Читаем без скачивания Здесь вам не Сакраменто - Анна и Сергей Литвиновы

И вдруг какая-то писюшка, провинциальная хипстерша, возомнившая себя посланцем Господа Бога, набрасывается на Валерию Фёдоровну, которая старше неё в три раза, с дикими обвинениями. В буквальном смысле доводит её до смерти. Да, Лерочка Кудимова была далеко не молода, да, ей было под восемьдесят, но она была ещё для своих лет относительно здорова и могла бы жить ещё и жить! Он ведь, Вилен – живёт! Несмотря на свой артроз и титановые пластины в тазобедренных суставах! Живёт, оставшись один, совсем один в этом мире, без ставшей за минувшие десятилетия столь привычной, близкой и родной, как дыхание – без своей Лерочки!

О ней, ушедшей, напоминало всё вокруг и каждую минуту. Он просыпался – они давно уже спали в разных комнатах – в своей одинокой квартире и не слышал теперь – она всегда вставала раньше него, – как она возится на кухне, готовит ему завтрак, печёт сырнички или оладушки, варит кофе, слушает на кухне вполуха новости по старорежимной трёхпрограммной радиоточке. А теперь он открывал глаза – и лишь тишина огромной и пустой квартиры на Кутузовском была ему ответом. И огромный фотографический портрет Леры в траурной рамке. Немолодой, но улыбающейся и красивой. И постепенно испаряющаяся рюмка водки перед карточкой, покрытая кусочком бородинского хлеба.

А Вилену стало даже не с кем поговорить. Перемолвиться словом. Он может теперь сколько угодно шептать, звать, даже кричать: «Лерочка, Лерочка, Лерочка!» – но она не ответит.

Ему, Вилену, тоже было под восемьдесят. Тоже жизнь подходила к концу. Но он не допускал даже мысли о том, что уйдёт, а она – та, которую он любил, как выяснилось, больше жизни, так и останется не отомщённой.

Некогда Вилен Витальевич Кудимов был действующим сотрудником и полковником, а Валера Евстафьев – молодым лейтенантом.

Минуло с той поры почти тридцать лет, и Кудимов давно в отставке, а Евстафьев сделал карьеру – правда, у соседей – и стал генерал-майором полиции и начальником управления в государственной службе по контролю за оборотом наркотиков (ГСКН). Но когда они встретились, былая, тридцатилетней давности, субординация меж ними сохранялась, и генерал-майор был для Кудимова «ты» и «Валерой», а тот, полковник в отставке, для Евстафьева – «вы» и «Виленом Витальевичем».

Они съехались в начале осени, в субботу. Договорились встретиться на Ленинских горах, на свежем воздухе – подобного рода разговоры в служебных кабинетах, да и вообще в закрытых помещениях, включая автомобили, не ведутся.

Много ходить Вилену с его возрастом и суставами было тяжело. Поэтому присели на лавочку. Стояла тихая и солнечная осень, золотились деревья, и на солнце было даже жарко.

Все годы, прошедшие с момента, как Вилен вышел в отставку, связь между ним и Евстафьевым не терялась. Тот, несмотря на прошедшие годы и служебный рост, относился к Кудимову подчёркнуто уважительно. Поздравлял с праздниками, общегражданскими и профессиональными, передавал приветы Валерии Фёдоровне, пересылал при случае гостинцы: то кусман мяса после удачной охоты на лося, то байкальского омуля, то белорусского сальца. Но достаточно ли было впитанного в молодости уважения и признательности за когда-то данные уроки мастерства для того, чтобы совершить то, о чём он генерал-майора попросит?

Кудимов первым делом рассказал о Лере и о том, как молодая проглядушка её фактически убила. «Соболезную вам, Вилен Витальевич, – откликнулся Валерий. – Сочувствую вашему горю».

– Сочувствовать мало. Надо помочь.

– Чем могу?

Вилен поделился своими соображениями.

Генерал-майор, разумеется, на встречу прибыл не в форме, а в гражданке; виски его начинали седеть; далеко не мальчик, конечно, каким его помнил Вилен. Он внимательно выслушал эскиз операции, крупными чертами набросанный Виленом, и лицо его дрогнуло.

– Зачем так сложно, Вилен Витальевич! – воскликнул он. – Хотите поквитаться? Что ж, глубоко вас понимаю. И даже одобряю. И готов помочь. Но к чему огороды городить? Давайте найду вам пару отморозков, они за тысячу «зелёных» – да что там тысячу, за дозу – ухайдокают вашу обидчицу, надругаются в особо циничной форме, так что она потом до конца жизни под себя ходить будет.

– Я думаю, – убеждённо проговорил Кудимов, – одних только физических страданий девчонке явно мало будет. Я хочу, чтобы она страдала ежедневно, ежечасно, физически и морально, в течение долгого ряда лет.

– Что ж, понимаю.

– Понимать – мало. Помочь готов?

– Для вас – всегда, дорогой Вилен Витальевич. Но понимаете, я-то, конечно, ради вас, во имя всего, что вы некогда для меня сделали и научили уму-разуму, буду действовать совершенно бескорыстно. Однако людей, которым придётся выполнять задуманную вами оперативную комбинацию, я считаю, просто необходимо будет материально простимулировать. Чтобы у них имелась определённая заинтересованность в успешном осуществлении мероприятия. И у следователя, ведущего дело, и у оперативников, обеспечивающих сопровождение.

Генерал-майор слегка лукавил, но только самую малость. Если Вилен Витальевич такой упёртый и такой богатый, что готов будет это дельце проплатить, то почему бы самому не погреть слегка на этом руки? Ведь, в конце концов, ему, Евстафьеву, придётся весь процесс организовывать и направлять.

– О какой сумме может идти речь? – деловито осведомился старик Кудимов.

– Думаю, – негромко молвил генерал-майор, – в сотню у.е. можно уложиться.

– Сто тысяч американских долларов? – уточнил Вилен.

– Полагаю, хватит.

Если старик такой дурак, подумал Евстафьев, что готов ради своей прихоти бросать на ветер настолько большие суммы (и они у него есть), то он не станет ему препятствовать. Наоборот, поможет. Однако генерал-майор всё-таки не сразу даже поверил своим ушам, когда услышал:

– Да, я соберу деньги. Все целиком.

– Предоплата, как говорится, сто процентов.

– Передать лично тебе?

– Да, конечно.

Деньги у Кудимова имелись. Ещё когда жива была Лера, они реализовали старую дачу тестя, генерала Старостина. Дача, полученная ещё при Сталине, сразу после войны, счастливо располагалась в модной нынче Барвихе. Деревянный домик на четыре комнаты, разумеется, никого в нынешние времена не интересовал, но вот тридцать соток земли в столь престижном месте котировались. Покупатель (дело было до кризиса) нашёлся сразу же. За громадный участок, унаследованный Кудимовыми, он выложил миллион американских баксов.

Детей у Вилена с Лерой так и не появилось. Врачи говорили, надо лечиться, да Лерка всё откладывала. Она считала, что её жизнь и судьба двойного агента не позволяет брать на себя ответственность перед будущим поколением. А супруг молчаливо понимал это и не настаивал. Может быть, проявил малодушие. Может, оказался слишком опасливым. Но что сейчас судить? Время давно упущено, поезд ушёл. Все последние десятилетия Лера с Виленом жили вдвоём, жили друг для друга. Порой схватывались между собой, собачились, не разговаривали по несколько суток. Потом мирились. И всё больше времени проводили вместе – работы становилось меньше, уходили в немыслимые дали знакомые и родственники. Поневоле оставалось тереться друг о друга: отправлялись гулять в парки и в магазины, ездили в санаторий или выбирались на экскурсию в Петербург.

Деньги, полученные от продажи дачи, потихоньку тратили на себя, лелеяли мечту съездить в кругосветное путешествие. Но теперь, когда Кудимов остался один, финансы потеряли для него всякую ценность. Сколько там ему ещё осталось – год, два, пять? Лучше вложить ненавистные американские дензнаки в организацию мести за супругу. Хорошей мести, качественной – такой, чтобы всю жизнь той девчонке поломать и искалечить.

После предварительной договорённости с генералом Евстафьевым разработать операцию Кудимов решил сам. Хвала Всевышнему, теперь появились социальные сети, в которых молодые охотно сидели – и этим сами на себя собирали и обнародовали оперативный материал. Исходя из анализа соцсетей, Вилен довольно быстро узнал, что постоянно проживает убийца его жены в областном городе М., работает – занимается продажами, и помолвлена с неким Ярославом Новгородовым. Сначала по соцсетям, а потом с помощью другого своего ученика он пробил по базам ФСБ этого жениха. Выяснилось: он никто и звать его никак. Юнец, восемьдесят восьмого года рождения – даже младше Спесивцевой, – окончил университет в М., работает торговым представителем. И нет у него в семье или среди близких никого из силовиков, от которых, в случае чего, можно ждать хоть какого-то отпора. Как нет таковых и в среде, связанной непосредственно со Спесивцевой – да у той и вовсе никаких родственников не имелось. Мать скончалась в десятом году, человек, числившийся отцом – Виктор Шербинский, – отправился в мир иной двумя годами позже.

Исходя из анализа личности объекта, а также из возможностей своих друзей, учеников и прочих связей, у Кудимова выкристаллизовался план. Для его осуществления не понадобилось особенно многое.