Читаем без скачивания За гранью - Алексей Шепелёв

"А зори здесь тихие", — еще раз повторил про себя Гаяускас. Вспомнилось, что когда он впервые услышал название фильма, то всё пытался понять, что означает в русском языке слово «азори»… Сколько воды с тех пор утекло…

Зори, точнее, эта вечерняя заря, и впрямь была тихой: кроме легкого шелеста ветра — никаких посторонних звуков. Балису никогда не доводилось слышать такой тишины. К той тишине, к которой он привык, всегда примешивались какие-нибудь негромкие звуки: плеск волн, шелест листвы, птичьи крики, треск поленьев в костре… Эта тишина была почти абсолютной и поэтому казалась чужой, враждебной. Возможно, шанс услышать подобную тишину существовал у него в Афганистане, где-нибудь в горах или в степи, если бы он остался там один, так, чтобы на многие километры от него не было ни единого человека. Но тогда рядом были люди, много людей, и тишина афганских гор и степей отступила бы перед шумом винтов вертолетов, моторов БТР, автоматных очередей.

Рука машинально скользнула по висящему на правом плече автомату. Оружие, как всегда, на своём месте, годное служить и защищать своего хозяина, только вот не от кого. Врага, который сейчас грозил ему смертью, нельзя расстрелять из «калаша»: этим врагом был голод.

Идущий рядом Сережка, то замолкал, то снова начинал говорить. Балис старался подстроиться к его настроению, он чувствовал, что последний подъем мальчишке дается с огромным трудом. Если бы не открывающаяся за холмом равнина, Балис бы остановился на предыдущем холме — он и сам был изрядно измотан, а уж ребенок — и подавно. Однако, смена ландшафта давала какую-то робкую надежду (а на что?), и они упрямо шли вперед, понимая, но, боясь себе признаться, что главная причина их упрямства — страх, что ими завладеют безнадежность и отчаяние.

— Балис Валдисович! А небо-то совсем не земное, — нарушил молчание Сережка.

— Вижу, — спокойствие ответа Балиса было наиграно только отчасти. В конце концов, так ли уж и много связывало его с Землей?

— А как это может быть?

— Не знаю.

— И это всё? — в голосе мальчишки звучало столько разочарования, что Балис на секунду даже остановился.

— А почему ты думаешь, что я знаю больше, чем ты?

— Ну… Вы же взрослый… — неуверенно ответил Сережка.

— Взрослый… Взрослый — это не значит, что я всё знаю и всё умею. Вот что делать, чтобы здесь подольше продержаться — я представляю. А где мы очутились — извини…

— Да, а Вы уверены, что правильно представляете? — в голосе Сережки явно проглядывал подвох, Балиса это обрадовало. Раз в мальчишке есть силы на шутку — значит, в мальчишке есть силы.

— А почему нет? — капитан решил немного подыграть: если подвох ему не почудился, то таким вопросом он прямо угодит в расставленную ловушку.

— А как же можно знать, как надо держаться там, сами не знаете где? — Сережка победно хихикнул.

— Думаешь, припер к стенке? — как ни в чем не бывало поинтересовался Гаяускас.

— Думаю — да.

— Неправильно думаешь. В нашей с тобой ситуации выбор действий очень ограничен. Поэтому, что бы ни случилось, сейчас мы выпьем воды и ляжем спать.

— Воды — это здорово, — примирительно пробурчал мальчишка, — у меня во рту всё высохло. Тем более, мы уже пришли.

Действительно, они добрались до вершины холма.

— Я, конечно, ничего не хочу сказать, но, кажется, кто-то здорово ошибся, — голос Сережки был само спокойствие и послушание.

А Балис смотрел вдаль на равнину, мучительно думая что же теперь делать: впереди, чуть влево от их пути, на равнине мерцал огонек, по всей видимости — пламя костра.

ГЛАВА 9. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА.

В сидящих у костра Женьке сразу почудилось что-то неправильное. Но что именно в них было не так, подросток понял не сразу.

На первый взгляд, всё вроде выглядело обычно: у огня грелись мужчина и мальчишка. Мужчине было, наверное, лет под сорок (вообще, Женька не очень хорошо умел определять возраст у взрослых), мальчишка был Женькиным ровесником или чуть постарше. И одежда у них вполне подходила для путешествий: мужчина — в расстегнутой ветровке, под которой виднелся серый свитер, джинсах и кроссовках, парень — в теплой рубахе, шароварах и сапогах. Взгляд маленького вампира зацепился за длинный шрам на лбу у паренька, но эту мысль Женька откинул: не в этом дело… И почти сразу после этого он понял, что именно так его смутило: взрослый, судя по одежде, был Женькиным современником, а вот мальчишка попал сюда словно из кинофильма про Гражданскую войну.

— Доброй ночи, — приветствовал Наромарт сидящих у костра. — Позвольте отдохнуть у вашего огня.

— И вам того же, — ответил Мирон. — Присаживайтесь.

Его взгляд незаметно, но внимательно ощупывал путников. В первую очередь — взрослого. Уж слишком необычным был его вид: черный плащ с накинутым капюшоном, расшитый странными серебряными узорами совершенно скрывал чрезвычайно длинную и очень худую фигуру. Голос у странника был тоже какой-то странноватый: мягкий, мелодичный, не похожий на известные Мирону говоры. Юные спутники его также удивляли Мирона своей одеждой: они словно сошли со страниц учебника по истории европейского Средневековья.

— Что нового на Тропе? — спросил Сашка, он явно неплохо разбирался в местных обычаях.

— На Дороге? Да все по-прежнему, в общем. Мы почти ни с кем не встречались на нашем пути, вы первые за последнюю неделю. А вы куда путь держите? — удивленно спросил высокий, слезая с повозки. Правая нога у него двигалась плохо, а рука вообще, похоже, не двигалась. Однако, наметанный глаз Мирона подметил ловкость и координированность движений встречного.

— Чай будет готов минут через пять, — сказал Мирон. — О таких делах лучше говорить за ужином. Как вы относитесь к мясу и хлебу? Точнее — к копченому мясу и довольно свежему хлебу?

Мальчишка и девчонка обменялись быстрыми взглядами.

— А как вы относитесь к тому, чтобы добавить к этому овощи, фрукты и вино? — вопросом на вопрос ответил длинный.

— С удовольствием, — энергично кивнул Мирон.

— Сейчас попробуем. Позвольте представиться: Наромарт, это Анна-Селена, — девочка слегка присела, кивнув головой, — а моего юного спутника зовут Женя. Или Женька, я до сих пор не пойму, как правильнее.

— Правильнее — Женя. Женька — это для ровесников или для родителей.

— Тогда — Женя, — в голосе незнакомца Мирону послышался легкий смешок. — Я ему не родитель и не ровесник.

— Ага, постарше лет так на сотню-другую, — усмехнулся Сашка.

— Сотню, — удивился Нижниченко, — Саша, почему сотню?

— Так ведь Наромарт — фэйри, — пояснил мальчишка, но Мирон ничего не понял. Видимо, вид у него был очень удивленный, потому что после небольшой паузы Сашка дополнил объяснение. — Фэйри — не люди, они живут гораздо дольше. Только вот никак не могу понять, — теперь он уже обращался к Наромарту, — из какого Вы племени. Таких высоких мне видеть не приходилось.

— Драу, — похоже, высокий воспринял свой вывод из пределов человечества как совершенно очевидное. И, прочитав в глазах Сашки немой вопрос, добавил: — Подземные эльфы.

— Здорово, — воскликнул Сашка, — подземные эльфы… никогда не встречал.

Потом поглядел на совершенно обалдевшего от такого поворота событий Мирона и добавил:

— Меня зовут Саша, а… моего спутника — Мирон Павлинович.

— Тоже с Украины? — Женька от волнения неожиданно охрип. Он стал понемногу забывать свою прошлую жизнь, но неожиданная встреча с людьми из своего мира произвела на подростка неожиданно сильное впечатление.

— Я — с Кубани, — будничным голосом ответил паренек, — а Мирон Павлинович…

— Из Севастополя. А Вы… действительно эльф?

— Действительно. Правда, мне всего только сто девяносто шесть, как вы говорите, лет, но это, наверное, неважно, — кивнул капюшоном незнакомец и с явным удивлением добавил: — А что, то, что я — не человек Вас чем-то удивляет?

— Как Вам сказать… Просто в моем мире нет эльфов.

— Бывает, — Наромарт присел у костра, с некоторым затруднением сгибая правую ногу. — Видел я и миры, где нет людей.

Нижниченко почувствовал, что внутри просыпается профессиональный интерес. Если этот таинственный Наромарт может перемещаться между мирами, то у Мирона появляется, во-первых, неожиданный козырь в игре с Адамом, а, во-вторых, возможность побольше выяснить про сам принцип такого перемещения, что могло открыть очень даже широкие перспективы. Но начинать надо было вовсе даже не с эльфа.

— Женя, а почему «тоже»? Ты с Украины?

— Из Киева… — с видимой грустью ответил мальчишка.

— Никогда бы не подумал, — честно признался Мирон.

— Это почему же? — в голосе слились возмущение и удивление.

— Даже не представляю себе, чтобы по улицам Киева мог расхаживать ребёнок в такой одежде.