Читаем без скачивания Сердце Ворона - Дэвид Геммел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хитро, — сказал Мулграв. — Ему надо время, чтобы прийти в себя от бокового справа.
— Похоже, силы примерно равны, — заметил Гэз.
— Таланта хватает обоим, — ответил капитан. — Но Горайн имеет преимущество в технике. К тому же он моложе.
— Считаете, победа будет за ним?
— Он должен взять верх, сир. У него есть и мастерство, и сила. Вопрос в том, хватит ли духу?
Этот же вопрос занимал и Чайна Шаду, внимательно наблюдавшего за ходом поединка. Горайн поступил глупо, нацепив повязку на глаз. Горец уже привык к своему недостатку, а вот его противник недосчитался нескольких попаданий в цели именно в силу неверного расчета. Судя по всему, Горайн недооценил противника. Первый же крюк сбил ему дыхание, а без дыхания нет силы. И еще одна допущенная им ошибка обошлась, как оказалось, очень дорого. Не привыкший быть в центре внимания, Горайн купался в лучах славы и не отдыхал в перерывах между схватками. Вместо этого он разгуливал между рядами, наслаждаясь обрушившейся на него славой. К тому же, как заметил Шада, его ученик еще и пил.
В других обстоятельствах, оборвав связывавшие их узы, Чайн не стал бы тревожиться из-за глупости недавнего товарища. Но не сейчас. Они оба оказались вовлеченными в политическую игру, вкус которой никак не нравился чемпиону. Оба бойца устали, и он знал, что если бы бой закончился в следующем периоде, ему не составило бы труда побить обоих, возможно, даже одновременно. Но именно это обстоятельство ему и не нравилось. Чайн Шада считал себя настоящим чемпионом. Он дрался с лучшими, с теми, кто находился в равных с ним условиях. Здесь же ему отводилась роль не кулачного бойца, а палача, приводящего приговор в исполнение.
Второй период проходил по образцу первого. Преимущество оставалось за Горайном, действовавшим более активно и нанесшим больше ударов. Горец сумел выстоять, ответив несколькими сильными прямыми по корпусу. В конце периода Горайн провел две удачные атаки, отбросившие его противника на веревки. Послав Гримо на помост, варлиец отошел к середине круга и победоносно вскинул руки под восторженные крики своих почитателей,
Чайн Шада наблюдал за горцем. Гримо поднялся на колени и застыл, восстанавливая дыхание и набираясь сил. Из рассеченных щеки и губы стекала кровь. Он не вставал, но следил за счетчиком времени и, когда тот поднял руку, занял боевую стойку.
Зрители полагали, что бой будет вот-вот окончен. Чайн Шада придерживался иного мнения.
Горайн сразу устремился в атаку, рассчитывая, что соперник ослабел и не оправился от постигшей его неудачи, но нарвался на два встречных удара: прямой левой и боковой справа. Словно подрубленный, варлиец тяжело рухнул головой вперед. Зрители одного сектора застыли в молчании, зато вторая половина взорвалась громоподобным ревом. Чайн заметил, что одноглазый боец никак не отреагировал на поддержку сородичей. Он спокойно стоял, делая глубокие вдохи, давая телу необходимую передышку. Горайн снова поступил неразумно, поспешив подняться с помоста. Рот его был в крови. Он отошел к веревкам и попросил воды. Служитель подал ему кружку. Горайн прополоскал рот и сплюнул.
Чайн знал, что чувствует сейчас Горайн. Двенадцать лет назад ему самому встретился человек, не желавший сдаваться. Он принимал все удары, но не падал. Такой боец становится живым вопросом, червем, въедающимся в душу противника, высасывающим его смелость, подрывающим веру в себя. Для молодого тогда Чайна Шады тот поединок стал хорошим отрезвляющим уроком. Он продолжался сорок четыре периода и закончился, лишь когда уже обессилевший Шада сумел провести последнюю убийственную комбинацию. Соперник грохнулся на землю и уже не смог подняться. Только сам Чайн знал, как близок он был к тому, чтобы признать поражение. И вот теперь такой червяк завелся в душе Горайна. Чемпион неотрывно смотрел на своего бывшего ученика. Варлиец поднял руку, сорвал закрывавшую глаз повязку и отбросил ее в сторону. Протрубил рог, и Горайн снова не изменил себе и пошел в наступление.
Следующие три периода прошли под его диктовку. Горайн осыпал горца ударами со всех сторон и из всех положений, надеясь сломать противника одной лишь силой, подавить его активностью. Но он устал, и далеко не все выпады доходили до цели. При этом Гримо не ушел в глухую защиту, а продолжал отвечать редкими, но точными ударами по корпусу. Все три периода заканчивались тем, что именно одноглазый великан опускался на колено. Причем в одном из периодов Горайн поступил недостойно, ударив Гримо уже после того, как тот коснулся доски. Кулак варлийца врезался в единственный глаз горца, который от неожиданности упал на спину.
Чайн не верил своим глазам. Его ученик грубо нарушил правила на виду у судей. Даже сочувствующая Горайну публика замерла, ожидая изгнания своего любимца. Но судьи сделали вид, что ничего не заметили. Стыд, глубокий и острый, охватил чемпиона.
Все молчали. Гримо перекатился и, тряся головой, поднялся на колени. Даже в тусклом свете фонарей Чайн видел, как распух его единственный глаз. Еще немного — и горец окончательно лишится возможности видеть. Шада встал со своего места и направился к судьям.
Первый вопросительно посмотрел на него.
— Это позор, — сказал чемпион.
Счетчик времени начал поднимать руку, но Чайн остановил его.
— Нет. — Он перевернул стеклянный сосуд. — Дайте ему хотя бы еще одну минуту после этого трусливого удара.
Второй судья пожал плечами:
— Удар был нанесен до того, как горец коснулся доски.
— Молчите! — прошипел Чайн Шада. — Все присутствующие видели, что именно здесь произошло. Вы заставляете меня стыдиться того, что я варлиец.
Жэм Гримо перекатился на колени. Глаз почти закрылся, боль затопила тело. Он немного удивился, когда не услышал звука рога, но, сказать по правде, не огорчился из-за этого. Заставив себя подняться, горец скользнул взглядом по толпе, по высящимся вдали, залитым лунным светом горам Кэр-Друах. Вся его жизнь прошла с клеймом проклятия, наложенным ненавистными варлийцами, и вот теперь он получил возможность победить врага и явить свой триумф духам предков.
Предков ригантов.
— Я — ригант, — прошептал Гримо и посмотрел на Горайна. — Ну же, малыш, иди сюда, отведай моего молота.
Протрубил рог. Горайн двинулся на него, и Жэм Гримо, чей глаз почти закрылся, прыгнул ему навстречу. Кулак варлийца рассек ему щеку под правым глазом. Брызнула кровь. Холодная ярость всколыхнулась в душе Гримо, неся энергию ослабевшим мускулам.
Удар левой в челюсть Горайна… правый боковой в живот… левый снизу под ребра… И еще… еще… еще… варлиец попытался закрыться, вобрав голову в плечи, спрятав лицо за кулаками. Но Жэм отступил на полшага и вложил всю мощь в правый снизу. Кулак пробил защиту и сплющил нос Горайна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});