Читаем без скачивания Корабли надежды - Ярослав Зимин

Явное превосходство англичан на море заставило французское правительство отказаться от десанта на Британские острова. Был принят другой план: лишить Англию самой богатой колонии — Индии, которая была краеугольным камнем ее экономического могущества; рухнет экономическое могущество, не станет и английского господства в европейских делах. Но единственный возможный путь в Индию для французской армии лежал через Египет и страны Ближнего Востока.

Бонапарт предложил смелый и заманчивый план. Собрать весь экспедиционный корпус и флот в Тулоне и Марселе, осуществить в глубокой тайне подготовку и высадку десанта в Александрию, стремительно выйти к границам Индии и поставить Англию на колени.

9 мая 1798 года Бонапарт прибыл в Тулон. К этому времени на рейде стоял готовый к выходу в море флот с экспедиционными войсками на борту. Тринадцать линейных кораблей, в том числе один 120-пушечный, одиннадцать фрегатов, шестьдесят два корвета, тендеры и другие мелкие суда, а также более четырехсот транспортов — всего пятьсот кораблей, на борту которых разместились тридцать восемь тысяч пехотинцев и десять тысяч моряков, выглядели внушительно. Такую массу кораблей и войск невозможно было скрыть от глаз английских шпионов. Бонапарт в этом случае достиг, казалось, невозможного. Эскадра была готова к выходу в море, но никто, за исключением Бонапарта и нескольких человек его штаба, но знал, к каким берегам она направится и где нанесет свой удар.

Единственное, что заявил Бонапарт во всеуслышание: «Я поведу вас в страну, где ваши подвиги затмят все, что вы сделали до сих пор!» Судя по уверенности, с которой он это говорил, кампания должна была быть успешной. И ему верили — сказывался гипноз прошлых удачных кампаний и блестящих побед.

19 мая 1798 года французский флот покинул берега Франции. Всем другим судам по приказу Бонапарта можно было покинуть Тулон, Марсель и другие южные порты Франции только через два дня.

Тайну похода удалось сохранить. Англичане упустили экспедиционный корпус. Не встречая сопротивления, французы захватили остров и крепость Мальту и, оставив там гарнизон, направились в восточную часть Средиземного моря, к берегам Египта.

Адмирал Нельсон, которому было поручено следить за французским флотом, только случайно узнал у экипажа одного из перехваченных им в море судов конечную цель Бонапарта и бросился в погоню. Он так спешил, что обогнал тихоходные транспортные корабли французов и прибыл в Александрию на двое суток раньше. Не найдя Бонапарта в Александрии, он пустился искать его по всему Средиземному морю и потерял на этом целый месяц.

Успех сопутствовал французским войскам. Экспедиционный корпус успешно высадился в Александрии и начал свой поход в глубь Египта.

Все это время русская дипломатическая служба внимательно следила за военными приготовлениями Франции. Читая донесения, Павел I раздумывал, какую занять позицию.

Он знал, что между его приближенными нет единого мнения по этому вопросу: одни стояли за соглашение с Англией и Австрией против Франции и, хотя считали, что султану Оттоманской Порты Селиму III доверять опасно, все же настаивали на вовлечении в этот союз и его.

Другие предлагали держаться вооруженного нейтралитета, не верить коварным англичанам и готовы были договориться с французами, а владения Порты поделить с участием Франции и Австрии.

На русского императора оказывал давление английский посланник, настойчиво склонявший его к вступлению в антифранцузскую коалицию и решительному разрыву мирного договора с Францией, заключенного его матерью Екатериной II. К вступлению в коалицию Павла толкала и собственная ненависть к республиканским лозунгам, боязнь, что «якобинская зараза» перекинется на Россию.

Поначалу Павел I не рисковал пойти на открытый разрыв с Францией, тем более что позиция Селима III была ему неизвестна. Однако он дал приют в Митаве брату казненного французского короля Людовику XVIII, претендовавшему на французский престол в случае реставрации монархии, и принял на русскую службу многих французских иммигрантов. Это был вызов республиканскому правительству. Вызов, но не война. Павел I еще колебался. Хотя не было точно известно, куда направился Бонапарт, все же ожидалось, что он высадится в Египте.

Такой поворот событий был весьма вероятен, и все последующие действия зависели от того, попросит ли Селим III помощи, пойдет ли на союз с Россией, своим извечным противником, от которого он только шесть лет назад потерпел сокрушительное поражение и лишился ряда областей на Кавказе.

Или же, наоборот, пойдет на союз с Францией против России, согласившись на потерю Египта?

Все возраставший интерес французов к восточному Средиземноморью серьезно беспокоил Павла I, так как укрепление французов на Балканах да еще возможный союз с султаном Селимом III создавали прямую угрозу черноморским владениям России, отвоеванным у Порты. Только получив известие, что Бонапарт захватил остров Мальту и разграбил сокровища Мальтийского рыцарского ордена, магистром которого он недавно был провозглашен, арестовали русского консула, а французский флот с десантом направился в восточное Средиземноморье, русский император пошел на открытый разрыв с Францией, тем более что из Константинополя доносили: «Между турками слышно, что они к России расположены весьма с хорошей стороны и полагают великую надежду на случай пособие иметь от оной».

Селиму III, также как и Павлу I, было над чем задуматься. Без малого десять лет он управлял некогда могущественной Оттоманской империей. Ему льстило, что посланники европейских дворов доносили своим правительствам о том, что в Блистательной Порте наконец-то у власти стал энергичный и мудрый правитель, вознамерившийся перестроить страну по европейскому образцу.

Себя Селим видел реформатором подобно Петру Великому. Он круто расправлялся с казнокрадами, питался наладить правопорядок, усилить центральную власть и править «железной рукой». В своих преобразованиях Селим III обнаружил явную симпатию к Франции, но к Франции прежней, королевской, весьма расположенной к" Оттоманской Порте, Франции, которая поддерживала его в борьбе с Россией за черноморские владения. Теперешняя, республиканская, Франция стала агрессивной и несговорчивой, и Селима тревожил ее слишком большой интерес к Балканам и Ближнему Востоку. Такой союзник в борьбе с Россией становился опасным для самой Порты. Стремясь в этой обстановке сдержать устремления России к причерноморским владениям Порты, он заключил союз со Швецией. Но этот союз практической помощи ему не принес. Порте с ее нестабильной внутренней обстановкой более всего соответствовала бы нейтральная политика. Однако раз за разом европейские дворы, преследуя свои корыстные цели в борьбе с растущим могуществом России, втягивали Порту в войны, из которых страна выходила еще более обессиленной.

Не удалось султану «железной рукой» держать в повиновении правителей вассальных территорий. Все большую непокорность проявлял Али-паша Янинский. Активно противился реформам Виденский паша Пазванд-оглы, против которого султан был вынужден послать войска. Все шире разворачивалась борьба греков за независимость.

Селим сознавал, что его империя все больше теряет свой блеск. Страна погрязла в коррупции, французские и английские шпионы проникли во все сферы жизни. За каждым шагом султана одинаково следили друзья и враги.

И вот случилось то, чего больше всего боялся султан: Франция — давнишний союзник и недавний друг — грозит интересам Порты. Сначала она захватила принадлежащие Венеции Ионические острова и крепости на побережье Албании, чем была создана реальная угроза захвата всего Балканского полуострова. Теперь Бонапарт высадился в Александрии и начал захват Египта — самой богатой провинции Оттоманской Порты. Но и англичане не дают покоя. Все больше они захватывают в свои руки торговлю, вытесняя османских купцов из восточной части Средиземного моря — исконной вотчины Оттоманской империи.

Султан чувствовал, что власть может ускользнуть из его рук, и поэтому он был вынужден пойти на союз с Россией против Франции, пытаясь несколько поправить дела, а также сдержать Англию в ее чересчур дружественной помощи. Султан отдавал себе отчет в том, что позиции России значительно усилятся на Балканском полуострове, если он пустит русский флот в Средиземное море. Но Селим надеялся совместными с англичанами усилиями заставить русских уйти после того, как они выполнят свою задачу и очистят Ионические острова от французов.

В этой политической обстановке не было сомнений в необходимости войны против французов только у английского и австрийского правительств.

Англия, для которой французская буржуазия явилась основной соперницей в борьбе за колонии и первенство в европейских делах, и Австрия, стремившаяся вернуть с помощью России потерянные владения, выступали инициаторами создания второй антифранцузской коалиции. Они всеми средствами старались втянуть Россию и Турцию в активные действия против Франции.