Читаем без скачивания Крушение - Анри Труайя

— Тогда почему ты так радуешься наличию лифта?

Франсуаза не ответила.

— Смешная ты, — качая головой, заключил он.

Они начали подниматься по лестнице, на ступенях которой лежала дешевая ковровая дорожка в цветных узорах. Примерно каждая третья из удерживающих дорожку металлических реек была сломана. На площадку выходили три коричневые деревянные двери. Франсуаза позвонила в левую. Ей открыла молодая женщина лет тридцати. Маленького роста, с выпученными глазами, бесцветная и угловатая, она приветливо улыбалась. При этом ее улыбка казалась шире, чем само лицо.

— Мадам Пассеро, разрешите представить вам моего мужа, — обратилась к ней Франсуаза.

Тут же в коридоре появился и господин Пассеро собственной персоной. Это был мужчина богатырского сложения с косматой шевелюрой. Его гордо выпяченная грудь была обтянута толстым свитером с желтыми и зелеными полосками на рукавах. Посасывая потухшую трубку, господин Пассеро сделал гостеприимный жест и сказал:

— Проходите, прошу вас.

Очень узкий коридор вел в мрачную столовую, на окнах которой висели бордовые шторы. Мебель была современной, но выглядела обшарпанной и тусклой. Потолок с четырех сторон украшал гипсовый лепной бордюр. Около окна гордо возвышался черный бойлер, его труба пересекала всю комнату и уходила в противоположную стену.

— Как видите, мы отапливаемся сами, — сказала госпожа Пассеро. — Это большое преимущество, так как можно по собственному желанию регулировать температуру в помещении, и потом, это очень выгодно. Ящик с углем стоит прямо за стеной, в коридоре. Фред, ты зимой сколько раз загружаешь топку? Три?

— Нет, два, — зевая, отозвался Фред.

— Вот, видите.

Осмотревшись вокруг, Александр обратил внимание на висевшие по стенам странные картины без рам. Они были расположены как-то очень близко одна к другой и представляли собой пятна ядовитых цветов, которые налезали друг на друга. В некоторых местах к холсту густым слоем краски были приклеены разные предметы: рыбий хребет, монета, колпачок от шариковой ручки. Все работы были подписаны: «Фред». Заинтригованный этим художественным хаосом, Александр совсем забыл о квартире. Он переходил от одного полотна к другому, рассматривая их вблизи и издалека, и поражался тому, как нормальный с виду человек может быть одержим манией замазывания краской белого пространства. Это уже даже не абстракция, а вытирание кистей о холст. Франсуаза подергала мужа за рукав.

— Ты идешь?

— Да-да, — рассеянно пробормотал Александр.

— Правда, чудесная столовая?

— Чудесная, только слегка темноватая.

Франсуаза пожала плечами и строго заметила:

— А какой ты хочешь, чтобы она была, на втором-то этаже?

Спальня располагалась в самом конце длинного коридора. Это было зловещее помещение с пожелтевшими тюлевыми занавесками, крашеной деревянной кроватью в стиле Людовика XV и лиловыми обоями в матовую и блестящую полоску, на которых висели другие потрясающие душу картины Фреда.

— Вы пришли не в очень подходящий момент, — сказала госпожа Пассеро. — В первой половине дня, до двух часов, наша квартира просто залита солнцем. — Проходя мимо кресла, она поправила на нем подушку и открыла дверцу стенного шкафа.

— Вешалки, вешалки, вешалки, — несколько раз повторила она и добавила: — А у вас на рю дю Бак есть стенной шкаф? Что-то я не припоминаю…

— Да, конечно есть, — быстро ответила Франсуаза. — К сожалению, всего один, но очень большой.

— В наше время стенные шкафы совершенно необходимы, если хочешь жить свободно. Сюда, пожалуйста…

Обветшалая ванная комната с газовой колонкой отделяла спальню от другого, совсем маленького помещения. Там стояли диван, кресло и мольберт.

— Это будет комната Николя! — торжествующе объявила Франсуаза.

И здесь по стенам были развешаны живописные полотна, еще более странные и дикие. Некоторые картины, прислоненные к стене, стояли на полу. На мольберт был водружен белый холст, посреди которого алела яркая клякса, обклеенная вокруг виноградными косточками.

— Все, что я могу вам сказать, так это то, что в этой комнате чертовски здорово работается, — объявил Фред. — Никто не мешает, и все такое…

Осмотрев вторую комнату, они опять прошли длинным коридором и оказались в каземате, слабо освещенном узким высоким окошком.

— Это кабинет моего тестя, — объяснил Фред.

— Теперь он будет твоим, — шепнула Франсуаза, обращаясь к мужу.

— Он умер в январе, — вздохнула госпожа Пассеро. — Собственно, поэтому мы и хотим переехать. Квартира теперь стала слишком велика для нас.

На полках из светлого дерева стояли книги и толстые папки. Стол был погребен под ворохом бумаг.

— Мой отец был консультантом по налогообложению, — сочла нужным добавить госпожа Пассеро.

— Понятно, — кивнул Александр.

Сколько он ни старался, ему не удавалось представить себя в роли преемника налогового консультанта. И тем не менее он должен был признать, что эта квартира больше и удобнее, чем его собственная. Франсуаза уже обстоятельно, как будущая хозяйка, инспектировала кухню. Вернувшись в столовую, она отвела мужа в сторонку и спросила:

— Ну, как тебе?

— Не слишком веселенькая квартирка, — с сомнением в голосе буркнул он.

— Просто здесь надо все перекрасить, переклеить обои, сменить занавески! Поверь мне, Александр, я сделаю все как надо! Это будет потрясающая квартира!

Александр восхитился тем, с какой легкостью она мысленно выкинула за борт весь интерьер супругов Пассеро, чтобы заменить его собственным.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил Фред. — Кики, у нас есть что-нибудь выпить?

Кики поставила на стол бутылку черешневого ликера и четыре рюмки.

— Предположим, что мы договорились. Как будем действовать дальше? — поинтересовался Александр.

— Очень просто, — сказала госпожа Пассеро. — Мы уже обсуждали это с вашей женой. Прежде всего, мы должны послать нашим домовладельцам заказные письма с уведомлением о вручении. В них мы сообщим о предполагаемом обмене с целью улучшения жилищных условий, что, собственно говоря, так и есть.

— Да, конечно, — подтвердила Франсуаза.

— А потом, если ваши и наши домовладельцы не обжалуют это в суде, через две недели мы можем преспокойно переезжать. Мы попадаем в разряд квартиросъемщиков, которые, не заключив договора о найме, имеют право занимать площадь.

— Вы в этом уверены? — уточнил Александр.

— Абсолютно!

— Я уже звонила нашему управляющему, — сказала Франсуаза. — В принципе, он согласен. А поскольку домовладелец никогда ничего не предпринимает без его совета…

— Что касается нас, то я думаю, что здесь тоже все будет в порядке, — заявила госпожа Пассеро.

— Остается только одно, — заметил Александр, — ваша квартплата выше нашей.

— Разница всего семьдесят пять франков. Ерунда!

— Что касается доплаты, — процедил Фред, — то мы решили ограничиться полутора тысячами франков.

— Какой доплаты? — удивился Александр.

— Да, о доплате вы мне ничего не говорили! — воскликнула Франсуаза.

Фред Пассеро вяло улыбнулся и испачканными в краске пальцами поскреб подбородок.

— Мы тут с женой посоветовались… Все-таки наша квартира значительно больше вашей, и мы бы хотели получить за разницу в метраже. И потом, мы оставляем вам шторы и палас в коридоре.

— Сожалею, господа, — произнес Александр, вставая, — но подобной суммой я не располагаю.

Франсуаза тоже поднялась. Вид у нее был подавленный.

— Подождите, подождите, — остановил их Фред, — я же не требую все деньги сразу. Вы могли бы выплатить их частями, в рассрочку.

— Нет, месье, для нас этот переезд и без доплаты довольно тяжелое дело. Мы вынуждены отказаться.

Франсуаза последовала за мужем в прихожую. Было слышно, как супруги Пассеро о чем-то шептались у нее за спиной. Александр уже собирался уходить, когда между ним и дверью протиснулся Фред.

— Ну ладно, что вы так сразу, расслабьтесь. Можно же поговорить, обсудить, — мямлил он, пытаясь их задержать.

— Пожалуйста, я готов обсуждать все что угодно, кроме доплаты, — ответил Александр.

— Вам повезло, уж больно ваша рю дю Бак запала мне в душу. Конечно, на этом обмене я потеряю, но тем хуже для меня. Что поделаешь, я же художник…

Александр мельком взглянул на Франсуазу. В ней явно возрождалась надежда. Осушив до дна свою рюмку, госпожа Пассеро предложила, не откладывая, написать домовладельцам.

Шагая по улице рядом с Александром, Франсуаза чувствовала, что от счастья у нее из груди вот-вот выпрыгнет сердце.

— Ну что, ты довольна?

— А ты?

— Я — да, потому что тебе нравится эта квартира.

— Нравится это не то слово, я ею очарована. Мы там будем так счастливы!