам культуры, и прекрасную речь сказал Владимир Владимирович, но когда встал вопрос о средствах массовой информации, все развели руками: мол, что тут можно поделать? Сидит Мацуев, сидит Гергиев — да, конечно, все они сеют разумное, доброе, вечное, высокое, но стоит человеку включить телевизор, как он получает совершенно иное, и весь огромный труд наших выдающихся соотечественников остается — давайте назовем вещи своими именами — для очень и очень немногих.

Вот если этот порочный круг не будет преодолен, если то добро, та справедливость, та красота, которые составляли и продолжают составлять нашу культуру, не окажутся в центре заботы и внимания наших средств массовой информации, — результат вряд ли окажется ощутимым.

Я хотел бы выразить благодарность за приглашение участвовать в этом собрании и сказать, что, конечно, рано или поздно Господь все управит, все встанет на круги своя, на путь созидания и любви, а поэтому, несмотря на все неудачи и разочарования, мы должны продолжать делать свое дело, не забывать, что Карфаген должен быть разрушен, а на его месте будет стоять — да, Третий Рим.

Александр Дугин, лидер Международного евразийского движения:

Мне представляется, что Изборский клуб — это последний звонок. Последний звонок нас, патриотов, призывающих включиться в битву, которую мы ведем давно: каждый из нас имеет за плечами годы самоотверженного труда на благо патриотической идеи, на благо нашей страны. Впервые мы оказываемся в новых исторических условиях, когда можем по-настоящему на что-то повлиять и многое изменить. Поддерживаю слова отца Тихона, что нам нужно двигаться вперед — в этом наше мужество, наше терпение и подвиг, в том числе и христианский человеческий подвиг. Нам трудно, не верим, многие потеряли надежду, но надо идти вперед, потому что мы для этого и созданы, пришли в этот непростой мир в сложный период.

В нашем обществе существует не одна, а две идеологии. И когда мы говорим, быстро или медленно развиваться, мы упускаем из виду: в каком направлении? Мы спорим о том, с какой скоростью ехать к цели, но эта цель не ясна. Спорим: быстрее или медленнее. Но спор между либералами и консерваторами не заключается в том, быстрее или медленнее ехать к намеченной либералами цели. Спор либералов и консерваторов, славянофилов и западников, патриотов и космополитов, людей, которые отстаивают нашу традицию, ценностную систему, и тех, кто хотят нам насадить другую, глобальную, западную, не в том, быстро или медленно развиваться. А в том, в каком направлении двигаться. Это принципиальный вопрос. Это не вопрос скорости, торможения или ускорения. Это вопрос: мы едем направо или налево, на юг или на север.

Либералы предлагают нам направление, в котором двигается Запад. Они считают, что это единственный вектор мировой истории. Мы, консерваторы говорим: нет, мы свободны выбирать другое направление. Ваш гипноз о том, что весь мир развивается от дикости к цивилизации, от технологического несовершенства к технологическому совершенству — это абсолютное НЛП, нейролингвистическое программирование.

Общества двигаются в разных направлениях, с разной скоростью, могут иметь разные ценностные системы. И исламский мир демонстрирует, что он не просто не дозрел до запада, но он отвергает западный проект, западную цель. И российское общество имеет право на выбор: либо принять, либо отвергнуть. Это гораздо важнее, чем быстрее или медленнее совершать реформы. И вообще нужно ли их совершать? И эти ли? Вот о чем надо ставить вопрос.

Сегодня в нашем обществе идеологическая сфера, средства массовой информации, о которых говорил отец Тихон, сфера образования, то, что называется в науке дискурсом (то есть совокупность большинства речей, которые мы слышим в самых разных инстанциях: и по телевидению, и в экспертных сообществах), на 90 % контролируется либералами-западниками. Так в России никогда не было. Спор славянофилов и тех же и западников — это естественная для нашего общества вещь. А сегодня средства массовой информации транслируют только либеральные программы, которые содержат в себе колоссальный идеологический заряд: как важно наслаждение, индивидуум, карьера… По сути — это активная тоталитарная пропаганда либерально-капиталистических ценностей. Но это разделяется далеко не большинством нашего общества, это даже элиты далеко не все разделяют, тем не менее, этот дискурс под видом деидеологизации тоталитарно навязывается нам всем.

Нужно восстановить справедливость. Не думаю, что сегодня Изборскому клубу следует бороться за монополию на идеологию. Нужно хотя бы восстановить естественные пропорции. Большинство нашего населения ориентировано консервативно, патриотично, большинство нашего народа верно своим культурным корням, своему культурному коду. Так почему же в официальном дискурсе это большинство является обойденным, униженным, не представленным либо представленным фрагментарно?

Либерал на это вам ответит: это раньше демократия была властью большинства, сегодня это — власть меньшинства, которое должно защититься перед лицом потенциально опасного большинства. Либералы так и говорят: мы фактически превращаем демократию из власти большинства во власть нашего либерального меньшинства. И этот процесс идет полным ходом. Так же и на Западе. Как там либералы понимают свободу? Свобода спора — это спор правого либерала с левым либералом, иногда подключается радикальный либерал. Все остальное — за кадром. И в нашей российской ситуации мы подходим уже к этому. Консерваторы, сторонники социального проекта, красного, левого, правого, церковных кругов — это все за гранью, это смешно, это объект для постоянной критики, оплевывания, идиотизации и так далее.