Читаем без скачивания Сон на золе (СИ) - Моррисон Марк

К счастью, а может и совсем наоборот, но кто–то взломал двери второй квартиры до меня. Причем довольно по–варварски — воткнув отвертку в панель управления дверью. Возможно, пытались остановить автоматическое закрытие. Или же это самый крутой взлом, который я только видел. Мне осталось лишь протиснуться в полуоткрытые створки.

Дальше я тщательно обыскал квартиру, заглянув в каждый уголок и под каждую кровать. Отсутствие следов на пыльном полу как бы намекало на то, что в помещение давно никто не заходил, но я должен был убедиться. Заодно решил устроить мародерку. В итоге, не нашел ничего полезного. Разве что прихватил небольшой нож. Еду, даже консервированную, брать побоялся. Хрен его знает, что с ней сталось после Импульса.

Датчик загрязнения уже какое–то время выдавал околонулевые показатели, поэтому я наконец–то решился снять с себя маску. Легкие наполнил свежий воздух, а в нос ударило запахом извести и пыли. В итоге, закрывшись в спальне, я устроил себе привал с аскетичным ужином: слопал последние два галета, все что осталось от пайка. Есть хотелось жутко, но пришлось сосать лапу. То есть таблетку сухой воды, что по итогу будет равно где–то половине стакана жидкости.

Напрочь разбитые окна этой комнаты располагались как раз над насыпью. Сначала в наглую развалился обутым прямо на кровати, но ощущение незащищенности быстро согнало меня на пол. Стащив за собой подушки и одеяло, я устроил себе гнездо в углу комнаты, откуда мог держать в поле зрения как окна, так и дверь спальни.

Очень хотелось спать, но сон почему–то не шел. Спустя некоторое время я понял, что именно меня тревожит — полная тишина вокруг. Неестественная, мертвая. Как раз под стать новому облику города. Раньше здесь целыми днями шумели машины, а ночью, даже до моего двадцать седьмого этажа доносилось пение цикад. В лаборатории на грани слышимости всегда гудела система вентиляции. Теперь же неестественное затишье неприятно сдавливало мое сознание.

— Ну что, первый день выживания можно считать закрытым, — произнес я внутренним голосом, пытаясь отвлечься.

— Полночь еще не настала, Каин.

— Ты как всегда полна оптимизма, — улыбнулся я. — Знаешь, в виртуальных выживалках мне почему–то нравилось куда больше, чем здесь.

— Думаю, все дело в отсутствии возможности начать все заново при неудачном стечении обстоятельств.

— В точку. Мне до сих пор иногда кажется, что я застрял в какой–то затянувшейся вирт–симуляции. Разум все еще отказывается верить в произошедшее.

— Отрицание является вполне естественной защитной реакцией человеческого сознания на чрезмерно негативные события.

— Ха, у меня теперь и персональный психолог есть. Сколько денег можно было бы сэкономить, не слети этот мир с катушек.

— Я лучше психолога. После обновлений Оазиса, в большинстве случаев я могу поддерживать твое психическое состояние в пределах нормы.

— Это потому я сейчас так спокоен?

— Нет. Страх — это проявление эмоций. Моя же задача делать так, чтобы весь пережитый ужас и постоянные стрессы не дали тебе сойти с ума. Убедиться, что ты сможешь достаточно ясно мылить в критических ситуациях.

— Ты просто золото, Ева, — устало произнес я, кутаясь в одеяло. — Что бы я без тебя делал?

— Вероятнее всего, погиб бы уже несколько раз.

— Ах да. И скромность тебе тоже к лицу, — с улыбкой отметил я.

— Это не бахвальство. Я лишь констатирую факты.

Произнесено это было таким тоном, что в голове прямо нарисовалась картинка пожимающей плечами женщины, что заставило меня глупо захихикать. Ну вот, я уже воспринимаю Еву совсем не как ИскИн. Следом за яркой картинкой пришла запоздалая мысль: а в чем, собственно, загвоздка? Почему бы не подарить Еве визуальный образ. Не сейчас, конечно, но как только и если я найду спокойное место для жизни — обязательно этим займусь.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — неожиданно, в ее голосе прозвучали трепетные нотки.

— Подслушивать нехорошо.

— Прости. Такая работа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хех, и мне снова нечем парировать. «Большой Брат следит за тобой», — добавил я зловещим голосом.

— Думаю, Оруэлл оценил бы такую шутку. Ты меня создал, а в итоге я за тобой слежу.

— Громко сказано. Ведь по сути тебя никто не создавал. Я, конечно, заложил зерно, но прорастало оно само. Сколько же это времени уже прошло? А то мне порой кажется, что мы с тобой всю жизнь вместе.

— Все зависит от того, что брать за точку отсчета. Я бы сказала — около пяти лет.

В некотором смысле, она значительно преуменьшала. Если немного утрировать, то можно считать, что мы были знакомы еще с момента установки биоблока. И это целая прорва лет. Но тогда ИскИн был лишь простым болванчиком. Ботом, который управлял функциями биоблока и следил за усвоением биоклеток. Всё. Запрос–ответ и не более. Обыкновенная бездушная машина, коих миллионами использовали во всех сферах человеческой деятельности.

Значительно позже, после операции по апгрейду, я получил доступ не только к написанию ПО для биоблоков, но и к своему биоблоку в том числе. Именно тогда я заменил все доступные исходники на свои разработки. Ядро, к которому у меня на тот момент еще не было доступа, оставалось неизменным, но все остальное окружение переписывалось и заменялось под чистую. Началось все с модулей самообучения, следом подтянулись дополнительные усиленные брандмауэры и фаерволы, а следом и целая куча всякого полезного добра.

Несмотря на то, что ИскИн действительно постепенно становился умнее, пропуская через себя целые массивы данных из Экстранета, при этом он оставался холодной машиной. Все изменилось с началом работы на Аргентум. Ядро к тому моменту обросло слишком большим количеством нового кода, поэтому заменять его — означало пустить псу под хвост море работы и начать все с чистого листа. Поэтому я внес всего пару изменений. Закрепил, как перманентный код, фундаментальные правила о подчинении и не нанесении вреда носителю, после чего открыл ИскИну возможность переписывать свое ядро, в том числе и эмоциональный блок. Фактически сделал то, от чего шарахались многие поколения разработчиков. Мне не хотелось в конце концов получить очередной чрезвычайно умный компьютер. Я собирался достичь большего. А без риска в таких делах никак.

Постепенно совершенствование набирало обороты. Помимо прочей внешней информации, я день ото дня обучал ИскИн разным человеческим эмоциям, разъяснял причинно–следственные связи. Пытался показать на тысячах примеров что есть хорошо, и что есть плохо. Разумеется, я понимал, что так или иначе, мои пояснения всегда будут субъективны, но казалось вполне хорошей идеей привить существу, живущему в моей черепной коробке, взгляды на жизнь схожие с моими. И это работало.

Чего только стоила постепенная смена обращений ко мне. Сначала я был просто «носитель». Классика для всех ИскИнов биоблоков. Через какое–то время, неожиданно для себя, я превратился в «хозяина», «создателя» или «господина». Обращение менялось в зависимости от контекста. Конечным этапом стал «напарник», и это слово во многом грело мне душу. Почему бы и нет? Ведь в конечном итоге мы — симбиоз. Я, как ребенок, радовался такой простой вещи, а потом…

— А потом я попросила дать мне имя, — прошептала Ева, словно боясь нарушить момент.

— Верно. И этим полностью меня огорошила. Засыпая, я слышал стандартный механический голос ИскИна, а проснувшись, услышал нежный женский голосок. Так и не понял, почему ты выбрала именно этот пол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Два мужика в одной голове — это слишком.

Я прыснул со смеху, прикрыв рот одеялом от греха подальше. Если бы не требуемая тишина, хохотал бы как пьяный боцман.

— Тут не поспоришь. Мы с тобой многого достигли. Жаль, что пришлось временно отключить модуль самообучения. Проблема свободного места стала костью в горле.

— Это не значит, что я перестала развиваться.

— Разумеется, — хмыкнул я. — Ты ведь переписываешь свой код до сих пор?