Читаем без скачивания История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике - Джордж Фрэнсис Доу

В своей стране негры питаются, как правило, мясом животных или рыбой, приготовленными вместе с корнями, ямсом или кукурузой. Конские бобы и рис, которыми их кормят на борту корабля, доставляются главным образом из Европы. Их иногда покупают, однако, на побережье, где они преобладают над другими продуктами.

Негры Золотого Берега редко отказываются от какой-либо пищи, которую им дают. Как правило, они поедают все, что предлагается, в больших количествах, чем все другие негры, которых они превосходят в силе и уме. Большинство рабов не любят конские бобы и во время трапезы на палубе могут выбросить их за борт или швырнуть друг другу в лицо во время ссоры.

Эта картина воодушевила музу члена британского парламента на следующие стихи:

Ее кожа цвета вороньего крыла,Ее дыхание – благоухание цветущего апельсинового дерева,Ее глаза – сияние тропиков,Ее губы словно мягкий шелк,Ее взгляд – нежный луч вечернего солнца,Который золотит медный поток.

Обычно рабов кормят дважды в день: около восьми часов утра и четырех часов вечера. На большинстве кораблей они питаются лишь один раз в день своей «собственной пищей». Еда выдается им в сосудах размером с небольшое ведро для воды. Их усаживают по десять человек вокруг этих ведер, из которых они черпают еду деревянными ложками. Последние они быстро теряют, и если не получают другие, то хватают пищу руками. В благоприятную погоду негры питаются на палубе, в плохую же погоду еда выдается в межпалубном помещении. Во время приема пищи между ними возникают бесчисленные ссоры, особенно когда им урезают норму, что происходит часто, если переход от побережья Гвинеи до островов Вест-Индии намного удлиняется. В этом случае на неделю приходится выделять сильно убавленную порцию. Расход воды составляет полпинты в каждый прием пищи. Вода обносится из ведра. Каждый негр получает ее в паннекине (pannekin), небольшом сосуде с прямой ручкой, чем-то напоминающем соусницу. Однако, когда корабли приближаются к островам при благоприятном бризе, рабы больше не ограничиваются в еде.

Что касается негров, отказывающихся от еды, то я видел, как на совок помещали тлеющие угли и подносили их так близко к губам отказников, что те обжигались. И это сопровождалось угрозами заставить их проглотить угли, если будут упорствовать. Это, как правило, производило нужный эффект. Мне передавали заслуживающую доверия информацию, что один капитан невольничьего судна приказывал поливать расплавленным свинцом негров, которые упорно отказывались от еды.

Поскольку физические упражнения считались важными для сохранения здоровья рабов, их иногда заставляли танцевать, когда погода позволяла выводить их на палубу. Если они двигались неохотно или без должной живости, их пороли. Для этого все время рядом с ними стоял человек с плеткой-девятихвосткой в руке. Музыкальное сопровождение давал им в это время барабан, на который иногда натягивали кожу с одной стороны. Когда она изнашивалась, использовалось в качестве барабана дно миски, описанной выше. Бедолаг часто заставляли также петь, но их песни, как правило, представляли собой грустные причитания об их разлуке с родной страной.

Женщинам для некоторого развлечения выдавали бусы. Но это была неудачная затея, поскольку они крали бусы друг у друга, из-за чего возникали разные дрязги.

На борту некоторых кораблей простым матросам разрешались половые отношения с чернокожими женщинами, если они добивались их согласия. И некоторые из женщин воспринимали непостоянство своих любовников так близко к сердцу, что прыгали за борт и тонули. Офицерам разрешалось удовлетворять свою похоть среди чернокожих женщин по своему усмотрению. Иногда они допускали такие скотские излишества, которые позорят человеческую природу.

Страдания негров во время морского перехода не поддаются воображению. Они гораздо больше европейцев подвержены морской болезни, которая часто ведет к их гибели, особенно среди женщин. Но еще менее выносимо отсутствие свежего воздуха. Для его допуска большинство невольничьих кораблей имеет в межпалубных помещениях пять-шесть вентиляционных отверстий около шести дюймов в длину и четыре в ширину по каждому борту. Кроме того, некоторые суда, один из двадцати, оснащены тем, что называют виндзейль. Но когда море штормит и идет ливень, возникает необходимость закрывать иллюминаторы и вентиляционные приборы. В отсутствие свежего воздуха в помещениях для негров становится невыносимо душно. Спертый воздух в результате испарений от тел становится вредным, а из-за неоднократного вдыхания вскоре порождает лихорадку и понос, которые, как правило, поражают многих людей.

Во время своих вояжей я часто был свидетелем фатальных случаев. Один пример даст некоторое представление, хотя и в небольшой степени, об ужасных страданиях рабов. Влажная и ветреная погода требовала закрытия вентиляционных отверстий и люков. Это вызывало понос и лихорадку среди негров. Когда они находились в таком положении, я часто спускался к ним, пока в их помещениях наконец не стало так душно, что находиться там можно было весьма короткое время. Не только излишняя духота делала их положение невыносимым. Палуба – пол их помещения – была покрыта кровью и слизью, образовавшимися в результате поноса. Все это напоминало помещение бойни. Не хватает воображения, чтобы представить столь ужасную и отталкивающую обстановку. Многих потерявших сознание рабов вынесли на палубу, где несколько из них умерло, другие восстановились с большим трудом. Для меня тоже положение оказалось почти роковым. Было слишком жарко, чтобы носить что-нибудь, кроме рубашки, но и ее я снимал, перед тем как опускаться вниз. Но, несмотря на это, побыв там лишь четверть часа, я настолько задыхался от жары, вони и отравленного воздуха, что чуть не упал в обморок. Лишь с посторонней помощью я смог выбраться на палубу. В результате я вскоре заболел от некоторого расстройства и лечился несколько месяцев.

Ситуации такого рода неоднократно возникают в течение вояжей, и часто в более драматической форме, чем та, что я только что описал, особенно когда рабы чересчур скученны. В данном случае это была не та ситуация – кораблю недоставало ста рабов к тому количеству, которое он мог вместить.

Один ливерпульский корабль однажды принял на борт в Бонни по меньшей мере семьсот негров. Во время транспортировки такого большого количества рабов было так тесно, что они были вынуждены лежать в два слоя. Это вызвало такую смертность среди них, что даже без небывалой штормовой погоды или большей продолжительности вояжа, чем обычно, погибло более половины из них до того, как корабль прибыл в Вест-Индию.

Чтобы получить представление о невероятно ограниченном пространстве, в которое запихивали большое число негров, приведу следующие характеристики этого корабля.

Согласно данным ливерпульской таможни, его водоизмещение составляло 235 тонн, ширина по бимсу – 25 футов, расстояние между палубами – 92 фута – было разделено на четыре секции таким образом:

Из помещений исключены описанные выше платформы от 8 до 9 футов ширины и такой же длины.

Невольничьи корабли обычно оборудовались таким образом, чтобы принять лишь одну треть или даже меньше негритянок, вышеназванные размеры помещения для которых ясно указывают на большую диспропорцию.

Естественно предположить, что учет собственной выгоды побудит собственников невольничьих кораблей не разрешать своим капитанам брать на борт больше негров, чем позволяют помещения корабля. Они должны быть достаточны, чтобы рабы свободно лежали в них или по крайней мере не терлись друг о друга. Как бы то ни было, но более разительного, полностью и заслуженно разочаровывающего примера корыстолюбия, чем приведенный выше, никогда не было. Вследствие ожидаемой премии – обычно причитающегося капитанам процента в 6 фунтов стерлингов со всех доставленных негров – судно сильно перегружается, что и влечет за собой столь тяжелые потери.

Место, предназначенное для больных негров, располагается под неполной палубой, где они лежат на голых досках. Поэтому часто кожа и тело тех, кто истощен, обдирается из-за качки корабля почти повсюду, начиная с выдающихся участков плечевого пояса, локтей и бедер, так что остаются кожа да кости. У некоторых, лежащих постоянно в крови и слизи, вытекающей из-под больных диареей так обильно, что обеспечить чистоту невозможно, кожа обдирается скорее, чем у тех, кто испытывает только трение от качки корабля. Мучительная боль, которую несчастные страдальцы ощущают из-за вынужденного пребывания в таком ужасном положении часто в течение нескольких недель, оставаясь живыми, не поддается ни воображению, ни описанию. Увы, не многие способны выдержать фатальное воздействие этого. Самое высокое искусство врача здесь бессильно: если наложить пластыри, они быстро смещаются в результате трения о доски корабля, бинты же негры в скором времени снимают и приспосабливают для других целей.