Читаем без скачивания Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара

Чтобы узнать больше, мне нужно снова встретиться с ним – или с ней. Эта мысль пугала. Но не только: во мне проснулся азарт исследователя.

Однако чтобы подняться на чердак, потребуется немалое мужество.

Я обрадовалась, когда в дверь постучали. Приход гостя означал, что свидание с призраком откладывается, и мое мужество может взять передышку.

Визитером оказался пекарь Пампкин. Он, как всегда, принес мне корзину пончиков. Полдюжины малиновых, и полдюжины с лимонно-творожной начинкой и толстым слоем сахарной помадки. Устоять не смогла: тут же сковырнула сладкую корочку с верхнего пончика и отправила в рот.

Сегодня я наконец-то расплатилась с Пампкиным полновесной монетой. Сегодня я также собиралась заглянуть в банк и уплатить налог.

Затем посетители пошли один за другим, и через переднюю дверь, и через заднюю (те, кто продолжал тайком пользоваться услугами моей чайной).

Заглянула Лилла, выслушала сбивчивый рассказ о двух приблудных щенках, и сразу же забрала того, кто постарше.

«Моя двоюродная тетка, что заводские склады сторожит, давно хотела кобелька позубастее себе в напарники», – сообщила она.

Лилла выпила крепкого зеленого чаю и ушла, пообещав порасспрашивать насчет второго щенка.

Каждый раз, когда тренькал колокольчик, я вскакивала с заалевшими щеками. Что скрывать! – я ждала визита комиссара. Он должен явиться ко мне с официальной целью – отметить, что я не сбежала из города, но я надеялась, что визит будет и дружеским, и я ждала его.

Прошлая ночь кое-что изменила между нами. Я обдумывала возможность рассказать комиссару все без утайки: и про призрака, и про все прочее. Несмотря на недостатки Расмуса (главной из которых была его должность), мне хотелось делиться с ним и горем, и радостью. А их, судя по чайному гаданию, меня ожидало немало.

Вдруг мне до боли захотелось увидеть Рейна. Украдкой смотреть на его неправильное лицо, услышать его едкие комментарии, парировать их и ждать ответа. Хотелось его спокойной уверенности и редких вспышек нрава. Хотелось узнать и другие его тайны.

Но следующим явился Петер.

Я встретила его настороженной и виноватой улыбкой. В прошлый раз расстались мы плохо. И вздумалось же ему поучать меня, да еще опять настаивать на замужестве!

Петер улыбнулся в ответ тепло и широко, как в старые добрые времена детских проделок.

У меня отлегло от сердца. Петер предлагал забыть размолвки, и я была несказанно этому рада.

Он целомудренно поцеловал меня в щеку, вручил пакет с моими любимыми конфетами из столичной кондитерской, нахмурился и спросил:

– Как ты, Эрла? Слышал, к тебе приходили клопы с обыском. Копались в оранжерее. Что случилось?

Волнуясь и негодуя, я рассказала ему о доносе. Но о том, что он оказался в какой-то мере правдив, упоминать не стала, как и о древоядице, что теперь прекрасно себя чувствовала на верхней полке шкафа, замаскированная под сухой рогоз.

– Значит, ничего не нашли?

– Конечно, ничего.

– Надеюсь, твоя оранжерея уцелела после обыска.

– Оранжерея уцелела, а вот Роб и Боб – нет. Сам знаешь, моя пальмовая капуста не любит, когда к ней лезут без спроса. Пойдем туда, хочешь? Мне нужно немного мяты.

Мы перешли в оранжерею. Там было сонно и тихо. Даже пальмовая капуста не раскрыла листья – она укуталась ими, как человек одеялом, который не желает просыпаться холодным осенним утром.

Петер уселся в плетеное кресло и с улыбкой наблюдал, как я вожусь возле горшков и ящиков.

– Волшебное место, – сказал он, блаженно щурясь.

– Благодаря тебе и Алексе. Вместе мы сотворили чудо.

– Эрла, ты думала о том, что твоя оранжерея нарушает главный принцип сосуществования доменов магии? Принято считать, что ферромагия и витамагия не должны пересекаться, иначе быть беде. А здесь у тебя работают механизмы Алексы, с растениями ты используешь свои витамагические формулы.

– Это так, – я сняла садовые перчатки и села в соседнее кресло. – Заклинания-уговоры и заклинания-команды имеют противоположные модусы. Суровость и ласка, твердое требование и нежная просьба не должны звучать рядом. Иначе металл может решить, что ему слишком много позволено, а живая природа обидится и начнет капризничать, – улыбнулась я. – Это как в педагогике: каждому нужен свой подход, иначе можно испортить ребенка.

– Но в оранжерее ведь все хорошо? Твои цветочки распускаются, механизмы работают.

– Да. Алекса использует старые ферромагические заклинания, а они не такие суровые. Но и не такие эффективные. Сейчас наука и магия идут в другом направлении. Для всех важен результат, а не процесс. Витамагия это пряник. А ферромагия это кнут. И этот кнут стал слишком больно бить в последнее время, – закончила я задумчиво. – Даже у металла есть предел выносливости. Ты знаешь, что участились случаи его бунта на фабриках и заводах? Стальные балки рушатся на рабочих, раскаленный чугун вырывается из печей. Гибнут люди, но новые ферромаги считают, что нужно быть более жесткими и не идти на компромиссы с механизмами и материалом. Чем все это кончится?

– Ферромаги не дураки и знают, когда нужно остановиться.

– Жажда денег и власти любого сделает дураком.

Петер помолчал.

– В детстве я думал, что стану ферромагом, – сказал он наконец. – Изобрету сплав, равному которого нет на земле. Но потом я захотел быть витамагом, как ты, и вывести дерево, на котором будут расти пирожки.

– А фламмагом ты не хотел быть?

– Конечно, какой же ребенок не мечтает стать фламмагом, чтобы плеваться огнем, – засмеялся он.

– Почему ты не стал учиться? У тебя были задатки.

– Ты же знаешь, Эрла. Мой отец... Ему был нужен преемник. Занятия магией поглощают все свободное время. Если ты серьезно занимаешься магией, то на другое времени нет. Бельмор – хороший пример. Он ушел в коммерцию, а магию оставил своим наемным служащим, которые выполняют его заказы за деньги. Я сам Бельмор в каком-то роде, – он невесело покачал головой. – Бросил детскую мечту ради отцовских фабрик.

– Ты жалеешь об этом?

– Почти нет. Мне нравится закупать оборудование, продавать наши товары, ткать полотно. В какой-то мере я касаюсь и ферромагии, и витамагии, ведь ткани делают из живого хлопка на стальных станках. И иногда я думаю...

Он нерешительно глянул на меня.

– Что если все же найти метод объединить ферромагию и витамагию? Тогда наши станки смогут лучше взаимодействовать с материалом, который они производят.

– Это интересная идея.

– У меня много таких идей. Я ведь никогда не бросал изучать магию. Читал понемножку, практиковался. У меня получаются несложные заклинания ферромагии и витамагии. Недавно я сумел распутать узел на нити в станке, просто попросив хлопок.

– Ух ты!

– Правда, после этого станок забарахлил. Так что все верно: вместе заклинания двух доменов не работают.

– Раньше магам как-то удавалось их примирить.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

Петер поправил очки, потом снял их, неуверенно глянул на меня.

– Твой дед изучал это направление.

– Вот как? Я об этом не знала.

– Мне рассказал отец. Твой дед привозил книги заморских магов. Тех, кто не разделял магию на домены. Вот бы найти такую книгу в твоей библиотеке… она ведь может там быть, как ты думаешь? Мне бы она пригодилась. Эрла, давай сходим в библиотеку на чердаке и поищем?

Просьба застала меня врасплох. Идея Петера захватила меня, но на чердаке теперь жило невесть что, и рассказывать о призрачной старухе по-прежнему не хотелось. Но, видимо, придется.

Завтра. Я сделаю это завтра, после того, как попробую еще раз пообщаться с привидением.

– Хорошо. Давай на днях.

Петер довольно кивнул.

– Тебе нужно проводить больше времени с Алексой, – предложила я. – Она ведь тоже идет необычным путем в ферромагии, читает старые книги. Вы можете объединить усилия.

– Попробую с ней поговорить. Но если она будет насмешничать и сквернословить...