Читаем без скачивания Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Елена Счастная

А тот искал любого случая, чтобы побыть с Младой. До наёмников, знать, ему не было никакого дела: он собирался стать преемником отца и управлять тем самым постоялым двором «Барсучий хвост». Но к странностям Млады относился терпеливо.

— Может, пойдём уже? — в десятый раз занудно проговорил Вадим, вытряхивая в траву шелуху от калёных орешков.

— Хочешь — иди.

Парень вздохнул и от безделья намотал на палец кончик косы Млады. Отпустил и намотал снова. Она сердито шлёпнула его по руке. Вадим зашипел и тут же лукаво улыбнулся. Но больше не полез. Он уже вошёл в те лета, когда парни по-другому смотрят на девушек, а то и норовят ущипнуть их за мягкое, приобнять или даже допроситься поцелуя. Только с Младой — будущей хозяйкой его дома, который уже строили недалеко от родительского — Вадим вёл себя тихо, лишь иногда разрешая себе к ней прикоснуться будто бы невзначай. Друзья посмеивались над ним, мол, чего возиться с почти ребёнком — вот подрастёт, там и разговор другой. А тот на их шутки помалкивал, только зыркал так, что у парней слова в горле застревали.

— Смотри, — Вадим дёрнул Младу за рукав и указал взглядом на кого-то. Она бестолково заозиралась. — Вон тот мужик. Видишь?

Он ещё раз кивнул в сторону незнакомца, который неспешно шёл от рынка к постоялому двору. Млада его и не заметила бы, если бы не Вадим. Но приглядевшись, поняла, насколько тот отличается от других. На вытянутом худом лице посверкивали внимательные чёрные глаза, а губы пересекал тонкий шрам. Подбородок мужчины был гладко выбрит, кожа темнела бронзовым загаром, который был присущ ариванцам или тем, кто жил в южных краях достаточно долго. Но особенно примечательной была не наружность мужчины, а то, как он двигался. Легко и неуловимо плавно. И хоть его сапоги были такими же, как у любого другого путника — не слишком хорошо сшитые, запылённые и порядком изношенные — можно было бы поклясться, что в полной тишине не будет слышно его шагов. Он небрежно, но точно взглядом выхватывал из толпы людей, только чуть останавливаясь на них. Будто искал кого-то. При этом его лицо оставалось совершенно неподвижным, и, если бы он не моргал, можно было бы подумать, что это искусно выполненная личина.

— Отец говорил мне, что он — арияш, — переходя зачем-то на шёпот, проговорил Вадим, крепко сжимая плечо Млады. — Только никому об этом не рассказывай. Я тебе ведь…как родной рассказал.

— Кто он?..

— Ну, они убивают неугодных кому-то людей за деньги. Не слыхала о таких?

Млада растерялась. Об арияш она ни разу не слышала да и знать не знала, что такие люди существуют. А незнакомец-то при всей своей необычности мог сойти за кого угодно. Он был похож и на мастера по доспехам — те пару раз появлялись на Южном погосте. Такие же худощавые, но крепкие — не сломаешь. Возможно, в его комнате в «Хвосте» есть и сумка с инструментами, а на заднем дворе стоит телега с готовым товаром. Это мог быть и бортник, везущий на север ароматный цветочный мёд, и писарь, который странствует в поисках работы, составляет письма за несколько монет.

Он мог быть, кем вздумается. И в то же время нельзя было понять точно, кем. Люди же вокруг не обращали на незнакомца внимания, даже взгляда никто не останавливал. Хоть от него исходила огромная внутренняя сила. Казалось, подойди ближе — сшибёт с ног. Вот только глазами с ним встречаться не хотелось. Пожалуй, такой взгляд мог принадлежать и убийце — кто ж его разберёт.

— Хватит брехать, Вадим, — так же шёпотом проговорила Млада после долгого молчания. — Пойдём уже, а?

Поглядывая на загадочного мужчину, который уже заходил на постоялый двор, Вадим поплёлся за ней.

Она встречала того незнакомца ещё три дня кряду. То неподалёку от торга, куда Вила отправила её за хорошей краской для ниток, из которых предстояло вскорости выткать понёву. То неподалёку от колодца. То просто на улице. И каждый раз Младу охватывал страх напополам с крепнущей уверенностью в том, что, пусть он и арияш, а точно смог бы научить её сражаться. Не отказал бы. Не потому, что мужчина казался добрым или отзывчивым — скорее, наоборот — а потому что, если он умеет убивать, значит, он — воин. А в легендах, которые когда-то рассказывала бабушка, великие воины часто брали себе учеников. И те со временем превосходили в умениях мастера.

Тогда она сможет найти вельдов и отомстить. Сполна.

Млада боялась его и в то же время чувствовала, что должна заговорить с ним. Она снова пошла к «Хвосту» и проторчала там едва не до ночи, зная, что Вила будет ругаться за позднее возвращение, а то и полотенцем по спине отходит. Или вовсе прибежит сюда, чтобы забрать домой — ведь большого секрета в том, где Млада пропадает, ни для кого не было.

Она уже решила было, что незнакомец покинул погост, собралась уходить, когда увидела его. Он вышел на улицу и, встав в стороне от крыльца, достал из-за пазухи вытянутую трубку. Повозился немного, набивая её, и закурил. В воздухе потёк горьковатый запах дыма.

Млада смотрела завороженно, не в силах сдвинуться с места, а потом всё же подошла, чувствуя слабость в коленях.

— Возьми меня с собой, — просто сказала она. В горле моментально пересохло, и показалось, что вместо слов у неё вышел только жалкий писк.

Незнакомец опустил на Младу пустой взгляд не сразу. На его лице ничего не отразилось: ни удивления, ни злости или раздражения, ни интереса. Тогда стало заметно, что его глаза не совсем чёрные. Их пронизывали тонкие золотые искры. Мужчина неспешно затянулся ещё раз, продолжая изучать её, и, когда надежда уже почти угасла, всё же ответил:

— Почему ты решила, девочка, что я возьму тебя с собой? Почему ты решила, что мне вообще нужен спутник, тем более такой маленький и слабый, как ты?

Голос незнакомца оказался приятным и спокойным. Будто ничего в этой жизни не могло его встревожить. Ни суета вокруг, ни захмелевший детина на крыльце харчевни, нарывающийся на драку с местным вышибалой, ни глупая девчонка, которая требует невесть чего. Млада сначала обрадовалась, что он не прогнал её сразу, но в следующий миг задумалась: и правда, с чего она взяла, что ему нужна морока с ней? Чем она может быть ему полезна? Собственные слова показались ужасным вздором. И как только угораздило подойти!

Пока она размышляла, путник сдержанно рассматривал её всё с тем же отсутствующим выражением лица. Заметив это, Млада поёжилась. И едва не топнула ногой от досады и собственной трусливости. Нужно было придумать причину, почему она должна пойти с ним, но в голову лезла всё какая-то чушь.

— Я хочу научиться тому, что умеешь ты, — решила она сказать правду.

На удивление, довод подействовал. Незнакомец устремил холодный взгляд в пустоту и кивнул:

— Хорошо, я возьму тебя с собой и научу тому, что умею. Но обещай, что ты никогда не станешь мне перечить и никому не скажешь о том, что знаешь.

— Я обещаю… — выдохнула поражённая его согласием Млада.

— Завтра на рассвете приходи сюда, возьми с собой то, что понадобится тебе в пути. Самое важное: я не стану носить за тебя вещи. Если меня не будет — значит, я уже ушёл без тебя, девочка. Не опоздай…

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Млада даже не заметила, как мужчина снова скрылся на постоялом дворе. Она шла домой, как во сне, не видя ничего вокруг. Дорога уже стелилась перед взором, бескрайняя, петляющая через леса и горы. Мнился Младе далёкий Ариван или стольный Новруч. Она сжимала в пальцах невидимый меч, будто бы даже чувствуя прохладу его рукояти.

На следующий день Млада встала задолго до рассвета и собрала вещи. Последний раз глянула на прялку с пухлым веретеном. Вспомнила о готовой синей нитке, которой не суждено уже украсить её понёву. И о Вадиме, что так ни разу её и не поцеловал, хоть, наверное, это очень приятно.

Попрощаться со всеми не хватило смелости, и Млада ушла тихо, никого не разбудив.

Незнакомец ждал её у постоялого двора. Кроме заплечной сумки никаких вещей при нём не было. Чёрные глаза мерцали в тени, падающей от капюшона на лицо.

С тех пор она звала его Наставником.

Чернота скрутилась хлёстким жгутом, обвила шею. Знакомый образ Наставника померк и отступил во мглу. Из лёгких точно выдавили воздух, а суставы вывернуло так, что казалось, они сейчас затрещат. Млада попыталась вдохнуть и пошевелиться, но в горле только зародился невыплеснувшийся крик боли. Глаза защипало от слёз бессилия. Спину холодила каменная стена или столб — не разобрать, и как ни старайся от него отлепиться — не получится. Гулкое эхо шагов качнулось впереди. Мелькнула неясная фигура — лишь на мгновение узкий луч света, словно через щель в потолке, выхватил из мрака тёмно-красную ткань плаща.