Читаем без скачивания Остров - Михаил Васильев

— Взорвемся на хрен!.. Как Тамарка вчера, — бормотал Демьяныч.

— Авось не взорвемся, — Кент затянулся так, что затрещал табак в его сигарете. — Я раньше на сухогрузе ходил, там, считай, механике обучился. Нормальные вкладыши, — спорил он со всеми знатоками сразу. — Очень даже нормальные. Ничего, я свое "Божье прощение" наизусть знаю, со всеми железными потрохами.

— …На берегу бутылок столько, — впору назвать его стеклянным, — слышался издалека голос Чукигека. — Стеклянный берег.

Похмельные мизантропы лунатиками бродили по берегу, выкапывая из песка бутылки. В бак постепенно вливался коктейль из бренди, сакэ и пальмовой водки.

— Вино не лей туда, пиздюк малосольный! — Кент оторвался от мотора. Квак, уже откупоривший галлоную бутыль с портвейном, молча присосался к ней.

Один Чукигек не проявлял признаков похмелья, был уже сильно пьян. Стоя с опустевшей бутылкой вина и почему-то заглядывая в нее, бормотал что-то непонятное:…А вот грибы не идут к белому вину по всем законам, божеским и человеческим. Я считаю, что грибы вообще к вину не идут. Жаль, что гриб этот здесь не растет. Омлет о фин эрб, омлет суфле, соус бешамель… Китайцы вот готовят коктейли с ананасом, курицей и сметаной, — обратился он к, отвернувшемуся от двигателя, Демьянычу.

— Сало маслом не испортишь, — равнодушно согласился тот. — Ну что, все у вас?

— Все. Приступаем к разному, — Кент выплюнул свою сигарету-фитиль. — Кто с нами? Эй, чуваки, грузись похмеляться, поехали в Херсон за арбузАми.

Над головой хлопал и трещал мизантроповский флаг. С пьяным бесстрашием Кент вел мехплот над самой отмелью, взбаламучивая донную муть. Сквозь воду Мамонт видел на дне близкие рифы, мясного цвета валуны, сразу скрывающиеся под, поднятыми со дна, песком и грязью. Мизантропов обгонял американец на каком-то длинном самоходном ящике. Кажется, он назывался скутер, а может — глиссер Один из тех, недостойных того, что имеют: своего обидного превосходства. Сквозь вой и звон двигателя доносились напряженные голоса мизантропов.

— Теперь начнут нам угрожать и кнутом, и пряником, — кричал Демьяныч.

— Прогнать бы на хрен американца…

— Только и всего. Для кого-то наш остров- непотопляемый…,нет, не авианосец. Непотопляемый крейсер. Даже миноносец.

— Очень даже потопляемый, — Кент высунулся из будки, одной рукой держась за штурвал. — Для нас все это стало похоже на тонущий корабль, джентльмены, — кричал он. Огибая стоящий у берега линкор, Кент немного сбросил газ, двигатель застонал, успокаиваясь. Отвернувшись, Мамонт допил бренди из найденной на берегу маленькой стеклянной фляжки.

— А если дырку ему в борту сделать? — послышался голос Чукигека. Он сидел на борту, поочередно опуская ноги в двигающуюся воду. — Или бочонок с порохом?..

— В башке дырка у тебя, — остановил его Демьяныч. — Героин! Воспитали в своем коллективе.

— Интересно, а были здесь раньше пираты, — не унимался Чукигек.

— Будут. Скоро!

— А может были и сокровища здесь оставили.

— Точно, потопить бы на хер американа, — Сидящий на носу и по привычке прячущий в горсти окурок сигары, Пенелоп похмельно скривился, заросший, почерневший, будто закопченный. — Точно бы дырку сделать… Только чем? Бумерангом?

— Я и говорю, — продолжал Чукигек. — Подкрасться ночью и гранатами закидать. Где вот оружия взять?

— Спроси что полегче, — почему-то отозвался на это Мамонт. Он почувствовал, что опять немного опьянел. Голова стала легче, невесомее. — Наполеон говорил, что для войны нужны три вещи… Деньги, деньги и еще деньги.

— У тебя деньги есть?

— Может и есть. Не знаю.

— А ведь неохота отсюда уезжать, — крикнул кто-то.

— Так и выгонят в шею. Маленький остров пожалели для бедняков, жлобы, — доносился из будки голос Кента. — Сходить, посмотреть на буржуинов?

— Иди без нас, — крикнул ему Мамонт. — Ты же всегда в капджунгли стремился. В мир чистогана… Теперь недалеко, — проворчал он.

На берегу появились сваленные доски и бревна, какие-то сооружения, может быть, действительно, лесопилка. Земля Аркадия. Из воды торчали, недавно забитые, сваи. Мехплот уверенно шел на них. Звук двигателя опять стал постепенно стихать, в будке подозрительно молчали.

— Заснул? — Пенелоп забарабанил в дощатую стену кулаком. — Заснул, говорю!? И этот по берегу решил проехать. Глуши, глуши мотор, лошак!

Высунулся Кент, с изумлением глядя на мир вокруг:

— Чего стучишь? Ты мне не приказывай, тоже, приказчик. С вами точно не доедешь, пиздюки. Так и утонешь возле берега, погибнешь платонической смертью.

Мехплот плавно повернул перед сваями и медленно двинулся к берегу. Совсем вылезший из будки Кент одной рукой крутил штурвал. — Видали как надо, — орал он.

— Это значит аркашкино скромное имущество?

— Нескромное совсем, — На ходу Мамонт ощупал претенциозный фонарь на коротком железном столбе: лампы внутри не было. Фонарь, конечно, не мог гореть здесь, где не было электричества. Может был рассчитан на будущий прогресс или просто стоял так, для красоты. Эта часть острова постоянно менялась: посещал ли его Мамонт через месяц или через два дня.

— Целый коммунизм тут Аркашка учудил, — На берег спрыгнул Пенелоп в засученных штанах.

— Крикетный стадион он начал строить, — продолжал кто-то. — Для городских курортников.

— Крикет. Это что за игра?

— Хер его знает. Наверное, кто громче крикнет.

— Ну, вот сейчас и поиграем.

— Он картинки рисует, каким остров должен стать, — сказал кто-то. Мамонт видел один такой рисунок, выведенный неумело, но старательно. На нем — парки, с дорожками и фонтанами, больше похожими на гигантские, до неба, деревья. С гуляющими людьми; один человечек был плохо стерт резинкой, его Мамонт еще обозвал призраком коммунизма.

Невдалеке мизантропы окружили кого-то, сидящего под пляжным грибком.

— Пидорки у них, как у поваров, — Пенелоп, кажется, разглядел этого кого-то раньше Мамонта. — Моряки, бля.

Под грибком обнаружился небольшой пузатый старик в американской форме и белой морской шапочке. Мизантропы стояли, в упор рассматривая его.

— Вот он, самый непосредственный оскал империализма… — пробормотал Мамонт. — Hay oldman! — издали крикнул он.

— Физкультпривет, — вякнул кто-то.

— Я тоже знаю по-английски, — ожил, молча стоящий, Кент. — Гудбай, виски, пенис… А как будет по-английски "мудак"? Скажи, скажи ему…

Американец молчал, астматически сипя горлом. Вблизи он был очень стар. Предсмертная бледность, старческая гречка на лице. Даже в этой шапочке было заметно, что он лыс.

За спиной презрительно хмыкнул Пенелоп:

— Никто не видел, как клещи присасываются? Если не заметишь, сначала присосется, потом башку в шкуру засунет, потом, глядишь, вообще залез- одна жопа торчит.

— Сколько значков у этого. Позолоченное брюхо, — Демьяныч с интересом рассматривал медали на кителе американца. — Эй ты, мистер Твистер, ты тоже мент будешь? Или просто сочувствующий? Чего гандон на голову надел?

— Моя фамилия Цукерман, — внезапно, с отчетливой обидой произнес старик на чистом русском языке. — Суперинтендант флота Соединенных Штатов.

— Гляди-ка, разговаривает. Как человек. Тогда здорово, супостат.

— Погоди, Демьяныч, — остановил его Мамонт. — Народ острова Мизантропов — легкомысленный народ — не обращайте внимания. Мы простые бедные рыбаки, мистер… Вот теперь на свободе. С чистой совестью.

— Спасибо что ли говорить ему, уроду, — злобно ворчал Демьяныч.

— А мы Мамонт. Сам Мамонт, великий и ужасный, местный философ и поэт.

— Мне поручено вам сообщить, сэр, что, к сожалению, ваш друг и компаньон мистер Белоу погиб. На его судне взорвался танк с горючим. Почему-то…

— Да, я слышал.

— Танк — это бак, то есть…

— Я понимаю. Хороший был мужик.

— Заключение: был некачественный ремонт. Вот так!.. Советское правительство заявило, что вы обратились с просьбой вступить в Союз.

— Это все, — Мамонт с трудом подбирал цензурное слово. — Вранье все это.

— Да, я знаю, — Суперинтендант долго раскуривал сигару. Мамонт молча смотрел на его, повернутое в профиль, мумифицированное лицо с мятой боксерской переносицей. — Официальное заявление, да! — это уже почти правда, даже, если это вранье. Русские хотят высадиться на острове. Если это допустить, будет война, — Старик мелко затягивался, раскуривая сигару. — Эх, горе! Большая война между двумя такими большими державами. Как в Корее… Нельзя допустить. На вас большая ответственность, господа, можно заслужить гражданство…

— На предательство толкаешь, — каркнул Пенелоп.

— Родина или смерть, — пробормотал за ним Мамонт.

— Воспользуйтесь своими мозгами, сэр, — Старик повернулся к нему. — Теперь ваши права на остров, мистер Мамонт, сомнительны. А этих, — Он кивнул в сторону кучки похмельных мизантропов. — Этих тем более.