Читаем без скачивания Исповедь - Сьерра Симоне
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но потом я продолжала смотреть на твое сообщение, задаваясь вопросом, что именно ты думал обо мне? Думал ли ты о том, что я чувствовала, когда был внутри меня, о том, как я извивалась под тобой? Мне стало интересно, вспоминаешь ли ты нас на своей кухне, когда мы наблюдали за тем, как ты толкался в меня.
И вот мое последнее покаяние. Я встала на колени на полу в своей спальне, как будто собиралась помолиться, но вместо молитвы раздвинула ноги и трахала себя пальцами, представляя, что это ты.
И, когда кончила, я молилась Богу, чтобы ты мог услышать, как я выкрикиваю твое имя.
XV
Люди могли бы осудить меня за то, как участилось мое дыхание, за то, как я сжимал член через брюки. Но образ Поппи на коленях, с закрытыми глазами и мыслями обо мне, в то время как ее пальцы играют с этой прекрасной киской, был слишком ярким, чтобы сопротивляться.
– Поппи, – сказал я, расстегивая ремень, – расскажи мне больше.
Я знал, что она могла слышать, как я расстегиваю ремень, опускаю вниз молнию. Ее дыхание участилось, а затем она судорожно выдохнула.
– Одной рукой я ласкала грудь, – прошептала она, – а другой потирала клитор. Я так сильно хотела твой член, Тайлер, только о нем и могла думать: как он растягивает меня, как ты проводишь им по тому идеальному местечку каждый раз, когда толкаешься в меня.
Все еще прижимаясь к стенке кабинки, я вытащил член из боксеров и обхватил его, медленно двигая рукой вверх-вниз.
– О чем ты думала, когда кончила? – спросил я. Боже, я хотел, чтобы ее мысли были пошлыми. Хотел, чтобы они были возмутительно развратными.
И Поппи не разочаровала.
– Я думала о том, как ты имеешь меня в задницу, одновременно трахая пальцами киску, вытаскиваешь член и кончаешь мне на спину.
Дерьмо, до этого я был возбужден до предела, но теперь мой стояк был тверже камня. Кого я обманывал? Мне нужно было трахнуть Поппи снова, и я собирался сделать это прямо здесь, в церкви, в середине дня.
– В мой кабинет, – прорычал я сквозь зубы. – Сейчас же.
Она поспешно выскользнула из исповедальной кабинки, и я последовал за ней, заправив член в брюки, но не потрудившись застегнуть молнию. Как только мы оказались в кабинете, я закрыл дверь на ключ, и мы бросились друг к другу.
Мы были подобны двум столкнувшимся грозовым тучам, которые немедленно соединились в единое целое. Слияние рук, губ и зубов, смесь покусываний, поцелуев и стонов. Я подтолкнул ее назад, намереваясь разложить на рабочем столе, но мы запутались, начали падать на пол, и я обхватил ее руками, пытаясь защитить.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил я.
– Да, – нетерпеливо ответила она, хватая меня за воротник, чтобы притянуть обратно к своим губам. Ее поцелуи доводили меня до исступления, мягкость рта вторила шелковому жару под юбкой.
– Я должен трахнуть тебя, – пробормотал я между поцелуями. Это была констатация факта. Предупреждение. Я скользнул рукой вниз и обнаружил, что она снова без нижнего белья.
– Бесстыдница, – выругался я. – Чертова развратница.
Поппи выгнулась под моим прикосновением, приподнимая бедра и предоставляя моим пальцам лучший доступ. Я поцеловал ее в шею и запихнул два пальца во влагалище. Она уже была такой мокрой, и мое грубое обращение с ней, казалось, возбуждало ее еще больше, потому что, комкая мою рубашку в кулаках, Поппи тяжело дышала, а я продолжил атаку, отвратительные непристойности срывались с моих губ: «динамщица», «шлюха» и «ты хочешь этого, ты ведь знаешь, что хочешь этого».
Она застонала, мои слова дразнили ее сильнее, чем ласки моих пальцев, и какая-то часть меня испытывала стыд от того, насколько сильно возбуждало то, что я говорил ей эти унизительные вещи, ну а другая – велела первой заткнуться на хрен и просто действовать.
Я накрыл ее рот своим, стянул боксеры, чтобы освободить член, а затем слепо толкнулся вперед, погружаясь в нее одним грубым движением.
Она обвила ногами мою талию, а руками – шею, ее обжигающий рот был повсюду, и я как будто держал в руках оголенные провода под напряжением – то, как она двигалась и извивалась подо мной, когда я вколачивался в нее, позволяя всем сомнениям, ревности и страху овладеть собой. Я собирался трахать ее до тех пор, пока она не почувствует, что принадлежит мне, пока не поймет, что не может от меня уйти, и пока сам не осознаю, что не могу отказаться от нее.
Каждый толчок подводил меня все ближе к разрядке, но одна мысль не давала покоя, и я навалился на нее всем телом и надавил на клитор, чувствуя, как ее мышцы напрягаются и сокращаются вокруг меня. Она была близка.
– Позволь мне взять твою задницу, Поппи, – взмолился я, проведя кончиком носа по линии ее подбородка и заставив ее вздрогнуть. – Я хочу трахнуть тебя туда.
– О боже, – прошептала она. – Да, пожалуйста.
Не было времени все хорошенько продумать, даже подумать о том, чтобы перебраться в более подходящее место. Всего в нескольких шагах от меня было кое-что, что могло бы сработать, и я не собирался тратить время на поиски чего-то еще.
Я отстранился от нее и поднялся на ноги, член был настолько твердым, что причинял боль.
– Не двигайся, – приказал я и снова натянул боксеры, чтобы добраться до маленького шкафчика в задней части церкви, где мы хранили наши освященные масла.
Руки дрожали, когда я открыл дверцу. Эти масла были освящены моим епископом в страстную неделю, их использовали только для таких таинств, как крещение, миропомазание и соборование больных. Я выбрал стеклянный флакон с маслом миро и вернулся к Поппи, старательно избегая смотреть на распятие и табернакль.
Она так и лежала на полу: с задранной вокруг талии юбкой и раскрасневшимися щеками. Снова заперев дверь на замок, я встал над Поппи и потянул за свой воротник, пытаясь его снять.
– Нет, – сказала она, ее зрачки были огромными темными омутами страсти. – Оставь его.
Член дернулся от ее просьбы. Порочная девчонка.
– Ты станешь моей погибелью, – сказал я ей, опускаясь на колени. Я перевернул Поппи на живот так, чтобы ее восхитительная попка была обращена ко мне и чтобы она могла положить голову на руки, если понадобится.
Я откупорил флакон и капнул немного масла на кончик пальца, затем обвел ее анус. Поппи дрожала от моих прикосновений, непроизвольно напрягаясь каждый раз, когда я касался ее там. Но киска тоже трепетала, и я наблюдал, как Поппи начала прижиматься бедрами в пол, пытаясь хоть немного облегчить боль, нарастающую в клиторе.
Я добавил еще масла на свои пальцы и начал ласкать и слегка надавливать на ее дырочку, массируя и расслабляя ее. Запах ароматного масла – древнего церковного благовония – наполнил комнату.
– Ты знаешь, что это такое, Поппи? – спросил я.
Она замотала головой, опустив ее на руки.
– Это освященное масло. Оно используется для крещений и рукоположений. Им даже помазывают стены церкви при строительстве. – Я провел рукой по гладкому упругому изгибу ее спины, чувствуя, как она вздыхает от моего прикосновения, и в этот момент скользнул пальцем внутрь.
Она ахнула.
– Я помазываю тебя, – объяснил я. – Освящаю тебя изнутри. Ты чувствуешь это? Это мой палец трахает твою задницу. И всего через минуту его заменит член. Мой член будет освящать тебя. Нет, не прикасайся к себе, любимая. Мы ведь собираемся кончить вместе.
Я взял ее руку, которой она скользнула себе под живот, и завел ей за голову, продолжая растягивать ее попку смазанным маслом пальцем. Ее задний проход был таким чертовски узким, и одна мысль о том, что член погрузится туда в считаные минуты, превращала меня в безумца.
Я не мог больше ждать. Налив изрядное количество масла на ладонь, я провел ею
