Читаем без скачивания Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Какой умный мальчик, — промурчала разведчица. Она при этом едва не лучилась от счастья, настолько ей понравился ход моих мыслей. — И вторым не ограничусь. Раз у меня такие глубокие чувства, и раз я готова быть верной только тебе… Согласись, раз так, нужно брать максимум от наших отношений. Зачем вхолостую растрачивать ресурсы организма, если можно взять всё и сразу? То, ради чего вообще природа предусмотрела этот во всех отношениях приятный процесс?

— Признайся: это из-за генетики? Нашла подходящий материал и теперь стараешься упрочить род?

— Я же Верховная, Леон. Моя логика не двоична. Мои решения складываются из разных потоков сознания. Вот и это решение обусловлено не только моими к тебе чувствами, но и практическими резонами. Впрочем, первый ребёнок был без всяких резонов, просто потому, что я так решила.

— Я тоже хочу видеть наших детей…

— Да пожалуйста! Пришлю тебе данные доступа к следящим системам Воспиталища на Метиллии — там познаёт мир наша девочка.

— Постой. Хочешь сказать, ты не сама её воспитываешь?

— Ты… космос, какой же ты ещё варвар! Конечно же, нет! Постой… Ты же и с Орденом сцепился из-за тела Ри… Из-за ребёнка, который зреет в регенераторе… Леон, ты не прав. Каждый в Республике занимается своим делом. Более того, родителям строжайше запрещено лезть в воспитание. Только когда воспитание доходит до стадии, когда детям нужно передавать конкретные компетенции, им позволяют вернуться в род. Исключений не бывает ни для кого — ни для Верховных, ни для Высших, ни для орденок, ни для мечников. Иначе Республика не сможет существовать.

Эта отповедь заставила меня остолбенеть. Я даже свою девочку выпустил из объятий! Завалился на спину, прикрыл глаза и попытался собраться с мыслями. Однако Ди не собиралась просто лежать и ждать у моря погоды. Она тут же взгромоздилась на меня, подарив тем самым целую гамму потрясающих ощущений. С губ слетел невольный стон, а глаза сами собой открылись, чтобы увидеть улыбающуюся Верховную — как точно подметила Милена, оправдывающую сейчас своё высокое звание.

— Ты права, думать об этом сейчас — лишне. Скажи хотя бы, какой у нашей девочки потенциал? Как она там, в садике?

— А сам как думаешь? Как может ставить себя девочка с такими врождёнными данными? Всех построила. Старается быть справедливой — и к друзьям, и к врагам. Пусть пока это лишь тенденция… Всё же малявка ещё совсем, там надо постараться, чтобы понять, что вообще происходит… И всё же в детстве, пока конкуренция не забита воспитанием, генетические кондиции работают очень чётко. А кем она станет, когда подрастёт? Орденки дали статистику, но я послала их куда подальше. Ну и что, что одна вероятность составляет девяносто пять процентов, а другая — пять? Это только в массе работает, к конкретному человеку неприменимо. Она с равной вероятностью может оказаться и в числе пяти, и в числе девяносто пяти. Так что поживём — увидим, как говорят на твоей малой родине.

— Хорошо, я всё обдумаю. Спасибо, что успокоила, кошка — умеешь же ты вправлять мозги! Теперь давай про нас. Если думаешь, что я тебя так легко отпущу мучиться дальше — ошибаешься. Давай договоримся: если припечёт, ты прилетаешь ко мне, а если припечёт уже мне — я прилетаю к тебе. Пока же мы в разлуке, давай договоримся каждую неделю отправлять друг другу какое-нибудь послание. Любого содержания, главное — голографическое. Так у тебя хотя бы всегда будут свежие образы… для вибраторов, — на последних словах я невольно хмыкнул.

— Вот это уже взрослые разговоры, милый. Я согласна.

— Только предупреждаю: если будет возможность, я постараюсь навещать тебя почаще. Отговорок — типа задач Экспансии — не приму. Если понадобится, буду стоять за твоей спиной на совещании или сидеть под тобой в кресле, пока работаешь.

— Вот и отлично. Только запомни раз и навсегда: когда я приезжаю, всех своих драных кошек гонишь в шею… Или это сделаю я.

Роковые тайны Ордена

Утро началось с совместных посиделок в кают-компании — за что вчера так ратовал наш искин. Едва мы с Ди вошли, до того балующаяся вином Милена подхватилась и повисла у меня на шее, напрочь игнорируя держащую меня под локоток Верховную.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Милый, ты вчера вёл себя неправильно. Нагрубил своей кошке… — жарко дыша в самое ушко, зашептала девочка, пока я свободной рукой разглаживал её волосы. Близость этой брюнетистой бестии совершенно выбивала из колеи. — Но я придумала тебе наказание. Надолго запомнишь свое плохое поведение!

Жёсткие стержни боевых имплантов с шелестом покинули свои гнёзда и сильно надавили сзади на шею, вторя агрессивному поцелую чертовки. После этой короткой демонстрации девочка сразу отстранилась, лишь прошлась напоследок по мне обещающим взглядом. Однако её взгляд быстро стал недоумевающим, когда я вновь притянул к себе эту драную кошку.

— Объясни, в чём я неправ, и накажи. Сейчас. Сразу.

— Игривый?.. — фыркнула ставшая вдруг довольной-довольной Милена. — Ну давай, поиграем!

Диана пластично прянула в сторону, выпуская мой локоток, а валькирия тут же взорвалась серией быстрых ударов — благо, без когтей. Пока без когтей. Мы заметались по обширному помещению, беспрерывно атакуя и защищаясь. Стол, кресла, дверные проёмы — всё шло в дело. Старшая была крайне серьёзной противницей, это я помнил ещё по фрегату дальней разведки, да и посвящение ненавязчиво напоминало о себе периодически зудящими шрамами на груди… И вот сейчас девочка демонстрировала мне себя с самой лучшей стороны.

Можно было думать про валькирий что угодно. Считать их ненормальными, на всю голову отмороженными убийцами. Считать их властными бескомпромиссными стервами, не признающими слова «нет». Но одно оставалось неизменным во всех их ипостасях: валькирии были непревзойдёнными бойцами. Плевать, что женщины. Главное — воины, каких поискать. Милена дралась, как кошка. Гибко, быстро, стремительно, совершая экономные выверенные движения. Но время от времени чертовка срывалась на акробатические этюды — чтобы покрасоваться. Видела, какое мне доставляет удовольствие наблюдать её тело в действии, и всячески стремилась потакать этой моей слабости.

Конечно, это не был бой на выживание. Мы, скорее, игрались, демонстрируя друг другу наши кондиции и стати. Скупые удары часто перемежались красочными «пируэтами» длинных ударов ногами на разных уровнях, красивыми уворотами, плавными перетеканиями из стойки в стойку. И я в полной мере проникся очарованием момента. Ловил каждое движение, ощущал каждый изгиб роскошного тела валькирии. Её чёрная, манящая серебром форма только подчёркивала природную красоту женщины. Вот плавный уход на шаг назад и в сторону притягивает взгляд к бедру, мышцы которого красиво играют под натянувшейся тканью комбинезона. Вот от гибкого фляга назад красиво выделяется высокая женская грудь, кажущаяся в момент броска ещё желанней — даже несмотря на жёсткий каркас формы, не позволяющий груди двигаться отдельно от общего движения тела. А волосы?! Как они водопадами лоснящейся тьмы низвергаются вдоль тела ариалы, стремясь «обрызгать» и меня? Как всполохом тьмы следуют за прыжками и кульбитами разыгравшейся валькирии?

Я был в полном восторге от этой игры. Понял, что готов так «танцевать» с ней часами. Боюсь даже представить, что со мной будет в стае — среди без малого десятка таких же очаровательных бестий. Да и девчонка была в восторге. Наверное, такие ощущения испытывает женщина, вытянувшая на танцпол своего непутёвого кавалера, который неожиданно оказался отличным танцором. И хотя она знала мои возможности, но абстрактно знать, и ощущать на собственной шкуре здесь и сейчас — разные вещи. Она даже не пыталась скрывать своего восторга, хотя любая внешница на её месте постаралась бы хотя бы внешне сохранить холодность, чтобы усилить впечатление на партнёра кажущейся недоступностью этого восхитительного «блюда».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но восторг валькирии для мужчины — палка о двух концах, один из которых заканчивается когтем. Поэтому я даже понять не успел, когда к ударам кулаками и ребром ладони добавились боевые импланты. Любование прелестями девочки завершилось для меня внезапно, на полу, под этой гибкой кошкой, в липнущем к телу от пролитой крови комбинезоне. Валькирия, между тем, нависла надо мной, склонившись к самому лицу. Мои руки были заведены за голову — для этого девочке хватило одной руки, — а второй она щекотала выпущенными коготками мне за ушком, предварительно легонько придавив шею ладошкой.