Читаем без скачивания Проект «Цербер» - Сергей Извольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто мои родители?
Взгляд собеседника неожиданно изменился — пару мгновений на меня как будто смотрели два черных, заполненных тьмой провала. Вопрос застал Модеста Петровича врасплох, это определенно. Впрочем, вопрос и меня врасплох застал — местные родители реципиента для меня чужие люди; как-то это вопрос родился до того, как я его обдумал. Как обычно в общем, у меня все стабильно.
— Ваш отец — капитан князь Сергей Новиков из Новой знати, служивший в штабе Амурского военного округа. Ваша мать — Сати Александрова, знаменитая российская актриса. Дитя смешанных кровей, наполовину русская, наполовину японка, жившая и служившая в театре в Петербурге. Вы появились на свет вне брака, что вызвало скандал в высшем свете, когда стала известна личность отца. Через два года после вашего рождения Сергей Новиков и Сати Александрова сочетались браком, и сей мезальянс стал не меньшим скандалом чем ваше рождение. По итогу Сергей Новиков был исключен из княжеского рода, лишен фамилии и дворянских привилегий Новой знати.
— Вы два раза упомянули, что мой отец Сергей Новиков — из Новой знати. Это важно?
— Среди высоких сословий есть родовая Старая аристократия, владевшая наследственными титулами до появления магии. И есть клановая Новая знать, дворянское достоинство приобретавшая с начала двадцатого века по факту обладания даром владения. Это довольно широкий вопрос, могу продолжить, если вам неинтересна история собственных родителей.
— Прошу извинить что перебил, — почувствовал я холодное раздражение собеседника и решил его чуть успокоить.
— Ваш отец после исключения из рода взял себе фамилию Новицкий, и супруги переехали в Нагасаки. Вскоре родилась Наоми Сергеевна, а через год ваши родители трагически погибли в автокатастрофе. Вы вместе с сестрой в момент аварии находились на заднем сиденье автомобиля. Именно тогда впервые сработал ваш дар, странным образом пропущенный при обязательном тестировании в родильном доме. После трагической гибели родителей вас с сестрой намеревались поместить в интернат начальной подготовки при одном из высше-магических образовательных учреждений, но по личной просьбе Регента Японии государь-император отдал вас на воспитание дяде вашей матери, господину Сэкиро Хиро.
Сэкиро Хиро значит. Тот самый человек, которого я видел в обрывках воспоминаний и про которого я сразу понял, что это не отец. Так, если матери реципиента опекун приходился дядей, значит это брат одного из ее родителей, и значит это мой двоюродный дед. Очень мутный родственник — если вспомнить все то, что я о нем «вспомнил» и понял сегодня ночью.
— Господин Сэкиро переехал к вам в Нагасаки, где вы с сестрой прожили около восьми лет. Ваша сестра находилась на домашнем обучении, а вы обучались в японских школах, где сталкивались с ярко-выраженной расовой неприязнью. В результате одного из многочисленных конфликтов вы нанесли серьезные травмы внуку главы префектуры Нагасаки, после чего из страны вам пришлось бежать. Сэкиро Хиро — одаренный среднего уровня, у него официально подтвержден пятый серебряный ранг владения даром Школы Каменного круга, благодаря этому он устроился на службу в личную гвардию князей Лещинских. Вас княжеская семья взяла под крыло, благодаря чему вы получили возможность получить среднее образование в Британской международной школе в Познани, считающейся элитным заведением.
— Как так получилось, что столь ценный актив как я — за который чуть было половину Познани не сожгли, покинул Россию?
Снова глаза собеседника на миг заполнило тьмой. Я хорошо почувствовал его все увеличивающееся раздражение. Холодное раздражение — отзвуки чужих эмоций меня как будто змеи обвивали.
Модест Петрович определенно хорошо владел собой, но беседа для него не задалась в самом начале, когда я пошел с козырей о потери памяти. Кроме того, он явно настроился на короткий монолог, но мои вопросы, которые я все же задавал вопреки прямому запрету, сбивали его с толку. В то же время он почему-то вопросы больше не пресекал, а даже на них отвечал. Нервничал, заметно раздражался, но отвечал.
— После оформления господином Сэкиро опекунства вам поставили ментальный блок. Этот блок имеет задачу не только ограничивать ребенка в бесконтрольном использовании стихийной силы, но и показывать его потенциал развития. Вы должны помнить, я упоминал о государственных квотах для одаренных.
— Да.
— За минувшие сто лет среди великих держав появилось слишком много посредственных владеющих даром. Их положение в обществе не позволяет нейтрализовать им Источник, при этом их средний потенциал или защищенное от воинской обязанности положение в обществе никак не влияет на обороноспособность государства. Именно поэтому, при каждом проблеске проклятого дара в детстве младенцу ставится ментальный блок, который посылает сигнал тревоги только лишь в том случае, если потенциал проклятого дара выше среднего. Каждый такой владеющий проклятым даром для государства — в перспективе ценный актив…
«Скорее всего ценность в том, что он не принадлежащий ни одному роду или клану», — добавил я про себя.
…поэтому имейте ввиду, что вас теперь будет вести специально назначенный специалист из Третьего отдела. Успешно инициируете Источник, закончите обучение и получите контроль над даром — полноценно станете одним из нас, одним из владеющих. Не закончите, ну что ж… как говорит глава Госсовета, shit happens.
— Интересный у вас глава Госсовета.
— У нас, Дмитрий Сергеевич. У нас: если вы принимаете мое предложение, вы станете гражданином Российской Конфедерации.
— А я сейчас вообще…
— Сейчас вы состоите в неполноценном гражданстве Трансатлантического Союза, частью которого является Речь Посполитая. Выйти из гражданства Российской Конфедерации вам пришлось, чтобы после переезда в Познань иметь возможность поступить в Британскую международную школу.
«Неполноценное гражданство», надо же. Картинок окружающего мира складывалось все больше, но общая картина яснее от этого не становилась. Похоже, в местных политических реалиях без усердия и с наскока точно не разобраться.
— Модест Петрович, разрешите еще вопрос.
— Задавайте.
— Вопрос, собственно, все тот же: почему мне позволили стать гражданином другой страны, и почему меня не забрали заранее, чтобы не устраивать ярких пожаров в городе Познань.
На этот вопрос Модест Петрович отвечать не торопился. Он очень долго смотрел мимо меня и серьезно задумался. Минут через пять я уж было подумал, что он заснул — сидел не шевелился и даже не моргал.
— Модест Петрович?
— Простите, Дмитрий Сергеевич. Видите ли, от моего ответа на вопрос — если я решу на него ответить, может зависеть ваша дальнейшая жизнь и моя карьера. Так что дайте мне еще минуту, пожалуйста.
Глаза собеседника при этих словах вновь стали практически черными, неприятными. Я отвлекать его больше не стал и прилежно ждал, пока он думал — отвечать или
