Читаем без скачивания Кириньяга. Килиманджаро - Майк Резник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты кажешься печальным, Кориба, – сказал Ндеми.
Покормив кур и коз, мальчик теперь сидел рядом со мной на корточках в тени акации.
– Да.
– Мванге, – сказал он, кивая.
– Мванге, – согласился я.
Две недели прошло с тех пор, как я посетил Мванге и Нкобе.
– Я видел ее этим утром, когда ходил к реке набрать воды, – сказал Ндеми. – Она тоже кажется несчастной.
– Да, – сказал я, – и с этим я ничего не могу сделать.
– Но ты же мундумугу!
– Верно.
– Ты самый могущественный из людей, – продолжил Ндеми, – уж наверняка ты способен утолить ее печаль.
Я вздохнул.
– Мундумугу одновременно самый могущественный и самый слабый из людей, а в случае Мванге – именно самый слабый.
– Не понимаю.
– Мундумугу самый могущественный, когда дело доходит до толкования закона, – сказал я, – но одновременно и самый слабый, поскольку он единственный из всех обязан повиноваться закону, что бы ни случилось. – Я помолчал. – Я бы позволил ей жить, как она хочет, вместо того чтобы стать манамуки. А когда бы не получилось, я бы с чистой совестью прогнал ее с Кириньяги обратно в Кению. – Я снова вздохнул. – Но если она хочет здесь жить, она обязана вести себя как манамуки, но она до сих пор не нарушила никаких законов, чтобы ее прогонять.
– Быть мундумугу, – нахмурился Ндеми, – куда тяжелее, чем я думал.
Я улыбнулся и потрепал его по голове.
– Завтра я начну обучать тебя составлению целебных мазей.
– Правда? – лицо мальчишки просияло.
Я кивнул.
– Твое последнее высказывание сказало мне, что ты более не ребенок.
– Я уже много дождей как не ребенок, – запротестовал он.
– Тсс, молчи, – сухо усмехнулся я, – а не то опять заставлю молиться за урожай.
Он тут же замолчал. Я смотрел на далекую саванну, где по выжженной солнцем равнине метались пылевые вихри, и в тысячный раз думал о том, что же делать с Мванге. Я не знаю, сколько просидел так, но очнулся, когда Ндеми постучал костяшками пальцев по накидке, покрывавшей мне плечи.
– Женщины идут, – прошептал он.
– А? – не понял я.
– Из деревни, – сказал он, указывая на дорогу, ведущую из деревни к бома.
Я посмотрел в том направлении и увидел четверых женщин. Это были Вамбу, Сабо, Бори, а еще в этот раз с ними шла Морина, вторая жена Кимоды.
– Мне уйти? – спросил Ндеми.
Я покачал головой.
– Если ты собираешься стать мундумугу, тебе пора прислушиваться к делам мундумугу.
Четверка женщин остановилась футах в десяти от меня.
– Джамбо, – приветствовал я их.
– Кенийская ведьма должна уйти! – без предисловий заявила Вамбу.
– Мы это уже проходили, – сказал я.
– На этот раз она нарушила закон, – сказала Вамбу.
– Да? – сказал я. – Как же?
Вамбу ухватила Морину за руку и подтащила ближе.
– Скажи ему! – торжествующе приказала она.
– Она заколдовала мою дочь. – Морине явно было не по себе в моем присутствии.
– Как именно Мванге заколдовала твою дочь? – спросил я.
– Моя Мури была хорошей послушной девочкой, – сказала Морина. – Она всегда помогала мне растить урожай и заботилась о двух младших братьях, когда я работала в поле, и никогда не забывала запереть на ночь ворота, чтобы гиены не проникли в бома и не растерзали коз и коров. – Она остановилась, и я увидел, что она с трудом сдерживает слезы. – Со времени последнего сезона дождей она ни о чем не говорила, кроме как о грядущем обрезании и о том, кто заплатит за нее выкуп. Она была превосходной дочкой, любая мать может такой гордиться. – По щеке Морины скатилась слеза. – А потом появилась эта кенийка, и Мури проводила с ней время, и теперь… – она разрыдалась, – теперь Мури отказывается обрезаться! Она говорит, что никогда не выйдет замуж и умрет старой бесплодной девой!
Морине отказал голос, и она в бешенстве заколотила себя кулачками в грудь.
– И это не все, – с удовлетворением заметила Вамбу. – Мури не хочет обрезания, потому что кенийка не обрезана. Тем не менее кенийка вышла замуж за мужчину кикуйю и пытается жить среди нас, как его манамуки. – Она воззрилась на меня. – Кориба, она нарушает закон! Мы должны ее прогнать!
– Мундумугу здесь я, – резко ответил я. – Я решу, как поступить.
– Ты знаешь, как следует поступить, – свирепо сказала Вамбу.
– Всё, – сказал я. – Не хочу вас слышать.
Вамбу с отвращением посмотрела на меня, но не осмелилась воспротивиться. Развернувшись на пятках, она направилась вниз по склону холма в деревню. За ней шли Сабо и продолжавшая плакать Морина.
Бори постояла еще немного и обернулась ко мне.
– Все случилось так, как я говорила, Кориба, – сказала она извиняющимся тоном. – Она и правда ведьма.
Потом она тоже стала спускаться в деревню.
– Что ты сделаешь, Кориба? – спросил Ндеми.
– Закон ясен, – ответил я неохотно. – Необрезанная женщина не может быть супругой мужчины кикуйю.
– И ты выгонишь ее с Кириньяги?
– Я поставлю ее перед выбором, – сказал я, – и надеюсь, что она выберет изгнание.
– Плохо это, – сказал Ндеми, – она так старается быть хорошей манамуки.
– Знаю, – ответил я.
– За что Нгаи так немилосерден к ней?
– Потому что иногда стараний недостаточно.
* * *Мы – Мванге, Нкобе и я – стояли в космопорте и ждали прибытия корабля Техподдержки.
– Мне очень жаль, что все так обернулось, – сказал я искренне.
Нкобе посмотрел на меня и не ответил.
– Все не должно было кончиться так, – горько сказала Мванге.
– У нас нет выбора, – сказал я. – Если мы хотим построить на Кириньяге утопию, то мы обязаны подчиняться законам.
– Факт существования закона не делает его абсолютно правильным, Кориба, – сказала она. – Я пожертвовала во имя жизни здесь почти всем, но не дам им изуродовать себя по какому-то идиотскому обычаю.
– Без наших обычаев, – заметил я, – мы, кикуйю, ничем бы не отличались от эмигрировавших на другую планету кенийцев.
– Есть разница между традицией и застоем, Кориба, – сказала она. – Если ты отвергаешь любую перемену вкусов и поведения во имя былого, ты так в нем навеки и застрянешь. – Она помолчала. – Я могла бы быть полезна вашему обществу.
– Но манамуки из тебя получилась скверная, – ответил я. – Леопард может быть превосходным охотником и беспощадным убийцей. Эти качества не помогут ему в львином прайде.
– Львы и леопарды давно вымерли, – сказала она. – Мы говорим о людях, а не о животных. Сколько бы законов вы ни изобрели, какие бы обычаи ни приплели, вы не причешете всех людей под одну гребенку.
– Летит, – объявил Нкобе, когда корабль Техподдержки прорвался через тонкий слой облаков.
– Квахери, Нкобе, – сказал я и протянул ему руку.
Он с подозрением оглядел мою ладонь, отвернулся и продолжал смотреть на корабль.
Я обернулся к Мванге.
– Я пыталась, Кориба, – сказала она. – Честное слово.
– Никто не пытался сильней тебя, – подтвердил я. – Квахери, Мванге.
Она смотрела на меня без всякого выражения.
– Прощай, Кориба, – сказала она на английском. – Меня зовут Ванда.
* * *На следующее утро Шима явилась ко мне пожаловаться, что Шуми отвергла посланных к ней сватов. Через два дня Вамбу явилась пожаловаться, что Кибо, младшая жена Коиннаге,
