Читаем без скачивания Гангут. Первая победа российского флота - Владимир Шигин

— О, том как все на деле случится, того мы с Лукой знать не можем. Но знаем одно — во имя виктории нашей животы свои положим не моргнувши!

— Животы свои вы для будущих баталий поберегите, — усмехнулся государь, — а вот викторию мне сегодня добудьте!

— Добудем! — дружно вскинули головы русский бригадир и славонский капитан.

Из записей генерал-адмирала Ф.М. Апраксина о Гангутской баталии: «Генерал-адмирал рассудил за благо и трудился, чтоб со всеми скампавеями идти и случиться с ними… Прибыли о полудни и увидели неприятельский атакованный фрегат, стоящий на якоре, и при нем, но обе стороны в линии по одному шхерботу и по три галеры… Г. генерал-адмирал учредил флот к бою последующим образом: от авангардии, под командою г. шаутбенахта корабельного и генерала г. Вейда, с правой стороны для абордирования неприятельских галер на 9 скампавеях помянутый г. генерал Вейд и капитан-командор Змаевич; с левой стороны столькими ж скампавеями генерал-адъютант Ягужинский…»

Помимо всего прочего Петр в последний момент особенно усилил солдатами по сравнению с отрядом центра галеры левого и правого флангов. Сделано это было по той причине, что, по замыслу царя, атакующие должны были начинать захват шведских судов именно с фланговых, продвигаясь оттуда к центру, чтобы уже стоящий в середине шведской позиции сильнейший «Элефант» атаковать в последнюю очередь и сразу со всех сторон. Именно поэтому он включил во фланговые отряды и некоторое число полугалер с более сильной, чем у скампавей, артиллерией. Помимо атаки с фронта в обход острова, к которому примыкал фланг шведской позиции, то есть в тыл отряду Эреншельда, Петр послал четыре скампавей под командой подполковника Лефортовского полка Даниила Порецкого. По замыслу Петра, они должны были зайти «вкруг острова в тыл швецких судов», а потом неожиданно атаковать противника с тыла, тем самым облегчив нашу фронтальную атаку.

Из четырех командиров галер, отряженных в обход, самым опытным и толковым был Семен Мозалевский, воспитанник генерала Вейде, начинавший службу сержантом в Лефортовском полку. Мозалевский прошел всю войну, начиная с поражения под Нарвой, участвовал и в Полтавской битве, и в Прутском походе. Вейде инструктировал своего любимца лично.

— Ты, Семен, уж меня не подведи перед государем! — говорил генерал на прощание. — Вдарь шведу в спину, да так, чтобы труха из него посыпалась.

— Обещаю! — мотнул головой Мозалевский. — Вдарю так, что враз всех своих мамок забудут!

Главные же силы нашего гребного флота расположились на некотором расстоянии от авангарда, образуя, таким образом, как тактический резерв. К 14 часам пополудни все приготовления к бою были закончены.

Скампавеи авангарда под общим началом Петра заняли позицию для атаки в полумиле от противника. Командиры фланговых отрядов Змаевич и Дамиани из-за узости фиорда расположили свои галеры в два ряда. Это было неудобно, но что поделать! Остальные семьдесят пять галер под начальством Апраксина представляли собой резерв, расположившийся позади.

Как было впоследствии выявлено по документам, Петр сумел обеспечить 4-кратный перевес в численности личного состава на атаковавших шведов с фронта 23 полугалерах и скампавеях. Документально подтверждено участие в сражении 3925 сухопутных и морских чинов. Можно предположить, что еще некоторое небольшое число участников баталии по разным причинам оказались не учтенными в документах. Созданное Петром столь значительное преимущество в людях сыграло решающую роль и на заключительном этапе баталии, когда неприятельские суда брались на абордаж.

Несмотря на полное общее превосходство в силах, из-за узости фарватера в бою с нашей стороны могли участвовать не более двадцати трех скампавеи. Это означало, что сотне шведских орудий мы могли противопоставить всего двадцать три носовые пушки, притом куда более мелкого калибра, чем шведские.

Перед тем как дать сигнал к атаке, Петр вызвал к себе генерал-адъютанта Ягужинского.

— Поезжай на «Элефант», предложи, от моего имени, шаутбенахту шведскому почетную сдачу. Хотя я в сие и не слишком верю, но попытка, как говорится, не пытка.

Ягужинский обернулся скоро, сообщил, что Эреншельд от сдачи отказался наотрез, заявив, что его люди свою жизнь отдадут задорого.

— Ну и ладно, — только и кивнул Петр, велев созвать всех командиров авангардного отряда на флагманскую галеру.

Прибыли капитан-командор серб Змаевич, Яков Волков (из потешных), командир галеры «Красотка» Тихон Булатов, капитан Ингерманландского полка Бакеев, да галерный капитан Федотов. Все серьезные и напряженные.

Речь Петра не была долгой. Напомнил капитанам о былых ратных делах от Азова до Полтавы, призвал освятить славу русского флота перовой большой победой.

— Не посрамим знамени русского! — ответствовал ему бригадир Волков.

— Били на земле, побьем и на воде, экое дело! — поддержал Волкова капитан Бакеев.

— Смерть примем, а сраму не бывать! — заверили остальные.

— Тогда будем с Божией помощью начинать! — перекрестился царь, отпуская капитанов по галерам.

Получив от Эреншельда отказ от капитуляции, Апраксин велел поднять на тринкетовой рее своей флагманской полугалеры «Святая Наталия» синий флаг, с холостым выстрелом из пушки. Тринкетовая рея — это рея на передней, меньшей по размеру, мачте, которая на галерах в отличие от корабельной фок-мачты именовалась тринкетом. Синий флаг являлся сигналом немедленной атаки галерам авангардии. Из записей генерал-адмирала Ф.М. Апраксина о Гангутской баталии: «Было направлено предложение к командующему… шведскою эскадрою шаутбенахту Эреншельду, чтоб… отдался без пролития крови, но оный ответствовал, что того учинить не может. Тогда, видя их упорство, г. генерал-адмирал дал сигнал авангардии нашей, поднятием синего флага… с единым выстрелом из пушки, оного атаковать…»

Об историческом сигнале Ф.Ф. Апраксина подробно написал в свое время историк ПА. Кротов: «Значение вышеназванного сигнала раскрывается в изданной в Петербурге накануне открытия кампании 1714 г., 7 апреля, для офицеров галерного флота карманной книжке “Генералные сигналы, которые чинены будут во флоте его царскаго величества Всероссийскаго Петра Перваго от генерала-адмирала на весь флот гребных судов”. Седьмой пункт книги гласит “Когда адмирал-генерал похочет, дабы авангардии итить или послать по разсмотрению на обордирунг к неприятелю, тогда будет поднят один флаг весь синей у тринкетовой андривели (то есть на канате, закрепляющем косую рею передней мачты. — П.К.), и райна тринкетовая к баталии поднята будет, и выстрелит из одной пушки”. Описание этого сигнала было включено и в приложение к “Морскому уставу” (1720 г.). Выяснение точного смысла сигнала с полугалеры “Св. Наталия” также дает еще одно доказательство того, что атака шведской эскадры проводилась силами одного авангарда, а не всего галерного флота, как утверждали К.Г. Торнквист, Ф.К. Росваль и другие историки. Если бы генерал-адмирал хотел дать приказ, чтобы “все три генералные эскадры пошли на приступ к неприятелю”, он дал бы другой сигнал — поднял царский штандарт на флагштоке тринкетовой мачты, распустил при этом генерал-адмиральские флаги, приказал бы бить в барабан и литавры сигнал “в поход”, играть на трубах и одновременно дать 3 пушечных выстрела».

Фланги боевого построения своего флота Петр усилил артиллерией и людьми за счет введения в их состав полугалер. Так на шести галерах левого фланга русского боевого порядка находилось 1273 офицеров и солдат. Командовал ими бригадир М.Я. Волков. Кроме этого на галерах находились еще и несколько десятков моряков.

Историк П.А. Кротов пишет: «Исходя из штатной численности экипажей скампавей того времени в 150, а полугалер в 250 сухопутных и морских чинов, следует полагать, что на левом фланге из шести судов четыре или пять являлись полугалерами, одна или две — скампавеями. На шести галерах правого крыла под командой генерал-майора И.И. Бутурлина находился 1461 человек лишь сухопутных чинов. Учитывая присутствие на этих галерах еще некоторого количества моряков, следует весьма уверенно предполагать, что правый фланг россиян образовывали шесть полугалер, штатная численность экипажей которых равнялась именно 1500 человек. На 11 скампавеях среднего отряда, вытянутых в линию между двумя выдвинутыми вперед фланговыми отрядами, находился неполный комплект личного состава. Такое сознательное “ослабление” команд этого отряда объясняется той ролью, которую отводил ему в предстоявшем сражении Петр I, — артиллерийский обстрел прижатого к горе Рилакс отряда Н. Эреншельда и в дальнейшем абордаж силами всех 11 скампавей одного прама “Элефант”.

Атака началась 2 часа пополудни и продолжилась до 5 часов. В своем походном дневнике Араксин записал: ”… хотя неприятель несравненную артиллерию имел перед нашими, однако ж по зело жестоком супротивлении первой галеры одна по одной, а потом и фрегат флаги опустили; однако ж так крепко стояли, что ни единое судно без абордированья от наших не отдалось”».