Читаем без скачивания Удача в подарок, неприятности в комплекте (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

- Елизавета Андреевна, - моё шипение посрамило бы всех змей, когда-либо существовавших на нашей планете, - вернитесь немедленно!

С тем же успехом я мог бы приказать реке замереть, ветру не дуть, а огню не гореть, на мои слова обратили ноль внимания, фунт презрения.

Вот строптивая девчонка! Я за пару шагов догнал госпожу Соколову, схватил её за руку и услышал печальный шёпот:

- Снежок…

Какой снег, лето на дворе? Я непонимающе огляделся по сторонам, а Елизавета Андреевна присела на корточки и ласково провела ладошкой по оскаленной морде зверюги, при ближайшем рассмотрении оказавшейся впечатляющих размеров псиной.

- Снежок, бедный мой, как же так…

Я оценивающе посмотрел на бездыханную тушу и недоверчиво хмыкнул. Тот, кто дал подобному чудовищу безобидную кличку Снежок, явно был заядлым юмористом, он бы ещё Пушистиком такого зверя величать стал!

Госпожа Соколова подняла на меня блестящие от слёз глаза, прошептала негромко:

- Это пёс господина Удальцова, Снежок, специально натренированный на крупную дичь. Он никого кроме хозяина не признавал, кидался на всех, кто даже просто мимо проходил, поэтому его в самом дальнем углу двора держали.

Я наклонился, нашарил на шее пса мощный, зверю под стать, ошейник со свисающим с него обрывком цепи.

- Глафира рассказывала, что Снежок всегда, как человека чуял, сразу яриться начинал и с цепи рваться, - Елизавета Андреевна погладила пса по морде, вздохнула грустно, - вот привязь и не выдержала.

Я нашарил последнее звено обрывка, тщательно ощупал его. Хм, мне кажется, или цепь была основательно подпилена? Чёрт, видно плохо, на улице-то совсем темно стало, придётся ошейник с собой брать и дома самым тщательным образом рассмотреть. Лишь бы Елизавета Андреевна мой интерес не приметила, пусть и дальше считает, что пёс просто с цепи сорвался, без чьего-либо злого умысла.

- Сударыня, будьте так любезны, вернитесь к Алесе и скажите, что рядом с её домом пёс мёртвый лежит, - я нашёл повод спровадить барышню, да, предлог довольно корявый, но как любил говорить преподаватель по философии: «Жизнь обожает нелепости и злые шутки». – Пусть она его прикопает или на артефакты пустит.

- Артефакты изготавливают из чистейших металлов и благородных камней, - вспылила Елизавета Андреевна, и я запоздало вспомнил, что она тоже увлекается этим шарлатанством и искренне верит в него. Мда, нехорошо получилось, обидел девушку.

Я примиряюще вскинул руки:

- Прошу прощения, сударыня, я никоим образом не хотел оскорбить Вас.

Увы, госпожа Соколова не спешила сменить гнев на милость, носик наморщила, посмотрела на меня холодно, словно василиск голодный, на каблучках крутенько повернулась и ушла. Была бы возможность, наверняка ещё и дверью бы хлопнула, как уже делала. Я усмехнулся и покачал головой. Пожалуй, стоит признать, нравится мне эта бедовая девица, в Лике мне всегда немного не хватало такой вот безуминки, чертовщинки, готовности отправиться за тобой хоть на край света. Так, стоп-стоп-стоп, что-то меня опять несёт не туда, куда нужно. Хоть Елизавета Андреевна – барышня, вне всякого сомнения, презанимательная, но она мне не пара, это во-первых, а во-вторых, у неё уже есть жених. И вдовец, старше её по возрасту, да ещё и из другого времени, совершенно точно не является пределом мечтаний для юной особы. Я потряс головой, взлохматил волосы, силой выгоняя крамольные мысли. Пожалуй, стоит признать: в артефактах Алеси действительно есть нечто сверхъестественное, ещё утром мне бы весь этот романтический бред и в голову бы не пришёл! Я поспешно, так как услышал приближающиеся шаги, стянул с шеи пса ошейник с обрывком цепи и запихал в саквояж. Уф-ф-ф, успел, хоть и чуть не попался, что ни говори, а от мечтаний этих сладостных один вред в виде пустой траты времени!

- Я сообщила Алесе о мёртвом Снежке, она сказала, что всенепременно поговорит с господином Удальцовым и, если он позволит, сделает из пса чучело, дабы он охранял дом в отсутствие хозяйки, - чопорно возвестила Елизавета Андреевна, так и не простившая меня за время повторного визита к чародейке.

- А что же ей мешает живую собаку завести? Полагаю, она с охраной справится лучше чучела, - съязвил я и тут же чуть по губам себя не хлопнул. Нет, всё-таки я идиот, Елизавета Андреевна искренне восхищается Алесей, а я словно специально продолжаю язвить, настраивая барышню против себя. Вот какая муха меня укусила, а?!

«Ревность», - глухо подсказал внутренний голос, но был моментально запинан в тёмный угол бескомпромиссной логикой, подкреплённой практичностью. Нет, нет и тысячу раз нет, никакой ревности у меня нет и быть не может, я просто устал, у меня опять начинает болеть голова, я не люблю шарлатанов и мошенников, вот и всё. Я пригладил волосы, глубоко вздохнул, беря себя в руки и успокаиваясь, и ровным почтительным тоном, каким только о погоде да дорогах и можно говорить, произнёс:

- Елизавета Андреевна, уже поздно, позвольте я провожу Вас домой?

Барышня отвесила мне церемонный поклон и ответила столь же светским тоном, словно впервые увидела меня, причём на торжественном балу, где каждая юная особа подвергается самому пристальному и далеко не всегда благостному вниманию:

- Почту за честь, Алексей Михайлович.

Всю дорогу до дома мы молчали, отчего путь показался едва ли не в три раза длиннее. Пару раз я пытался завязать непринуждённый разговор, но барышня или отвечала односложно, цедя слова сквозь зубы, или же и вовсе отмалчивалась, надменно морща носик и даже не глядя в мою сторону. Ну и пожалуйста, не больно-то и хотелось развлекать разговором эту церемонную куклу, подумаешь, тоже мне Елизавета Английская, пламенная роза Тюдоров! От раздражения, досады, какого-то подспудного беспокойства, объяснения коему я так и не смог найти, как ни пытался, у меня окончательно разболелась голова. Руки заледенели, во рту пересохло, даже затошнило, поэтому я без всяких угрызений совести отговорился нездоровьем и оставил госпожу Соколову одну разбираться с грозной, словно цунами, Софьей Витольдовной, к коей нас позвала перепуганная горничная, едва лишь мы переступили порог дома. Елизавете Андреевне моё бегство пришлось не по вкусу, зелёные глаза вспыхнули, словно у рассерженной кошки, но спорить или же как-то комментировать мои действия барышня не стала. Видимо, окончательно и бесповоротно признала трусом, не достойным её общества. А вот плевать, не стану переживать по этому поводу, слишком паршиво себя чувствую.

- Барин, Вам можа морсу принести? – сердобольно прошептала горничная Глафира, глядя на меня так, словно я находился при последнем издыхании. - Але дохтура позвать?

- Давай морсу, - я коротко кивнул и зашипел от боли, словно раскалённым копьём пронзившей мне голову, - доктора не надо, отлежусь, само пройдёт.

- Знамо дело, к ведьме в самую пасть сунулся, вот она его и спортила, - услышал я прежде, чем закрыл дверь в комнату и рухнул на кровать как есть, даже обувь не снял. Потом, всё потом, сейчас немного отлежусь и…

Сны мне снятся редко, точнее, как авторитетно заявляет Сашка, сновидения приходят ко всем, только не каждому дано их запомнить. Мне вот, например, это удавалось крайне редко, а после смерти Лики я и вовсе или часами ворочался с боку на бок, не в силах уснуть, или проваливался в тёмную вязкую бездну, из которой с трудом выдирался по звонку будильника. Сейчас же я отчётливо увидел себя, бесшумно идущим по коридору спящего поместья госпожи Абрамовой. Точнее, притворяющегося спящим, я отчётливо услышал в ночной тишине чей-то приглушённый страстный вскрик, скрип двери, шёпот, даже бульканье. Видимо, обитатели дома под покровом ночи, пользуясь тем, что Софья Витольдовна крепко спит, предавались всем запретным днём наслаждениям, большинство из коих опасно граничат со смертными грехами: сладострастию, пьянству и прочее. Ладно, бог им всем судья, я-то тоже не до уборной шествую.

За время своего пребывания в доме Софьи Витольдовны я не успел ещё толком изучить расположение комнат, да и некогда было сим заниматься, ведь сначала я пребывал в беспамятстве, потом всего лишь и успел, что встретиться с госпожой Абрамовой да Елизаветой Андреевной, после чего покинул владения, приступив к расследованию убийства их соседки. Но во сне я точно знал, что мне нужно подняться по лестнице на второй этаж, повернуть направо, пройти две двери (гардеробную и комнату горничной), после коих и будут нужные мне покои. Я толком не знал, что там, в той комнате, куда я так стремлюсь, но был уверен: там ждёт меня настоящее и безграничное счастие, о коем только в старинном романе и можно прочитать. От нетерпения лестницу я преодолел как мальчишка, лихо перешагивая сразу через две ступеньки, на предпоследней, второй, если считать при спуске сверху, зацепившись обо что-то чуть и не рухнув лицом вниз. От болезненного падения меня спасла отличная реакция: я успел ухватиться за перила и негромко, но весьма энергично выругался. Мощный выброс адреналина в результате этого неприятного казуса вышиб меня из сна, словно пробку из шампанского, я резко распахнул глаза, сел и напряжённо огляделся, пытаясь понять, где нахожусь и как меня сюда занесло. Так, я в своей комнате, в той же самой одежде, в коей и рухнул в кровать, значит всё, что я увидел, было всего лишь сном. Забавно, раньше настолько реальных сновидений у меня никогда не было. Что особенно благостно, голова у меня уже не болит, кровь бурлит и хочется приключений. Прогулка по дому в поисках таинственной комнаты тоже вполне подойдёт, заодно проверю, о какую заразу я споткнулся на лестнице, и постараюсь убрать её прежде, чем обитатели второго этажа проснутся и станут выходить из своих комнат, рискуя сломать себе шею, кубарем скатившись вниз.