Читаем без скачивания Зимние солдаты - Игорь Зотиков

Мама всегда была просто домохозяйкой, целиком отдающей себя домашним делам. Сейчас все должно было стать другим! Мизерные алименты сделали ее беззащитной и выброшенной в грозный, незнакомый ей мир, и она должна была выжить или умереть. Вся предыдущая жизнь не подготовила ее к этому. Но откуда-то она нашла в себе силы. Бралась за любую, самую тяжелую, поденную работу. Ведь от меня было мало помощи. Я целиком погрузился в дела школы и остро переживал свое одиночество.

Я решил принять участие в легкоатлетических соревнованиях на стороне «Оранжевых и зеленых» (ужасное сочетание цветов, выбранное отцами нашей школы для униформы). Волнения во время выбора и покупки первой в жизни шипованной обуви для бега, запах пота от здоровых тел в раздевалках, близость с другими людьми, рожденная тем, что мы изо всех сил трудились, чтобы сделать одно дело – победить. Тренировки шли одна за другой, и я узнал, как чувствует себя человек, когда сердце готово выскочить из груди, а легким не хватает воздуха. Я не помню, что хотя бы раз стал победителем в этих забегах. Но помню, что старался бежать изо всех сил, казалось, еще секунда – упаду и умру. И когда я, обессиленный, уже переходил на шаг, сходя с дорожки стадиона, моя мама была на его трибуне. Она знала, что мне нужна поддержка, и отказалась выйти на работу в это время, чтобы быть со мной. А ведь она так нуждалась в деньгах. Она делала для меня все, что было в ее силах. И этого было достаточно.

Одним из наших соседей был полицейский-мотоциклист, член Патруля шоссейных дорог Калифорнии. Он знал, что я оказался в непростой жизненной ситуации и чувствовал себя потерянным и одиноким из-за ухода отца, и пригласил меня поехать с ним в город Солт-Лейк-Сити на заднем сидении его четырехцилиндрового огромного мотоцикла. И мама, моя заботлитвая мама – согласилась, отпустила! Мы пересекали пустыню ночью, стараясь не уснуть, и держаться белого пунктира разделительной полосы дороги, которую я мог видеть только потому, что сидел на наших чемоданах. Я сидел на них, держась за водителя, долгие часы… Но это была еще одна возможность видеть и узнавать.

Был период, когда я готов был покинуть этот мир. И рад, что не сделал этого. Значит, в какой-то момент я решил, что справлюсь и останусь, чтобы идти вперед (я уверен, что и мама, и каждый из нас, ее детей, пережили что-то подобное). Перешагнув через это, мы становились сильнее, чтобы продолжить наш путь.

Норма появилась как раз вовремя. Я увидел, как она со своей подругой шла мимо маленького магазинчика по нашей аллее. Собрав и удесятерив свое мужество, я и мой школьный друг Дан подошли к ним. Моя смелость происходила, вероятно, от острой необходимости поделиться с кем-нибудь своей болью. Мама свою боль прятала. И я, старший из детей, по-видимому, чувствовал, что тоже должен держаться и не показывать свое горе. Но не мог контролировать себя все время. Я бежал к природе, стремясь проводить все свободное время среди скал на вершинах холмов, окружающих наш городок. Там, в темноте, я выплакал свое горе в ладони моей только что найденной любви. Мы стали неразлучными. Со временем Норма стала моей женой.

Несмотря на то что мои отметки в школе резко стали ухудшаться после ухода отца, школу я все-таки окончил. Но все мое внимание и интерес обратились теперь к Норме, сексу, машинам, играм в футбол – в таком порядке. Я даже пробовал танцевать, несмотря на стеснительность, которая появилась, когда несколько лет назад мама заставила меня сходить на уроки танцев.

Несколько моих друзей, настоящих экспертов в покере, научили меня играть в него. Я важно держал в руках карты, и это было увлекательно. Они познакомили меня и с пивом, которое мне очень не нравилось. Зато курить я быстро научился сам.

Те же самые друзья рассказали мне об устройстве машин и научили их ремонтировать. Это занятие на нашем сленге называлось «хот родс», что буквально значит «горячие стержни». Так мы называли эту работу, мечтая о настоящих «хот родс», то есть гоночных машинах. Теперь у меня появилась возможность устроиться на станцию обслуживания автомобилей. Я бросил работу по уборке и поддержанию в чистоте старого дома соседей, где платили много меньше.

Моя первая машина

Однажды меня пригласил работать друг, у которого была механическая мастерская, и я научился разбирать и собирать моторы джипов. На заработанные деньги за пятьдесят долларов я купил старый «бьюик». Затем поменял его на «форд» модели А и тут же снял с него откидывающийся верх, как это делали мои друзья. Вот в такой открытой версии модели А я и приехал к Норме с подарком – корсажем, то есть красивым цветком, который дарят своей суженой, чтобы она приколола его на грудь. Я приглашал Норму на «формальный танец». Каким-то образом и мама разместилась в моем авто, несмотря на то что я снял с него не только верх, но и двери.

Обычно я поднимал колеса машины домкратом и подставлял под них деревянные чурбачки, чтобы можно было залезть под машину. Но однажды я чуть было не пожалел об этой своей практике. Лежа под машиной, я пытался снять заднее крыло, когда машина вдруг начала падать. Чурбачки, оказывается, лежали не на твердом бетоне, а на мягком гравии у въезда в гараж. Мгновенная и правильная реакция меня спасла. Эта реакция спасала меня потом много раз. Конечно, я ничего не сказал маме. Знал, что она, когда считала это нужным, была способна на быстрые и решительные действия.

Однажды я решил проверить свой самодвижущийся аппарат на скорость. Конечно, я знал, что это не гоночный «хот род» с восьмицилиндровым V-образным двигателем – я не мог себе этого позволить, но на открытой всем ветрам дороге, идущей с одного из холмов, я расчитывал получить неплохой результат. Примчавшись домой, чтобы успеть на свидание с Нормой, я быстро разделся и влез в ванную. Через мгновение дверь в нее распахнулась, и я встретился глазами с полицейским, которого мама провела прямо в ванную комнату, – мой испытательный заезд на скорость был зафиксирован. А мама, когда дело касалось полиции, всегда считала нужным сотрудничать.

Автомобиль, даже такой старенький, расширил мои возможности. Теперь мой горизонт простирался от снежных склонов гор Сен-Бернардино до «Больших Бандитов» Голливуда и от катания на волнах прибоя у берега Корона-дель-Маар до езды верхом по пустыне. Все это было в радиусе двух часов езды на моей машине. Я помню, по крайней мере, случай, когда мы катались на лыжах и на волнах прибоя в один день. Разве можно представить себе лучший способ для преодоления депрессии и облегчения боли?

Я захотел плавать в большую волну, используя «давление пирса», и мои друзья охраняли меня, пока я учился. А мой лучший друг Дан начал учить меня играть в теннис, энергично бросая мне мяч за мячом, пока я не получал синяк под глазом.