Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №12 за 2007 год - Вокруг Света

По окончании товарищеского суда Сергей Александрович, конечно же, понял, что этот спектакль был разыгран неспроста. И все же он отвечает всем участникам действа статьей под названием «Россияне»: «Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живем. Тяжелое за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть не перед искусством...» — писал поэт, упоминая далее и Сосновского, и Троцкого. Последний запечатлен и в поэтических образах, в неоконченной пьесе «Страна негодяев», где один из героев — комиссар Чекистов (он же Лейбман) — прибыл, по замыслу автора, из Веймара в Россию «укрощать дураков и зверей» и «перестроить храмы божие в места отхожие». Прототип Чекистова не кто иной, как Лейба Троцкий, живший в эмиграции в городе Веймар.

Дальнейшие события все более приближали поэта к трагическому финалу. Руку к этому приложили и былые друзья-товарищи. Имажинисты, Р. Ивнев, А. Мариенгоф, В. Шершеневич, не только не пришли в зал товарищеского суда, чтобы собственным присутствием засвидетельствовать лживость предъявляемых Есенину обвинений, но более того, они написали письмо в редакцию журнала «Новый зритель», всячески открещиваясь от поэта. (А зачем он был теперь им нужен? В кафе Мариенгофа, в «Стойле Пегаса», куда публика валила на Есенина и тем самым делала хорошие выручки, он больше не появлялся.)

Рисунок В. Сварога, сделанный в «Англетере» 28 декабря 1925 года

Художник Сварог (В.С. Корочкин), делавший в номере гостиницы рисунок погибшего Есенина, рассказывал своему другу, журналисту И.С. Хейсину, следующее: «Мне кажется, что этот Эрлих что-то ему подсыпал на ночь, ну... может быть, и не яд, но сильное снотворное. Не зря же он «забыл» свой портфель в номере Есенина. И домой он «спать» не ходил — с запиской Есенина в кармане. Он крутился не зря все время неподалеку, наверное, вся их компания сидела и выжидала свой час в соседних номерах. Обстановка была нервозная, в Москве шел съезд, в «Англетере» всю ночь ходили люди в кожанках. Есенина спешили убрать, поэтому все было так неуклюже, и осталось много следов. Перепуганный дворник, который нес дрова и не вошел в номер, услышал, что происходит, кинулся звонить коменданту Назарову... А где теперь этот дворник? Сначала была «удавка» — правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так рука и закоченела в судороге. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открывалась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде. Пили, курили, вся эта грязь осталась... Почему я думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах... пытались выпрямить руку и полоснули бритвой «Жиллет» по сухожилию правой руки, эти порезы были видны... Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли... Очень спешили... «Вешали» второпях, уже глубокой ночью, и это было непросто на вертикальном стояке. Когда разбежались, остался Эрлих, чтобы что-то проверить и подготовить для версии о самоубийстве... Он же и положил на стол, на видное место, это стихотворение: «До свиданья, друг мой, до свиданья»... Очень странное стихотворение...» (Опубликовано в газете «Вечерний Ленинград», 28.12.90 г.).

В том письме коллеги по цеху излагали следующее: «После известного всем инцидента, завершившегося судом… у группы наметилось внутреннее расхождение с Есениным… Есенин в нашем представлении безнадежно болен физически и психически…» А поэт в это время, с 17 декабря 1923 года до конца января 1924-го, пребывал в санаторном отделении психиатрической больницы имени Шумского. Туда Есенина уложила Бениславская, опасаясь за его здоровье и жизнь: он все чаще стал говорить о врагах, которые его преследуют. (Дело № 10055 заведено на С.А. Есенина в МЧК по борьбе с контрреволюцией и преступлением, передано в Совнарсуд 27.01/1920 г.) После больницы в январе 1924-го его арестовали вместе с Ганиным в кафе «Домино». Сергея Александровича удалось вытянуть и вновь уложить в больницу, после которой он уезжает в Ленинград, далее — в путешествие на Кавказ, с 3 сентября 1924 года по 1 марта 1925-го. Видимо, это путешествие спасло его от того, что он не оказался в одной связке обвинений с Ганиным, которому вменялась контрреволюционная деятельность. На Есенина тоже были заведены дела, он обвинялся по статьям 88, 57 и 176 Уголовного кодекса — публичное оскорбление представителей власти, контрреволюционные действия и хулиганство.

В конце июля 1925 года поэт вновь уезжает. На этот раз с Софьей Толстой, внучкой Льва Николаевича, он оказывается в Баку… И все эти путешествия, весь последний год его жизни — есть бег. От себя, от своего окружения, от С. Толстой, от властей, от болезни. «Господи! Я тебе в сотый раз говорю, что меня хотят убить! Я как зверь чувствую это!» — говорил он ленинградскому поэту-имажинисту В. Эрлиху.

Похоронная процессия у памятника А.С. Пушкину. 31 декабря 1925 года

Тревожное поведение поэта тогда заметили многие. Не изменилось оно и после клиники для нервнобольных, откуда Есенин сбежал, лелея план отбыть в Ленинград и начать новую жизнь. Он заранее телеграфировал В. Эрлиху найти 2— 3 комнаты — хотел потом перевезти сестер. Перед отъездом он заглянул к Мариенгофу — помириться, к детям — Тане и Косте (их матери — Зинаиды Райх не было дома). Говорят, что он был полон планов, хотел создать свой журнал и работать, чтоб никто, даже друзья, не мешали. Но 27 декабря 1925 года его не стало, в номере гостиницы «Англетер» поэт был найден повешенным. По официальной версии — он покончил жизнь самоубийством.

По неофициальной — его убили. И не верить этому нет причин. Все, что связано с расследованием обстоятельств его смерти, до сих пор является темной, постыдной историей с путаными, противоречащими показаниями «свидетелей», грубыми нарушениями ведения дела по факту смерти, ненадлежащей документацией. О том страшном дне сохранилось несколько воспоминаний, в которых очевидна мысль об убийстве. Муж сестры Есенина, Екатерины, В. Наседкин (расстрелян, как и П. Орешин, в марте 1938 года), придя домой из «Англетера», сказал, что на самоубийство это непохоже, «такое впечатление, что мозги вылезли на лоб». Сохранились и посмертные фотографии Есенина (в том числе и негативы), сделанные М. Наппельбаумом, на некоторых из них отчетливо видно проникающее ранение под правой бровью, не отмеченное в акте судебно-медицинской экспертизы. Следы борьбы видны и на фотографии номера гостиницы, где погиб Сергей Александрович: в комнате все перевернуто, на ковре и канделябре — пятна крови. Неестественной многим показалась и поза погибшего: закостеневшая правая рука согнута в локте, «специалисты» делали вывод, что поэт хватался рукой за батарею… Но здесь не нужно быть специалистом, чтобы понять — висельник не сможет согнуть руки в локтях, в минуту удушения от петли тело обвисает мешком.

Будет ли когда-нибудь сказана правда?

Вероника Карусель

Большой миф маленького острова

Мекскалтитан соответствует своему названию только наполовину. Причем на первую половину — этот островок действительно расположен у западных берегов Мексики. Но титанического на первый взгляд в нем нет ровным счетом ничего. Скорее, наоборот, это бесконечно малый клочок суши: тысяча метров в периметре и около четырехсот в поперечнике. Обитает на нем примерно тысяча жителей.

Апостолы Петр и Павел покровительствуют жителям острова Мекскалтитан и одноименной деревни. Праздник в их честь отмечается 29 июня

Островок этот — удивительный и с большой историей. Согласно одному из поверий, именно отсюда произошли индейские племена, населяющие современную Мексику , а именно это и есть легендарный Астлан (Aztlan) — прародина ацтеков . Отсюда они отправились на континент и после продолжительных странствий в поисках лучшего места для жизни нашли таковое в полутора тысячах километров от отправного пункта, в нынешней долине Мехико . Там и заложили свою будущую столицу — священный Теночтитлан, на месте которого раскинулся ныне Мехико.

Правда, никаких научных доказательств у этой версии нет. Разве что такое: в переводе с языка науатль, на котором говорят ацтеки, Астлан означает «место цапель», а этих птиц на островке Мекскалтитан очень много. Кстати, на том же науатле Mexcaltitan означает как раз просто «место мексиканцев».