Читаем без скачивания Stronghold - Ник Демин

Дальше бывает еще хуже. Ребенок идет в школу. Дети – самые страшные чудовища. Они не понимают боли, они считают, что с ними никогда ничего не случится. По отдельности с ними можно справиться без проблем, вместе – это стая, которая ради прикола может убить (и убивали!) взрослого мужика, за то, что тот не дал им сигарету. И опять равенства нет. Если это элитная школа, то чаще всего, верховодят дети тех, кто выше других (деньги, власть – не важно). Если ж обычная школа, то там все гораздо интереснее и запутаннее. Класс делится на несколько групп; которые либо ведут между собой войну, либо находятся в вооруженном нейтралитете.

Я представляю себе какое-нибудь благородное собрание, в котором интеллигентные люди, за рюмочкой коньяка, стоимостью в годовой заработок какого-нибудь работяги, и сигарой, мало уступающей ему по стоимости, говорят: Господа! Вы представить себе не можете, как страдает народ!

И все глубокомысленно качают головами. Потом они пьют свой коньяк, курят свои сигары – обсуждая при этом мировые проблемы. Самое интересное, что по сути своей эти люди бездельники. Я просто не представляю себе промышленников; банкиров; врачей, занимающихся практикой и отрабатывающих в «бедных» больницах, учителей – подвижников, уезжающих в глухие деревни, чтобы обучать детей.

Люди же ничем не занимающиеся, не нашедшие себя в этой жизни, либо не получающие удовольствие от работы, работающие не по призванию, мучимые непонятной тоской и не нашедшие себя, составляют основной костяк перемен.

Посмотрите на обычный человеческий состав любой революции от начала до конца. Идет постоянная ротация кадров молодежи «с пламенем в глазах». В самом начале стоят вальяжные дядечки, хорошо одетые и холеные, но которым настолько нечего делать, что они начинают беспокоиться о судьбах народа в целом. Вслед за ними подтягивается молодежь. Обычно это недоучившиеся студенты, истеричные малохольные девицы, молодые люди с комплексами неполноценности. Иногда лишь среди них попадаются (либо воспитываются) действительно сильные личности, остальные со временем уходят в Лету. Постепенно выжившие начинают обрастать совсем другими людьми. Если движение достаточно выгодно, то есть с него можно поиметь какие-либо дивиденды, то его начинают искусственно развивать. Вот на этом этапе начинают вкладываться деньги. Поначалу деньги небольшие, а дивиденды маленькие. Вроде того, что: был разоблачен очередной заговор, за что все учавствовавшие получили награды, согласно своему вкладу. Кто то очередное звание или кресло в более просторном кабинете, а кто то ссылку, тюрьму, либо петлю на шею. Да, самое интересное, что инициатором таких движений исподволь выступает служба безопасности. Дальше, если движение пережило детский возраст, идут вливания более крупные и курируют это все более солидные фигуры. Это значит, что движение заметили, и рассчитывают, с помощью денежных вливаний, так направить развитее, чтобы получить вполне определенную прибыль. Сейчас сюда идут уже не только худосочные прыщавые вьюноши и истеричные девицы с плоской грудью. Сейчас подтягиваются материалисты, которые рассчитывают поиметь свой кусок с этой ситуации. И действительно! Какой прибыток может быть с того, что в царя бросили бомбу? Смертная казнь? Это не прибыток, а убыток. А вот проведение «экса» и взятие небольшой суммы наличных денег – это уже что-то ощутимое. Иногда бывает так, что такое движение, выполнив поставленные перед ним бизнесом и властью (против которой они борются) задачи – задыхается само по себе. Хуже бывает, когда движение вырывается из заранее отведенных для него границ и начинает бессистемно расширяться, напоминая собой раковую опухоль. В это время в движении появляются прагматики, которые могут быть, пока, не на первых местах. Но тем не менее первых, начинавших эту борьбу «за свободу и лучшую жизнь» большинства уже нет. Идеалистов, тех кто пришел действительно, чтобы облегчить жизнь народу, выбивают первыми. А если они доживут до «светлого будущего». То их выбьют свои же.

Уфф. Устал писать. Сейчас все, конечно, происхолдит гораздо проще. Сразу же берутся деньги и уже под них создается движение, которое будет бороться «за свободу, равноправие и братство».

Самое поразительное, что все эти люди, после совершения ими переворотов, революций и т.д и т.п., страдают первыми, и часто начинают бороться против того, что они сами создали. Может быть я тупой, но я этого не понимаю.

И это после таких кремлевских мечтателей к власти, наконец-то, приходят прагматики, которые точно знают, что светлое царство на земле для всех не построишь – значит, его можно и нужно построить для себя, своих близких и друзей. Я относил себя к таким прагматикам.

Но помимо прагматизма, я еще бы очень хотел, чтобы люди выжили как вид. А для этого нужны были опять таки прагматики. Причем уж если тебя угораздило свалиться со всеми в одну большую выгребную яму, то лучше быть наверху и стоять на плечах других, чем захлебываться, пытаясь выбраться наверх.

Самое поразительное, что наш Совет начинался как сборище прагматиков, а теперь все больше походил на кружок какой-нибудь демократической партии. Как-то мы уж очень боялись задеть чувства людей, которые у нас поселились.

Всесторонне обдумав, то что происходит, я составил небольшой план, страхующий нас от некоторых неожиданностей которые могут произойти. По моему мнению надо было создавать резервные базы за городом. Которые в случае опасности могли бы принять всех людей, находящихся в нашем секторе. Если же мои подозрения. Дай Бог, окажутся необоснованными, то нам всегда пригодятся подсобные хозяйства.

Провалявшись в больничке фактически до конца лета, я наконец то, вышел на свободу. Ночи стали длиннее, а дни короче. На деревьях появилась, пока еще редкая, золотая листва. Люди убирали урожай. Честно говоря я настолько проникся своим проектом, по переносу части людей и функций за город, в новое поселение, что спал и видел, как это пройдет на совете. Я ошибался. Не прошло.

…основываясь на этих фактах, я бы хотел, чтобы мы начали разработку проекта «Убежище». Наши пацаны скучающе смотрели на меня. Но помимо них, было еще трое новых членов Совета. И они мне активно не нравились. И если наши на меня смотрели6 кто с одобрением, а кто с ленцой: Типа дайте ему разрешение, а то не отвяжется; то эти трое смотрели очень настороженно и даже, пожалуй, с угрозой.

Молчание повисло в воздухе. Тут один из новеньких слегка кашлянул, приподнял руку и сказал, глядя на Шурика: Можно Александр Иванович??? Саня помедлил, а потом с явной неохотой кивнул

Конечно. Мы здесь для того и собрались, чтобы решать все вопросы, касающиеся нашего сектора.

Вставший и уставившийся на меня Гладкомордый еще раз откашлялся, а потом начал, покровительствующим тоном. Холеный баритон, казалось ощутимо давил на меня.

Видите ли, мнэээ (тут этот козел сделал вид что забыл как меня зовут), Дэн? – с вопросительной интонацией уточнил он.

Так вот, – менторским тоном продолжил он, – Вы слишком долго были оторваны от дел и от действительности. Вы, наверняка (легкий укол в мой адрес), отлично справлялись со своими обязанностями (Угрюмый негромко хмыкнул, а Гладкомордый это уловил). Но я хотел бы заметить, что без специального образования тяжело оценивать общие направления развития, хотя Вы можете сказать. Что и кухарка могла бы управлять государством. Но поверьте, – он открыто и дружески, с легким сочувствием, посмотрел мне в глаза, – это не так. Так же вполне вероятно, что предложенный вами вариант был правильный еще этой зимой, но извините, – он развел руками, – на данный момент все ваши предпосылки являются неверными. В чем то я с Вами согласен, в чме то нет. Но согласитесь, Ваш доклад это не повод срываться с мест куда глаза глядят из-за того, что Вам видите ли почудилось. Я согласен, что есть определенные опасения, но и Вы поймите, что легко сейчас распылить силы, которых у нас и так немного.

Первое на что я бы хотел обратить ваше внимание, так это на то, что на данный момент в городе стабилизировалась обстановка. Расстановка сил, сложившаяся на сегодняшний день, позволяет говорить о сатбильности и нам необходимо консолидироваться с остальными секторами. Завязывать отношения. А не воевать с ними. Людей и так осталось слишком мало, чтобы говорить о войне. Наша инициативная группа предлагает перейти от политика нонконформизма и военной экспансии, к политике мира и консолидации…

Я сел. Судя по всему, Гладкомордый мог долго говорить такими словами и в таком ключе. Эк как его распирает. Шура сидел и слушал очень внимательно; Анлреич с Пашей тихонько переговаривались, отстранившись от говорящего и не воспринимая его, как не воспринимается постоянное журчание воды в унитазе; Майкл что то объяснял Серега, рисуя на бумажке какую то схемку. Новенькие в Совете, внимательно слушали, согласно кивая головами. Угрюмый сидел, внимательно слушая, но при этом не выказывая никаких эмоций. Трое, пусть четверо, против шести. В принципе все равно разрешение на проект я получу.