Читаем без скачивания Красавица и пират - Сильвия Торп

Гидеон расплылся в улыбке, которую вполне можно было бы счесть благосклонной, если бы не злость, таившаяся в его темных глазах.

— Ваши сведения устарели, мой дорогой. Морган находится в Порт-Рояле. Он прибыл на Ямайку менее чем через две недели после вашего внезапного отплытия. — Он тихо рассмеялся. — Если бы вы только это знали!

В воцарившейся тишине Криспин взглянул на бледное красивое лицо горбуна. Так, значит, Генри Морган, человек, обладающий огромнейшим влиянием среди не ведающих законов морских разбойников, был в Вест-Индии! Под его протекцией Франсис и Джонатан были бы в безопасности, и даже Гидеон Крейл ничего бы не смог поделать, а они разминулись с ним всего на какие-то пару недель!

— Видите, друзья мои, — продолжал Гидеон. — Все заинтересованные в этом деле лица сами захотят держать его в тайне. Когда «Санто Розарио» снова выйдет в море, она сделает это под другим названием и с такими изменениями, что ее вряд ли узнают. Кроме того, можете быть уверены, она будет далеко обходить Порт-Рояль.

— Как вы намерены поступить с нами? — пробормотал Хэл уже без всякого неистовства. — Ради бога, скажите нам и покончим на этом.

— Я намерен убить вас, Хэл, — ответил Гидеон. — Я очень сожалею об этой необходимости, но у меня нет выбора. Вы же понимаете плачевные последствия недозволенного вмешательства? Если бы все было оставлено мне, принести в жертву пришлось бы только одну жизнь — Джонатана. Теперь все четверо должны умереть.

Криспин внезапно замер: в его голове начал формироваться план. Для обычных пиратов, таких как Рандольф Сарн, по крайней мере три пленника были более ценны живыми, чем мертвыми, и Криспин не сомневался, что, если избавиться от Крейла, ему удастся заключить сделку с Сарном. Выкуп будет, несомненно, непомерный, но разве постоят они за ценой, если она вызволит их из ловушки, в которую они попали.

Он хладнокровно оценил обстановку. Пистолет Гидеона лежал перед ним на столе, два пирата были вооружены, а у него был всего лишь нож. С другой стороны, их превосходство в силе успело усыпить их бдительность. Если он бросится на Крейла, остальные пленники вряд ли будут просто ждать исхода борьбы сложа руки. Хэл и Джонатан вполне могут задержать Сарна и Жан-Пьера на то короткое время, что потребуется ему для того, чтобы успеть выбить душу из этого дьявола с задумчивыми глазами. Что последует потом, он понятия не имел.

Это был фантастический план. Надежда на успех казалась ничтожной, но любое действие было лучше, чем покорное ожидание, пока их убьют. Расстояние между ним и Гидеоном составляло всего пару ярдов, а горбун был полностью неподготовлен. Криспин выпустил пальцы Франсис, подобрался для прыжка и без предупреждения ринулся вперед. Кресло с грохотом перевернулось, и Гидеон растянулся на полу, придавленный сверху существенным весом капитана Барбикана. Пальцы Криспина, словно железные оковы, мгновенно сомкнулись вокруг его горла.

Настолько неожиданным явилось это нападение, что мгновение остальные присутствующие в каюте оцепенели от удивления. Придя в себя, Сарн выхватил из-за пояса пистолет, но прежде, чем он успел им воспользоваться, на него яростно набросился виконт. Он точно не знал, что происходит, но, несмотря на всю свою ревность к капитану Барбикану, безоговорочно был готов следовать за ним в делах подобного рода. Джонатан принялся за Жан-Пьера. Маленький маркиз бросился на француза с такой силой, что оба упали на пол, перевернув маленький столик и стоявшую на нем резную шкатулку. Крышка шкатулки открылась, и по полу у ног леди Франсис рассыпалась пестрая коллекция безделушек. Опустив глаза, она увидела поблескивающий у ее ног маленький кинжал в украшенных драгоценностями ножнах. Едва понимая, что она делает, она схватила его и спрятала на груди.

Джонатан храбро цеплялся за Жан-Пьера, и, хотя молодой француз был худ, мышцы его были стальными. Высвободившись из цепких пальцев мальчика и поднявшись на ноги, он окинул взглядом каюту и, увидев, что его капитан и сам хорошо справляется, бросился на помощь Гидеону Крейлу. Схватив пистолет за дуло, он нанес Криспину сильнейший удар по затылку его рукоятью, и пират без чувств рухнул на пол рядом со своей жертвой.

Франсис взвизгнула и бросилась на колени рядом с Криспином. В этот момент дверь в каюту отворилась, и за ней показались изумленные лица головорезов, привлеченных сюда звуками борьбы. Капитан Сарн, крепко держа Маунтхита, бросил отрывистую команду, и не прошло и нескольких минут, как трех пленников уже надежно связали. Увидев, как они хватают бесчувственного капитана, Франсис попыталась им помешать, но они грубо оттолкнули ее в сторону, связали ему руки за спиной и по приказу Гидеона усадили в кресло на противоположном конце стола.

Сарн и Жан-Пьер помогли горбуну встать на ноги. Хотя быстрые действия француза помешали Криспину нанести Крейлу серьезные повреждения, он был весь в синяках, а на его горле выступили лиловые отметины. Он прикоснулся к ним дрожащими пальцами, и, когда его взгляд упал на сгорбившуюся фигуру капитана Барбикана, его лицо побледнело и исказилось от ярости. Даже Сарн, несмотря на свой страх перед ним, и тот не догадывался о глубине бушующей в груди Гидеона ненависти, рожденной отравившей всю его жизнь горькой завистью. Он и понятия не имел о муках, испытываемых каждый день гордым и честолюбивым духом, заключенным в уродливое тело. Презрение и отвращение всегда были его долей — с того самого дня, когда лорд Генри Крейл впервые взглянул на плачевно изуродованное тело своего новорожденного сына и проклял и ребенка, и мать, умершую, давая ему жизнь. Физические недостатки вызывали у Гидеона зависть по отношению к тем, с кем природа обошлась более милостиво, а из этого со временем выросло желание заставить уважать его присутствие тех, кто презирал его. Крейл ненавидел пирата так, как он ненавидел любого человека большой физической силы, и теперь эта ненависть достигла такой точки, что уже ничто, как он думал, не могло сполна удовлетворить его желание мести.

Размышляя над этой проблемой, Гидеон вдруг вспомнил о сцене, увиденной им, когда он вошел. Именно через Франсис можно навлечь на капитана Барбикана такое страдание, что даже его ненависть при этом была бы удовлетворена. Крейл знал по горькому опыту о страданиях, причиняемых незаметными муками души, и, хотя он может изуродовать — и изуродует — тело Барбикана пытками, одно это будет слишком грубым и банальным. Он молча рассматривал человека, сидящего напротив него, и улыбка, еще более страшная, чем недавняя гримаса ярости, разлилась по его белому лицу.