Читаем без скачивания История России с древнейших времен. Книга IV. 1584-1613 - Сергей Соловьев

В новом Судебнике находим постановление о праве выкупа вотчин, которое, по всем вероятностям, возникло из крепкой родовой связи, из общего родового владения поземельною собственностию. Закон говорит: кто вотчину продаст, то детям его и внукам до нее дела нет, не выкупать им ее. Если братья или племянники продавца подпишутся свидетелями в купчих, то им, их детям и внукам также нет дела до проданной отчины. А не будет братьи или племянников в свидетелях, то братья, сестры и племянники вотчину выкупают. Если сам продавший захочет выкупить свою отчину, то может сделать это полюбовно, с согласия того, кому продал, но принудить его к тому не может. Пройдет сорок лет после продажи вотчины, то вотчичам до нее уже дела нет, нет им дела и до купель: кто свою куплю продаст, дети, братья и племянники ее не выкупают. Кто оставит свою куплю в наследство детям, то она становится им вотчиною и вперед им ее выкупать. Кто вотчину свою выкупит в урочные сорок лет, тот должен держать ее за собою, другому в чужой род ее ни продать, ни заложить, отдать ему ее в свой род, именно тем родственникам, которые не подписались в прежних купчих свидетелями. Кто выкупит вотчину чужими деньгами или заложит, или продаст и прежде продавший ее родственник докажет, что выкупивший выкупил ее чужими деньгами и держит ее не за собою, то вотчина следует прежнему продавцу безденежно. Кто захочет свою вотчину, мимо вотчичей, заложить у стороннего человека, то эти сторонние люди должны брать в заклад вотчины только в такой сумме, чего вотчина на самом деле стоит. Если сторонний человек возьмет вотчину в заклад в большей цене, и вотчич станет бить челом, то последний может взять эту вотчину в заклад, в меру чего она стоит, а что сторонний человек дал взаймы лишнего, то у него деньги пропали. Кто свою вотчину променяет на вотчину и возьмет в придачу денег и если кто-нибудь из вотчичей захочет ее выкупить, то может это сделать, причем он должен тому, у кого выкупает, оставить земли в меру столько, сколько тот своей земли променял. В одном списке Судебника находится следующее прибавочное постановление: если бездетные князья, бояре и дети боярские и всякого чина люди захотят свои земли продать или заложить, или в монастырь по душе отдать, то им вольно это сделать со всеми своими куплями; что же касается до отчин, то могут отчуждать их только половину; если же кто отчудит больше половины и отчич будет бить челом об этом, то лишнюю продажу отдать отчичу, а, кто, не разузнавши, больше половины купил или под заклад взял, тот деньги потерял.

В 1556 году было постановлено относительно духовных завещаний: если жена, умирая, напишет в духовной мужа своего прикащиком, то ему в прикащиках не быть, и духовная эта не в духовную, потому что жена в мужней воле: что ей велит написать, то она и напишет. В 1561 году велено было митрополичьим боярам выписать из митрополичьего указа, как поступать в следующих случаях? Кладут в суде духовные, дети отцов своих, матерей, иные братьев своих, сестер, племянниц, жен, душеприкащиками назначены братья или сторонние люди, у жены мужья, отцы духовные: духовные не подписаны и не запечатаны, завещателевой руки нет, потому что грамоте не знал или умер внезапно, есть только руки прикащиков и отцов духовных, а у иных только отцов духовных: и ответчики на суде эти духовные лживят, называют их нарядными, а не указывают, кто наряжал; только на них и пороку, что не подписаны и не запечатаны: и тем духовным верить или не верить? Митрополичьи бояре отписали: верить духовным, которые хотя не подписаны и не запечатаны, но при них есть отцы духовные, прикащики и сторонние свидетели, против которых нет никакого довода в составлении подложной духовной; если в духовной жена назначила мужа прикащиком и вместе с ним берутся быть в приказе женины родственники, то таким духовным также верить; но если в духовной у жены муж написан один, а сторонних людей с ним не будет, то не верить.

Выражение в приведенном указе: «Жена в мужней воле, что велит ей написать, то и напишет»-ясно указывает на положение жены в описываемое время. По понятиям этого времени, жена должна была разделить участь мужа в случае преступления, совершенного последним: князь Иван Пронский, давая запись царю, говорит в ней, что в случае отъезда его царь волен казнить его и его жену.

Из разных юридических грамот, отступных, дельных, отказных, видим общее родовое владение и разделы родичей, как видно, двоюродных или троюродных братьев, видим раздел неполный. Замечательна форма отступных грамот, подтверждающая сказанное нами в своем месте о происхождении земельного владения в Московском государстве: «Мы такие-то (родные братья) оступились земли великого князя, а своего владения таким-то (родным же братьям): не измогли мы великокняжеской службы служить, дань давать и всяких разрубов земских (или волостных); взяли мы себе на посилье столько-то». Видим, что целые общины приобретали земли: так, в 1583 году Никита Строганов отказал свою деревню в волость, в слободку Давыдову, старостам и целовальникам и всем крестьянам. Видим, что при дележе земель делившиеся братья прибегали к посредничеству постороннего лица; это лицо должно было разделить землю на участки, после чего делившиеся бросали пред ним жребий (жеребьевали): чей жребий наперед вынется, тому взять любое, другие жребии вынимать таким же образом, а остальному взять остальной жребий.

Что касается законодательной деятельности в Западной России, то здесь в 1556 году издан был новый статут. В первом отделе его (о персоне господарской) постановлено: кто составит заговор или бунт поднимет против государя, то, хотя бы намерение и не приведено было в исполнение, виновный при ясном доказательстве вины теряет честь и жизнь; кто поднимает бунт против государя ко вреду государства, станет бить монету без государской воли, станет собирать войско с намерением занять престол по смерти государя, кто станет сноситься с неприятелем, окажет ему помощь, поддаст ему замок, приведет в Литву неприятельское войско, тот теряет честь и жизнь, сыновья его считаются бесчестными, имение его отбирается на государя; жены таких изменников, если присягнут, что не знали о замысле мужей, не теряют имущества отцовского, материнского и вена, записанного им мужьями прежде измены. Кто нанесет бесчестие государскому величеству, тот будет наказан, смотря по важности дела и слов, только не лишением чести, жизни и имущества. Кто доносит о преступлении против государя, должен подтвердить истину показания своею присягою и присягою шляхтичей, достойных веры и незаподозренных. Фальшивых монетчиков, также золотарей, которые портят золото и серебро, примешивая к нему цинк или олово, сожигать без милосердия. В делах по имуществам великие князья судятся одним судом со всеми подданными литовскими. Заповедные листы, отсрочивающие время явки на суд, даются государством только в трех случаях: 1) если бы вызываемый к суду находился в плену у неприятеля; 2) если бы кто находился в посольстве за границею или был отправлен с какими-нибудь другими поручениями государскими; 3) если кто действительно болен, что должен после подтвердить присягою. Если бы кто посланца государского с листами государскими, также посланцев от панов радных, старост судовых и суда земского с их листами прибил и листы подрал, такой должен просидеть 12 недель в замке, а дворянину заплатить бесчестье; дворянин при подаче листов должен всегда иметь при себе двоих шляхтичей для свидетельства, если что с ним случится. Листы железные не будут даваться от государя таким должникам, которые по собственной вине растратили имение и не могут платить долгов; листы будут даваться только таким, которые пришли в убожество по божьему попущению, от огня, воды, нашествия неприятельского, также если кто разорится на службе государству-и таким больше трехлетнего срока для уплаты не будет даваться; также не будут даваться железные листы простым людям, купцам и жидам против шляхты. Никто не смеет заводить новых мытов, в противном случае теряет имение, в котором заведен новый мыт. Шляхетские подводы, нагруженные хлебом с их собственных гумен, а не купленным, не платят мыта. В третьем отделе о вольностях шляхетских находим постановление о сеймиках поветовых и послах земских: за четыре недели пред сеймом великим собираются сеймики поветовые; на них собираются воеводы, каштеляны, урядники земские, князья, паны, шляхта и совещаются о всех потребах земских; потом по единогласному приговору выбирают послов, по две особы от каждого суда земского, сколько их будет в воеводстве; этих послов отправляют на великий сейм, поручивши им все поветовые дела и давши им полномочие. Король обязывается все держать по старине; если же понадобится сделать новое распоряжение, то это можно не иначе, как на великом сейме. Король обязуется не повышать простых людей над шляхтою, не возводить их в достоинства и не давать им урядов. В четвертом отделе-о судьях и судах-постановлено: в каждом повете должен быть судья, подсудок и писарь, которые выбираются таким образом: к назначенному от государя сроку съезжаются все землевладельцы повета ко двору, который находится в средине повета, и выбирают из всей шляхты на судейство четверых людей добрых, на подсудство четверых и на писарство четверых, а государь из этих двенадцати выбирает троих: судью, подсудка и писаря. Писарь земский обязан все листы и позвы писать по-русски, а не на ином каком-либо языке. Воеводы для каждого повета выбирают возных из шляхтичей добрых, постоянно живущих в повете; должность возного состоит в следующем: позвы носить и ими позывать к суду, срок назначать, брать со свидетелей присягу в суде, исполнять судейские приговоры, делать следствие и все, что найдет, записывать в книги; за злоупотребление при своей должности возный казнится смертию. Судьи и подсудки должны судить сами, а не чрез наместников своих. В судьи не могут быть выбираемы ни духовные особы, ни урядники государские. Судьи судят дела гражданские; уголовные же подлежат суду воевод, старост и державцев; кроме того, воеводы, старосты и все державы замковые и дворов государских поветовых должны каждый на уряде своем выбрать доброго шляхтича, который вместе с замковым урядом судит все дела, относящиеся к замку. Суд земский отправляется три раза в году: с Троицына дня, с Михайлова дня и с трех королей после Рождества Христова; в это время судьи, подсудки и писарь приезжают на назначенное место и отправляют суд две недели, если много дел, если же мало, то как покончат. После, при Батории, срок продолжен до трех недель. Кто, стоя пред судом, будет противника своего бранить, того сажать в ближайший замок на шесть недель; если пихнет или рукою ударит противника, то платить ему 12 рублей грошей, а за вину сидит шесть недель в заключении; если обнажит оружие, то теряет руку, если ранит, то лишается жизни; то же наказание, если подсудимый поступит таким же образом с судьею, подсудком, писарем или с кем-нибудь из урядников; и наоборот, то же наказание судье, подсудку, писарю и урядникам, если они таким же образом поступят с подсудимым. Урядников государских никто не может судить, кроме государя, но в делах по имуществу они обязаны становиться перед судом земским. Свидетелями в судах должны быть христиане, люди добрые, веры достойные, ни в чем не заподозренные; слуги невольные не могут быть свидетелями ни за господ своих, ни против них; не могут быть свидетелями безумные; обвиненные вместе в одном деле не могут свидетельствовать друг за друга. Кому из судящихся приговор суда покажется несправедливым, тот может перенесть дело на суд государский, причем не должен говорить суду никаких грубых слов, а только одно: «Пан судья! Твой приговор кажется мне незаконным, переношу дело к государю его милости». В каждом повете должен быть подкоморий, назначаемый государем на всю жизнь. При всяких спорах земельных и граничных суд земский дает знать подкоморию, который имеет право посылать позвы по обе тяжущиеся стороны под собственным именем и печатию, назначить срок выезда на спорную землю за четыре недели; выехавши и рассмотревши грамоты, знаки пограничные, выслушавши свидетелей, допускает к доводу ту сторону, у которой лучшие грамоты и свидетельства и явнейшие знаки межевые; выслушавши довод, подкоморий кладет решение, устанавливает границы и дает грамоты суда своего за своею подписью и печатию; в каждом повете подкоморий на помощь себе выбирает одного или двоих коморников, шляхтичей, имеющих постоянное пребывание в повете, людей годных. В пятом отделе говорится о брачных договорах: отец, выдавая дочь замуж и давая за нею приданое, должен взять с зятя своего грамоту за его печатью и за печатями людей добрых, что тот записал будущей жене своей третью часть своего недвижимого имущества; если же он этого не сделает, то дочь по смерти мужа приданое свое теряет, хотя бы и большую сумму денег принесла; но дети или ближние умершего обязаны за венец дать ей 30 коп грошей, если замуж пойдет; если же не захочет идти замуж, то получает из имений мужа равную часть с наследниками и остается на ней до смерти; если же имение умершего 30 коп грошей не стоит, то жена получает четвертую часть имущества, которую держит до смерти своей, если б даже и вышла замуж. Потом следует статья о записывании вена, сходная с той же статьею старого статута. Если бы кто-нибудь постоянный или временный обыватель Великого княжества женился в Литве и взял за женою недвижимое имущество, то во время войны обязан нести военную службу с имения жены своей и с других, если их приобретет, не отговариваясь тем, что жена ему ничего не записала: в противном случае он и жена его теряют имение в пользу государства. Если бы шляхтянка, девица или вдова, вышла замуж не за шляхтича, то лишается имения своего, как отцовского, так и материнского, которое переходит к другим наследникам, но последние обязаны выдать ей сумму денег, определенную статутом, за каждую службу людей пять коп грошей и т. д.; вдовы шляхтянки, вышедшие замуж за простых людей, теряют записанное им вено. Вдова шляхтянка не может выйти вторично замуж ранее шести месяцев по смерти первого мужа: в противном случае теряет записанное ей вено, если же вена не имеет, то платит в казну 12 рублей грошей. При разводе если духовный суд признает мужа виновным, то жена удерживает вено; если же виновата жена, то теряет и вено и приданое; если же будут разводиться по родству или по другим причинам, где ни муж, ни жена не виноваты, тогда вено остается при муже, а приданое-при жене. В шестом отделе заключается постановление об опеке: совершеннолетие назначается-мужчине 18, девице 15 лет. Отец может быть опекуном малолетних сыновей, которым досталось материнское имение; если во время опеки отец отчудит это имение вечно или временно, то сыновья, достигнув совершеннолетия, имеют право искать имение на том, кто его приобрел, лишь бы только не пропустили давности. Если отец истратит на себя имущество сына и потом умрет, оставя несколько других сыновей, то прежде ровного раздела они должны все поделить между собою отцовский долг, не исключая и того брата, кому отец остался должен, и, когда каждый свою долю долга заплатит последнему, тогда и приступают к ровному разделу наследства. Опекунами бывают: во-первых, тот, кого отец назначит в завещании; если не будет назначен опекун в завещании, то старший брат, совершеннолетний, опекает младших братьев и сестер; если пет брага совершеннолетнего, то дядья по мужскому колену (по мечу); если нет родных дядей, то ближайшие родственники по мечу; если и таких нет, то родственники с материнской стороны (по кудели); если же нет и таких, то назначается опекун от государя или от воевод, или от суда земского, не чужеземец и которого имение равнялось бы тому имению, которое будет иметь в опеке; также и опекун из родственников должен иметь хорошее состояние, кроме тех опекунов, которые назначены отцом в завещании. В седьмом отделе говорится о записях и продажах; здесь постановлено: всякому вольно имения свои, отцовские, материнские, выслуженные, купленные и каким бы то ни было образом приобретенные, не по старому статуту с сохранением двух третей для родственников, но все в целости или по частям отчуждать, дарить, продавать и т.п. мимо детей и родственников; но из родовых имений только одна треть может быть отчуждена навеки, две же трети могут быть выкупаемы детьми и родственниками, почему за эти две трети продающий не может брать денег больше, чем во сколько они оценены, ибо после выкупающий не будет платить больше. В отделе осьмом постановляется о духовных завещаниях: относительно имущества движимого или недвижимого приобретенного всякий может делать духовные завещания, здоров ли кто или болен, только должен быть в доброй памяти; может завещать, кому хочет, призвавши уряд земский, судью, подсудка, писаря, каплана, а где бы этих лиц не было, то можно делать завещания перед тремя свидетелями, достойными веры. Если завещавший после того умрет, то, хотя бы и печати не приложил, духовное завещание имеет силу. Свидетелями при духовных завещаниях не могут быть те, которые сами не могут делать завещаний, женщины, душеприкащики, опекуны, назначенные в завещании, наконец, люди, которым что-нибудь по завещанию отказано. Никто не может ничего отказать в завещании своему рабу, не давши ему прежде свободы. Слуга путный, мещанин непривилегированных городов и простой человек может завещевать треть движимого, кому хочет, а две трети должен оставить в доме сыну, который обязан служить с той земли, на которой сидит; если же не имеет детей, то эти две части остаются в доме на службу того пана, на чьей земле сидит. Если же дети умершего, будучи вольными, захотят пойти прочь, то, взявши две части отцовского движимого, могут идти, но земля остается пану с хлебом посеянным, с хоромами и со всем, с чем отец их эту землю взял. Причины, по которым отец может лишить сына или дочь наследства, состоят в непочтительном обращении, в покинутии в беде, в упорной привязанности к ереси, со стороны дочери в безнравственном поведении. Слепой может делать завещание при осьми свидетелях, не менее. В отделе одиннадцатом говорится о насилиях, причиненных шляхте: кто насильно обвенчается с девицею пли вдовою и окажется, что ни ее, ни родственников ее на то позволения не было, то похититель лишается жизни, а третья часть имения его идет к похищенной; но если бы девица или вдова тайком от родственников дала согласие на брак и на похищение, то лишается имения отцовского и материнского. Если кто-нибудь из супругов лишит жизни другого и преступление будет подтверждено присягою семи шляхтичей, то преступник казнится смертию таким же образом, как убийца отца или матери. Кто кого лишит руки, ноги, глаза, губы, зубов, уха, должен за каждый такой член платить по 50 коп грошей и двадцать четыре недели сидеть в крепости; если лишит обеих рук или ног, обоих ушей и глаз, то платит сто коп грошей и сидит в крепости год и шесть недель и т.д. Если мещанин, находящийся в должности бурмистра, ранит шляхтича, то платит ему, как выше показано; если же ранит простой мещанин, то теряет руку. Если простой холоп ранит шляхтича, то теряет руку, если же лишит шляхтича руки или ноги пли изувечит на каком-нибудь члене, то лишается жизни. Если сын или дочь умертвит отца или мать, то преступника возят по рынку, рвут тело его клещами, потом, завязавши в мешок вместе с собакою, петухом, ужами и кошкою, топят; той же казни подвергаются и помощники его; если же отец или мать умертвят сына или дочь, то должны год и шесть недель сидеть в крепости, а потом четыре раза в год при главной церкви произносить публичное покаяние. Кто умертвит сестру или брата, лишается жизни, а имение, которое следовало ему и детям его, идет к другим наследникам; кто убьет шурина, лишается сам жизни, а жена его, сестра убитого, наследует после брата, равно как и дети ее. Слуга, убивший господина, казнится жестокою смертною казнию, если только обнажит оружие, то теряет руку. В отделе двенадцатом о годовщинах и вознаграждениях за раны простым людям, между прочим, помещено постановление, запрещающее жидам и женам их ходить в золоте и серебре: желтый цвет на головном уборе должен был отличать жида от христианина. Жид, татарин и всякий бусурманин не могли получать никакой должности; не могли иметь рабов христиан, но могли иметь закупней, и если было бы доказано, что кто-нибудь из них уговаривал закупня перейти в свою веру, такой без милосердия сожигается огнем. Христианки не могут быть мамками у детей жидовских и бусурманских, а если бы их кто к тому принуждал, такой лишается жизни. В четырнадцатом отделе о преступлениях говорится: вор, приведенный с поличным, которое стоит больше полтины грошей, казнится смертию; если поличное стоит не больше полтины грошей, то вора бить палками у столпа, поличное возвратить тому, у кого украдено, и вознаграждение ему заплатить из имущества вора; если же у вора именья нет, то отрезать ему ухо. Если поймают вора в другой раз с поличным, пусть оно и десяти грошей не стоит, во всяком случае предавать его смерти.