Читаем без скачивания Тяжесть измены (СИ) - Айверс Наташа

Снег таял стремительно, обнажая мокрую, пахнущую свежестью землю. Тёплый ветер приносил запахи талой воды, а солнце, ещё робкое, пыталось прогреть землю.

Как снег и лёд, обида и боль в сердце Ирины постепенно таяли.

С каждым днём она чаще ловила себя на мысли, что скучает по нему. По их близости, по его взглядам, по тому, когда он просыпался рядом.

Когда заболела Анечка, всё остальное стало неважно. Они намучились жутко. Ночи без сна, тревога за каждый вздох. Болезнь пришла внезапно. Сначала кашель. Потом резкий хрип. Температура. Отказ спать. Дыхание, сбитое, хриплое. Алексей носил Аню на руках, прижимая к груди, шептал что-то ей в волосы. Ирина следила за ингалятором, мыла бутылочки, гладила пижамки. Всё по кругу, всё с напряжённым молчанием.

Сегодняшняя ночь была самой тяжёлой. Они по очереди носили малышку на руках, бессонными глазами следя за её дыханием.

Но под утро Аня наконец уснула спокойно. И как-то так само собой получилось, что, обессиленные, они уснули рядом с ней на кровати.

Утром Ира проснулась впервые за последние дни без тревоги. Тишина. Спокойствие. Она прислушалась к ровному, лёгкому дыханию дочери. Без хрипов. Без свиста. Она приподняла ресницы и посмотрела на Анечку. Щёчки розовые, дышит размеренно. Она в порядке.

Хотелось улыбаться. Но тут она почувствовала движение рядом. Повернула голову — Алексей. Он не спал. Глаза были зажмурены. Закусил кулак, пытаясь сдержать себя. Он не издавал ни звука, но его плечи вздрагивали. Слёзы стекали на подушку. Тихие. Бесшумные.

Ирина замерла. Она не двигалась. Просто закрыла глаза сильнее, делая вид, что спит. И не потому, что не хотела видеть. А потому, что он не должен был знать, что она заметила… его уязвимость.

А Алексей молился. Молился мысленно, истово, без слов, без звука. Благодарил. Бога, вселенную. За второй шанс. За то, что его семья жива. За то, что он не разрушил всё окончательно.

Как никогда у него была надежда.

У него были они. Анечка, которая выздоровела. Тёма, Ириша.

У него была она, любимая. Он чувствовал. И у него появился шанс завоевать её сердце.

Ирина лежала рядом и слушала его рваное дыхание. Чувствовала, как в груди поднимается тепло и нежность. Алексей изменился. Он уже не тот уверенный в себе молодой человек, за которого она вышла замуж. Но, возможно, именно тот, которого она сможет полюбить. Раньше он был лёгким, азартным, легко увлекающимся.

Сейчас в нём — другая сила. Сдержанная. Выдержанная. Как вино Бароло — жёсткое и резкое в молодости, но с годами становящееся невероятно сложным и благородным. Его нужно уметь ждать. Нужно позволить ему раскрыться. И тогда… оно цепляет. Как Алексей цепляет её — теперь, по-настоящему.

В последнее время она замечала, что больше не боялась видеть в нём мужчину. Мужчину, которого она хотела, которому она чувствовала, она могла довериться.

Однажды, вечером, Тёма вдруг поднял голову от конструктора и спросил:

— Папа, а ты теперь всегда будешь с нами?

Алексей замер. Пальцы крепче сжали маленькую детальку лего. В глазах сына не было претензии. Не было злости. Только надежда. И это ломало его больше, чем любые упрёки.

Он наклонился, прижал Тёму к себе.

— Всегда, Тём.

Тёма деловито кивнул. Как будто ему этого было достаточно. Он поверил ему безоговорочно. И эта вера обезоруживала.

Они не могли вечно молчать. Когда Анечка пошла на поправку, Лёша предложил прогуляться, оставив детей с бабушкой и дедушкой, которые приехали проведать малышку.

— Свежий воздух тебе пойдёт на пользу.

Они шли молча, пока Алексей не заговорил:

— Я думал, что знаю, как быть хорошим мужем и отцом.

Голос глухой, низкий, чуть сдавленный.

Ирина медленно повернула голову, глядя на его профиль.

— Теперь понимаю, что знал об этом слишком мало. Я совершил страшную ошибку, которая до сих пор лежит тяжестью на душе и сердце. Я поддался на лесть коллеги. Позволил чужому человеку втереться в доверие. Моя беспечность, гордыня, и самолюбие, а также наивная уверенность в том, что у меня всё под контролем, привели к тому, что я едва не потерял самое дорогое в моей жизни — тебя и наших детей. И самое страшное — то, что случилось потом. Её обвинения. То, через что тебе пришлось пройти — всё это… по моей вине.

Он остановился и посмотрел на неё. В глазах — боль. И нежность. Та любовь, от которой перехватывает дыхание.

Ирина молчала несколько секунд, а потом покачала головой.

— Нет. Это не твоя вина, Алексей. Не извиняйся за это. Ты ошибся, да, когда подпустил её слишком близко и поддался на лесть. Но всё, что случилось после — её выбор. Её подлость. Её игры. Она знала, что делает. Она сама всё это устроила. Не бери всю тяжесть вины на себя. Ошибку — да. Но не предательство и не подлость, которых ты не совершал.

Он выдохнул. Помолчал, провёл рукой по волосам.

— Знаешь, я всегда говорил, что семья для меня на первом месте. Но на деле… Работа, бизнес, обязательства перед партнёрами и клиентами — вот что всегда шло раньше. И я оправдывал это. Говорил себе, что делаю это для вас, для будущего наших детей. Но, думаю, пора пересмотреть мои приоритеты. Я решил перестать быть лицом компании.

Она вздёрнула брови, удивлённо посмотрев на него.

— Серьёзно?

— Я хочу быть больше в жизни детей, и… твоей. И, кажется, наконец, нашёл нового генерального директора — человека, которому могу доверить управление бизнесом.

Она удивилась.

Это… было серьёзной переменой в жизни его компании.

— И кто он?

— Инвесторы, с которыми я работал в Питере, помогли его найти. Опытный, сильный управленец, с хорошей репутацией.

— А коллектив… они в шоке до сих пор. Узнав про Марию, о том, как она подставила тебя, как пыталась манипулировать мной… они были в ужасе.

Ирина молча слушала.

— Воронова наняла сразу двоих сотрудников, и оба мужчины, на её место — видимо, теперь на воду дует.

— Я могу её понять.

Она хмыкнула и вдруг поймала себя на том, что любуется им. Как он говорит, как двигается. Как на ветру растрепались его волосы. Как руки сжимаются в кулак, когда он нервничает. Как он хочет обнять, но не решается приблизиться. Как ждёт.

— Я, конечно, останусь владельцем, буду участвовать в принятии ключевых решений, но отойду от бесконечного контроля немного в тень, больше проводя времени с вами, тобой, Тёмой и Анечкой. Как говорит отец, всех денег не заработаешь. Раньше мне казалось, что доверять управление деньгами или проектами кому-то — это слабость. Что мужчина должен всё контролировать сам. А теперь понимаю: это просто здравый смысл. Хватит жить в режиме гонки, вечно доказывая себе и другим, что я всё тяну. Лучше я потеряю немного прибыли, чем ещё раз окажусь на грани потери семьи.

Ира слушала о его планах и не могла поверить. Такие большие перемены. И всё это ради их семьи. Теперь он будет приходить домой пораньше. Может не отвечать на звонки в выходные. Может больше быть рядом. С ней, с детьми.

— Я люблю тебя, Ир.

Голос тёплый, наполненный эмоциями.

— Больше всего на свете.

Она смотрела в такие знакомые, любимые глаза и видела в них своё отражение.

— Я прошу тебя дать мне шанс доказать это не словами, а поступками. Я хочу, чтобы мы начали всё сначала. Построили наши отношения заново, на основе доверия, любви и взаимопонимания. Может быть, мы могли бы начать с малого? Например, сходить вместе куда-нибудь, как раньше. Просто провести время вдвоём.

​Ирина задумалась на мгновение, затем улыбнулась.​

— Это ты меня так на свидание зовёшь?

Его глаза вспыхнули. Плечи чуть расслабились от её игривого тона. Он явно наслаждался этим моментом.

— Ну… да. Да, зову.

— Хорошо, Лёш.

Она сказала это и сама удивилась, как легко прозвучали эти слова. Ещё месяц назад она бы не поверила, что сможет произнести их — с доверием. С теплом. И он улыбнулся. По-настоящему, широко, почти по-мальчишески, искренне. И в этот момент — подался вперёд, почти не раздумывая, он схватил её за талию и, приподняв, хохоча, закружил. На пустой тропинке в парке, среди деревьев.