Читаем без скачивания Где исчезают корабли (СИ) - Ангелов Августин

Адмирал Саравак смотрел на белый быстроходный кораблик, который приближался к эскадре, заходя со стороны левого борта «Свирепого слона». Кораблик двигался по воде очень быстро. Причем, он шел против ветра не только без парусов, но и без весел. А это означало, что посол Саджар Багадар не врал в своих донесениях Буддиману. Из тех его писем, с которыми султан счел возможным ознакомить своего адмирала перед походом, следовало, что подобных суденышек на Таракане два. И принадлежат они тем самым чужакам, которые называют себя красными. Возможно даже, что они двигаются с помощью какой-то магии. Вот только, что могут сделать два маленьких кораблика против целого флота? Впрочем, на этой быстроходной белой лодке необычной формы, кажется, не собирались нападать, а просто держались на безопасном расстоянии, не желая, как видно, попадать под огонь орудий флота Сулу.

— Смотри, они нас боятся, потому и не рискуют приближаться, — сказал Сабах своему сыну.

— Может быть, выслать самые быстрые наши парао, чтобы попытаться перехватить их? — спросил Сурден.

— Не думаю, что стоит сейчас распылять на них наши силы. Да и погоня вряд ли принесет результат, ибо я вижу, что они очень быстры и ходят против ветра весьма проворно, лучше, чем самые быстрые наши посудины. Это, разумеется, преимущество с их стороны. Маневренность у них просто удивительная. Но, если они боятся вступать с нами в бой, значит, на этом суденышке сидят трусы. А трусы не смогут нам ничего сделать. Пусть смотрят на нашу мощь издалека и дрожат от страха. Сейчас не до них. Потом догоним и прикончим, если не сбегут. Вон Таракан виден перед нами. Так что уже не имеет никакого значения, заметили нас с этой белой лодки или нет. Потому что с берега теперь заметили наверняка, — сказал адмирал, повелев следить за маневрированием неприятельской белой посудины, находящейся в отдалении и, развернувшись, вставшей на параллельный с эскадрой сулунгов курс, но Сабах приказал пока не отвлекаться на преследование.

Получив сведения с патрульного катера о приближении флота Сулу, капитан-лейтенант Федор Яровой спешно принимал последние необходимые меры для обороны. Когда вражеская армада, состоящая из трех десятков больших кораблей, похожих на крупные галеры, и из нескольких десятков каноэ и катамаранов с косыми парусами показалась с северо-востока из-за южной оконечности соседнего острова Бунью, красный командир объявил боевую тревогу. В штаб, находящийся в храме Ганеши, стекались оперативные сведения с основных наблюдательных постов, оборудованных проводной связью со связистами и делегатами связи. Но только при главном штабе имелась еще и радиостанция с радистом для связи с катерами и с командным пунктом нефтепромыслов. Служивые буквально облепили старинное здание. На верхней площадке крыши храма, откуда открывался отличный вид на 360 градусов, устроились не только двое пулеметчиков, но и двое снайперов, а еще и артиллерийский корректировщик, который должен был давать целеуказания установкам РСЗО, замаскированным заранее в нескольких местах на берегу.

Офицеры внимательно следили за приближением супостата в бинокли. Но, пока план вражеской атаки до конца ясен не был. Хотя уже совершенно определенно флот противника двигался в сторону южной оконечности острова Нефтяной. Оставалось непонятным, собирается ли супостат высадить десант где-то возле южного мыса или намеревается обогнуть южную островную оконечность ради того, чтобы выйти непосредственно к городу Таракану.

Яровой отдал по телефону команду в штаб обороны порта, расположившийся в здании посольства Сулу, где командовал испанец Леонардо Перейра, чтобы флот адмирала Ахбада Дастарана выдвигался к южной оконечности острова и поджидал неприятеля там, прикрываясь мысом и готовясь контратаковать внезапно. Мыс не был высоким, но деревья и другая тропическая растительность, буйно разросшаяся на нем, надежно скрывала небольшие кораблики, которые прятались за этим мысом. Тридцать пять катамаранов с косыми парусами и восемь небольших двухмачтовых парусников, напоминающих джонки, не считая нескольких десятков обыкновенных каноэ с балансирами, готовились вступить в бой под командованием старого малайского пирата Ахбада, который нашел себе пристанище на Таракане, сделавшись к старости адмиралом флота султана Пангерана.

Перед «Свирепым слоном» на воде образовалась пустота до самого берега Таракана. Все вражеские рыбацкие лодки либо были уже потоплены передовыми дозорами эскадры, либо скрылись за мысом еще раньше, едва заметив опасность на горизонте. А быстрые пангаяо разведывательного отряда зашли за мыс южной островной оконечности. Напряженная тишина повисла в воздухе. Наставал решающий момент, когда эскадра Сулу должна была разделиться. И адмирал Саравак ждал лишь сигнала, который должна была подать одна из передовых разведывательных скоростных галер, вернувшись из-за мыса, чтобы сообщить о том, поджидает ли там неприятельская эскадра, и сколько в ней кораблей. Но, вместо этого, за мысом раздались пушечные выстрелы. И вскоре из-за южной оконечности острова навстречу «Свирепому слону» вышли не разведывательные галеры, а тараканские корабли с красными флагами на мачтах.

Навстречу шли целых восемь самых настоящих хорошо вооруженных и юрких джонок, которые применялись китайскими мореходами и малайскими пиратами. Сабах Саравак даже не ожидал встретить их здесь. Посол Саджар Багадар сообщал в Буансу о том, что у Анджи Пангерана имеются восемь двухмачтовых кораблей, но их тип в письме не уточнялся. А каждая из джонок имела на борту самые настоящие пушки. Это обстоятельство осложняло задачу. Сабах понимал, что теперь никакого внезапного штурма порта не получится, а предстоит сражение на воде. И, пока оно не будет выиграно, за мыс к столице Таракана эскадре сулунгов не прорваться.

Адмирал Саравак с интересом рассматривал вражеские джонки. В Китае их строили, обычно, трехмачтовыми, размерами почти с испанские галеоны. Эти же были поменьше, всего с двумя мачтами каждая. Они оснащались не парусами из тростниковых, бамбуковых или пальмовых циновок, применяемых во флоте сулунгов, а необычными парусными поверхностями, сделанными из множества плоских деревянных планочек, связанных вместе и укрепленных горизонтальными жердями. Сабах Саравак сам никогда не ходил на такой посудине, но он слышал от моряков, что управлять подобными парусами, установленными на джонках, было проще. Корма у всех этих джонок была приподнятой и торчала кверху, почти как у галеонов. А вот нос казался слишком низким, похожим на неуклюжий угловатый тапок, который не был способен резать воду, а лишь лежал на ней, отчего подобные корабли с трудом выдерживали даже не слишком сильные шторма, тем более, что осадку эти кораблики имели совсем небольшую. Они, конечно, отличались маневренностью, но их всегда сильно сносило в сторону из-за отсутствия надежного киля. Все эти недостатки джонок играли сейчас на руку Сараваку. И он приказал окружать вражескую эскадру.

«Звезда Востока» имела небольшую осадку, как и все джонки. Ее носовая часть, украшенная резьбой, была выкрашена в белый цвет, на фоне которого с каждого борта изображалось по страшному дракону красного цвета. А корму украшали разноцветные китайские красные фонарики, склеенные из особой бумаги, промасленной и разрисованной силуэтами птиц. Капитанская каюта находилась в корме. А над ней, на возвышении, подобном алькасару на галеонах, стоял сам адмирал Ахбад Дастаран. Старый пират бесстрашно смотрел вперед. И его не пугали превосходящие силы противника.

Комендоры «Звезды Востока» знали свое дело. А абордажные команды уже зарядили мушкеты и готовили крючья. Адмирал привык самостоятельно распоряжаться своим флотом. И плевать он хотел на приказ держаться за мысом и ждать неприятеля там, исходящий от этого бледнокожего чужака по имени Федор, втершегося в доверие к султану Пангерану. Едва увидев разведывательные вражеские галеры, выскочившие из-за мыса, Дастаран решил вспомнить молодость и поискать удачу в дерзкой атаке, приказав немедленно потопить все три разведывательных судна противника огнем из пушек, а затем всеми силами обрушиться на флагман сулунгов встречным ударом.