Читаем без скачивания Силы Хаоса: Омнибус - Кристиан Данн

Первый капеллан не повышал голоса и говорил спокойным и обыденным тоном, но Мардук побледнел.

— Я не понимаю, господин, — сказал он. Эреб улыбнулся.

— Мы с Хранителем Веры знакомы очень давно, — произнес он. Каждый Несущий Слово знал, что Эреб и Кор Фаэрон были первыми и ближайшими соратниками их повелителя-примарха Лоргара. — Наши отношения всегда были таковы. Маленькие стычки ничего не значат.

Сбитый с толку, Мардук шел молча. Несколько долгих минут двое двигались по базилике. Впереди становились все ближе огромные, вырезанные из кости, двери зала Совета.

— Как бы то ни было, меня огорчает смерть колдуна из Черного Легиона, — наконец заговорил Эреб, и у Мардука похолодела кровь. — Она будет иметь последствия. Впрочем, это неважно. Что сделано, то сделано.

— Черный Легион потребует компенсации?

Бросив взгляд вбок, он увидел, что Эреб улыбается. Тот выглядел насмешливым и коварным, и тревога Мардука стала вдвое сильнее.

— Потребует ли Абаддон от нас компенсации? Нет, — сказал Эреб. — Но он будет недоволен. Это усилит его подозрения. Нам придется быть более… осмотрительными в грядущие времена.

Мардук ощущал себя ребенком, не понимающим половины из слов Эреба.

— Есть те, кто считает, что Абаддон недостоин более носить титул Магистра Войны, — проговорил Эреб. — Кое-кто думает, что близится время… освободить его от должности.

Глаза Мардука расширились от изумления.

— Со смертью Экодаса в Совете появилось свободное место, — произнес Эреб, и Мардук удивленно воззрился на него. Лицо Эреба ничего не выражало. Глаза были мертвыми и холодными, словно принадлежали трупу. — Я хочу, чтобы это место занял кто-то, кому я могу доверять.

Сердце Мардука бешено заколотилось в груди.

— Я ведь могу тебе доверять, не правда ли, Мардук? — спросил Эреб, резко остановившись и поворачиваясь к Темному Апостолу. В его вкрадчивом голосе слышались обещание и угроза.

— Безусловно, мой господин, — сказал Мардук, опускаясь на одно колено. — Моя жизнь принадлежит вам.

— Хорошо, — произнес Эреб, возлагая руку на темя Мардука в обычном жесте напутственного благословения. — Предстоит много работы.

Вокс Доминус

Часть первая

У нее не было лица.

По крайней мере лица, которое он бы смог различить.

Когда бы он ни пытался сфокусировать на ней взгляд, черты расплывались и размазывались, словно на чрезмерно увеличенном пикте. Сама попытка причиняла глазам боль. Если он смотрел вбок, мимо нее, то мог отчасти разглядеть лицо. Похоже, там не было ничего примечательного. В ноздри входили трубки воздуховодов, выражение отсутствовало. Однако когда взгляд вновь приближался, силясь увидеть больше, лицо тускнело и скрывалось.

Он был невесомым и нематериальным призраком, не сдерживаемым тюрьмой физической плотской оболочки. Он окружил себя защитными заговорами и провел ритуалы, которые скрыли его присутствие. И все же она повернула размытое детское лицо в его сторону.

Она его видела. Потрясающая сила. Она без всякого усилия преодолела щит.

— Daal’ak’ath mel caengr’aal, — произнесла она на давно мертвом наречии, которое он, тем не менее, понял.

— Гибельный лес разрастается.

По прикованному к земле телу на борту «Инфидус Диаболус» прошла сокрушительная судорога. Какое-то мгновение он одновременно находился в двух местах. Он чуял клубящиеся вокруг могучие благовония, слышал пение своего Воинства и ощущал вибрацию двигателей корабля. И в то же время он пребывал в бездонном нереальном океане, куда его привело видение. Вокруг была мутная тьма и мощное психическое присутствие этой девочки в пустоте.

Видение начало дробиться, словно кристалл с изъяном, угрожая обрушить его обратно в тело. Оно трескалось и раскалывалось, оставалось лишь нечеткое лицо девочки, которое приближалось к его собственному.

Он не мог отвести взгляд.

Теперь он видел ее глаза. Она позволила ему увидеть их. В бездонных черных глубинах сияли галактики. Она глядела сквозь него.

Он попытался бежать, желая вернуться в тело, но она держала его, опутав своей волей. Лицо было рядом, оно полностью заслоняло обзор, сильно дрожа, сотрясаясь и мерцая перед ним.

В его разуме заполыхали ошеломляющие образы и ощущения, потрясающая демонстрация. Она показывала ему это. Хотела, чтобы он увидел.

Позже, вернувшись в плоть, он не мог точно вспомнить то, чему стал свидетелем. Остались лишь неясные впечатления и ощущения: пылающие желтым небеса, давящий гул миллиарда меланхоличных демонических голосов, сияющее лунным светом и молочной белизной лицо стройной женщины, по которому катятся слезы. Она находилась во мраке, и вокруг что-то двигалось. Он видел один чистый и совершенный синий глаз с тремя зрачками, которые срослись воедино.

Вне контекста он был не в силах понять это и уловить смысл.

И последней он вспомнил ту фразу: «Daal’ak’ath mel caengr’aal». Гибельный лес разрастается.

Кем бы ни было это дитя, оно видело лик богов и не отступило перед ними.

А потом она оттолкнула его крохотными детскими ручками, и его дух, неуправляемо вертясь, помчался в пустоте. Вспыхивавшие, словно молния, изображения и ощущения оборвались.

Снова оказавшись на «Инфидус Диаболус», Мардук улыбнулся.

Черноглазые херувимы выдохнули дурманящий дым, и пробуждающийся после транса Апостол сделал вдох, позволив клубам заполнить легкие. Благовония убили бы более слабое существо, но Темному Апостолу они лишь служили подспорьем для бесед с Живущими Вовне. Содержавшиеся в них яды помогали открыть душу, чтобы боги лучше выразили свою волю через его плоть. И все же зачастую послания были запутанными и трудно распознаваемыми.

Кем была безликая девочка? Что за сообщение для него было у нее? Он был уверен в одном — он должен ей овладеть. Должен получить ее знания. Ее силу.

Воинство собралось на молитву в обширном каведиуме в сердце «Инфидус Диаболус», однако Темный Апостол пребывал в одиночестве, вдали от своей паствы, скрытый от глаз и незримый. Он стоял на коленях перед алтарем, который был уставлен свечами и курильницами. В глазах плясали пламя и вера. Вне досягаемости света свечей корчились тени.

Он молился в святилище, посвященном его былому господину, Ярулеку. Ему нравилось совершать там обряды — так он ощущал себя рядом с богами. Это он в конечном итоге оборвал жизнь Ярулека, что явно было предначертано Губителями.

Разумеется, никто в Воинстве не знал мрачную тайну гибели Ярулека, хотя многие, несомненно, имели подозрения. В их числе был и Корифей Мардука. Это доставляло Апостолу удовольствие. Ярулек был грозным воителем-жрецом, любимым Советом и богами. Воина, способного одолеть его, по праву следовало бояться.

Кроме того, теперь Мардук и сам заседал в Совете. Он превзошел Ярулека могуществом и влиятельностью. Боги воистину благословили его.

Вокруг Мардука раздавалось печальное пение Воинства, окутывавшее его и разносившееся эхом в замкнутом пространстве памятного святилища. На его фоне можно было различить и другие, едва слышимые звуки. Шипение, стоны, приглушенные вопли. Обитавшие за пеленой бытия подавали голос. Жители живого эфира присоединялись к молитве Воинства. Это было хорошим знаком.

Служба подошла к конечному этапу. Как всегда, тягучую клятву веры возглавлял Корифей. Недавно назначенный Первый Послушник Воинства завершил ритуальную проповедь и глориатус, и теперь близилась к концу доксастика.

Энусат. Новый Первый Послушник. Мардук лично избрал его, выделив из множества претендентов. На Сикарусе ему представили многих более перспективных кандидатов, выбранных из рядов Воинств других Темных Апостолов за великие свершения, однако он предпочел Энусата из собственных рядов. После предательства предыдущего Первого Послушника он бы никогда не позволил чужаку занимать влиятельный пост в Тридцать Четвертом.

Недостаток формального обучения и религиозных идей Энусат компенсировал иными способами, которым невозможно было научиться путем зубрежки и сколь угодно длительного изучения святых писаний Уризена. Его высоко ценили в Воинстве, и он пользовался всеобщим уважением. Более того, Мардук полностью и безоговорочно доверял ему, как мало кому еще. Подобную верность следовало ценить. Всему остальному можно научиться.

Большинство Первых Послушников скрывали мечты о власти и постоянно выжидали момента, чтобы свергнуть своего господина. Таков был принятый в Легионе порядок дел, и Мардук, безусловно, сам попал в этот лагерь. Но в отношении Энусата у него не было подобных опасений. Тот был яростным и предельно преданным бойцовым псом, благочестивым убийцей с непоколебимым чувством долга. Прикажи такому отпилить собственную руку, и он без вопросов и колебаний повинуется.