Читаем без скачивания Место, где зимуют бабочки - Мэри Элис Монро

– А вы за них не переживайте! – не сдержавшись и не желая более сдерживаться, запальчиво вскричала Луз. – Все у них будет чудесно, вот увидите. Еще сами и позавидуете, – совсем уж понесло ее. – Во всяком случае, все будет гораздо лучше, чем если бы Офелия рискнула и связала свою жизнь с таким подонком, как этот тип. Думаете, женившись, он перестал бы распускать свои поганые руки?

Маргарет открыла было рот, чтобы еще что-то сказать в добавление к уже прозвучавшему, но передумала и промолчала, а потом вдруг сочувственно покивала, смягчив тон:

– Понимаю. Простите меня. Я не должна была так говорить. Она ведь ваша подруга.

– Подруга. И очень хороший человек. Но дело не в этом. Говорить так не следует не поэтому. А потому, что не стоит говорить о том, чего вы не знаете, с чем никогда не сталкивались. Осуждать легко – понять гораздо труднее. Вряд ли в таких делах следует торопиться и наклеивать ярлыки! А неприятности – у кого их не бывает? – В бессильной ярости сунув ладони в карманы джинсов, Луз покинула помещение, не желая, чтобы эта сухарь Маргарет о ней как-то заботилась в соответствии с просьбой миссис Пенфорд. О, только бы побыстрее отделаться от этой гнетущей атмосферы, которая воцарилась в комнате…

На дорожке, посыпанной мелким гравием, остались глубокие следы от ее тяжелых башмаков. Она миновала высокую зеленую изгородь и увидела свой ненаглядный маленький «Фольксваген». И тут же услышала лай Серены, а подойдя ближе, увидела, как собачонка отчаянно барабанит лапками в заднее стекло. Луз открыла дверцу, толкнула вперед переднее сиденье и дотянулась до Серены, чтобы взять собачонку на руки. Но крохотное создание моментально встало на дыбы. Серена задрала головку, а ее глазенки-бусинки зажглись недобрым светом. Только еще не хватало перепугать до смерти эту тщедушную тварь!

– Уж больно ты злая для своих габаритов, – вяло пошутила Луз и погладила собачку по голове, осмелившись коснуться ее только кончиками пальцев. Серена затряслась всем своим субтильным тельцем в очередном приступе злости, смешанной со страхом. Луз прошлась рукой по худенькому тельцу с выпирающим позвоночником и хрупкими ребрышками и стала ласково уговаривать собачонку: – Ты перепугана, да? Не понимаешь, что происходит? Вся твоя жизнь в одну минуту перевернулась вверх дном. Какая-то незнакомая тетка за шиворот вытаскивает тебя из твоего дома, куда-то тащит, бросает в какую-то машину, а потом везет бог знает куда! Понимаю. – Луз устало улыбнулась и еще раз погладила Серену по спинке. – Я тебя понимаю, как никто! Поверь мне.

Неожиданно для себя Луз наклонилась и чмокнула собачку в макушку. И страшно удивилась, когда та в ответ лизнула ее в лицо.

– Ну вот, кажется, мы и нашли общий язык, – усмехнулась она и погладила собачью мордочку, а потом потрепала собаку под подбородком. – Давай немного прогуляемся, ладно?

Она взяла собачку на руки и вынесла ее из машины на свежий воздух, затем отнесла на травку, посадила и стала ждать. Но собачонка не двинулась с места, а лишь уставилась на нее и вопросительно подняла лапку, словно пытаясь узнать, что же ей делать дальше. Луз рассмеялась, хотя смех получился похожим на всхлип. Она наклонилась, снова подхватила собачку на руки и уткнулась в ее мягкую шерстку на спине.

– Если бы ты только знала, как я хочу спать! Давай сейчас вместе завалимся на заднее сиденье и поспим хоть немного, – пробормотала она сонным голосом. Господи, куда ее занесло! Что она здесь делает? Ведь она же не собиралась брать на себя ответственность за Офелию. Или тем более за ее четвероногую любимицу. Тут бы бог дал силы о самой себе позаботиться!

Луз осторожно посадила Серену обратно на заднее сиденье и забралась за ней следом. Смахнула в пластиковый пакет для мусора обертки от леденцов, которые Офелия грызла всю дорогу, видимо, помогая себе держаться при схватках, пустые стаканчики и прочий мусор. Потом открыла окно, впуская в салон чистый воздух. Серена, на седьмом небе от счастья, что теперь она не одна и у нее появилась компаньонка, радостно прыгала и все норовила лизнуть Луз в лицо, негромко при этом порыкивая, так что было похоже, будто она разговаривает. Сердце Луз растаяло от столь пылкого проявления бескорыстной собачьей любви. Чего-чего, а любви ей сейчас действительно отчаянно не хватает. Она чертовски устала, можно сказать, силы оставили ее окончательно. Однако в глубине души Луз понимала, что причина ее дурного настроения кроется совсем в другом. Она взбила подушку и положила ее под голову, свернулась калачиком, а Серена пристроилась ей на живот, одной рукой она прижала собачонку к себе, вторую опустила вниз, туда, где на полу стояла коробка с прахом, и прикрыла ее рукой.

Спать хотелось отчаянно. Но, как она ни пыталась смежить веки плотнее, в сознании продолжали упорно крутиться слова, брошенные Маргарет, можно сказать, мимоходом. Особенно одно слово: бастард.

У Луз было счастливое детство. Бабушка сумела создать для нее атмосферу любви и полнейшего комфорта во всем. И все же даже в самом раннем детстве Луз смутно догадывалась, что она не такая, как остальные дети. Вначале она думала, что это из-за того, что мама ее умерла. Но сегодня слова Маргарет напомнили ей один эпизод из ее школьных лет, который она до поры до времени старательно запихивала в дальние уголки памяти. Ей было тогда лет десять, не больше. Двое соседских мальчишек, Луис, противный такой парень с выступающими вперед, похожими на клыки зубами, и толстый увалень Карлос с карманами, вечно набитыми леденцами, при виде Луз вдруг стали тыкать в нее пальцами и издевательски кричать:

– А мы знаем, кто ты! Знаем, знаем – bastarda!

Тогда Луз не знала, что означает это слово. Вернувшись домой, она первым делом схватила бабушкин английский словарь и уединилась с ним в своей комнате, плотно прикрыв дверь. Словарь давал несколько значений непонятного слова, но каждое предварялось пометой: «оскорб.», «ругат.»… Трясясь от обиды, она водила пальцем по строчкам, пытаясь вникнуть в смысл словарной статьи. А когда наконец закрыла словарь, то уже точно знала, почему мальчишки дразнили ее, а не Марию-Елену или Кармен.

Бабушка ей рассказала, что отец бросил их с матерью еще до того, как она появилась на свет. Но тогда Луз не нашла в этом ничего предосудительного. Сегодня многие родители разводятся или живут врозь. А потом мама умерла. Но что позорного может быть в том, что человек умирает? Позор заключался в другом. В тот день до нее дошло, что ее родители никогда не состояли в законном браке.

Оскорбительное выражение! Помнится, эта фраза из словаря впилась в ее детское сердечко словно клещ, оставив глубокую рану. Впервые в жизни она осознала, какую власть имеет слово над человеком и как больно может оно ранить душу. Соседские негодники мимоходом мазнули грязным словцом по лицу, а оно взяло и запало и в память, и в сердце. Как же все плохо! Как грязно, ужаснулась она тогда, чувствуя, как от омерзения у нее сводит живот. Они словно заклеймили ее навечно этим позорным словом: bastarda.

Прошло несколько недель, прежде чем Луз собралась с духом и рассказала всю историю бабушке. Они сидели в гостиной, бабушка в своем любимом кресле проворно перебирала длинными спицами, мелодично позвякивающими при каждом ее движении, и одновременно смотрела вполглаза какую-то телевизионную передачу. Но вот спицы повисли и замерли в воздухе. Бабушка отложила вязанье и выключила телевизор. А потом долгим взглядом посмотрела на личико внучки, словно пытаясь по ее глазам понять, сколько страданий, обиды и боли пришлось ей перетерпеть из-за одного-единственного слова. Помнится, бабушка усадила ее к себе на колени, и Луз с готовностью прижалась к ее груди. А когда бабушка заговорила, ее голос вибрировал от избытка любви и нежности:

– Солнышко мое, ты помнишь, как несколько недель тому назад ты позвала меня в сад? Ты обнаружила там куколку, из которой выступала какая-то странная жила, похожая на нить. И ты сразу сообразила: что-то с этой куколкой не в порядке. Ведь так, моя дорогая?

Луз молча кивнула, подтверждая, что помнит.

– Все куколки, когда они появляются на свет, очень красивые. Такие ярко-зеленые, похожие на нефрит, с блестящими золотистыми крапинками по всей поверхности. Они похожи на изысканные ювелирные украшения, сделанные рукой самого Господа. Но иногда, к сожалению, случается непредвиденное. Какой-нибудь крохотный паразит внедряется в тельце гусеницы еще до того, как она превращается в куколку, и начинает там делать свое черное дело. Самое гадкое в этом, что до поры до времени он ничем не выдает своего присутствия в организме, а результаты его разрушительных действий проявляются только тогда, когда начинается процесс формирования куколки. Бедняжка куколка, зараженная инфекцией, появляется на свет уже не такой красавицей, как ее подружки. Она имеет грязно-коричневый цвет, кожа покрыта какими-то пятнышками, и по виду она напоминает изъеденный червями плод. А этот паразит внутри нее продолжает расти и жиреть. И так продолжается до тех пор, пока он не убивает куколку окончательно, так и не дав ей превратиться в прелестную бабочку и взлететь в небо. Вместо же бабочек на свет появляются всякие вредные летающие насекомые, которые гнездятся в червях.