Читаем без скачивания Фронтовик - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было девять. Сейчас едва четыре тонны свободного. Даже три восемьсот. Всё просто, пока к Белостоку летел, искал брошенные танки, мне «Т-40» нужен, отличная танкетка в опытных руках и иметь её стоит в запасе. Танкист я или погулять вышел? Теперь танкист, опыт солидный получил, боевой. Я нашёл такую танкетку, застрявшую в болоте, на вид целая. Сел на окраине болота, вертолёт прибрал, добрался до машины, убрав в хранилище, а на берегу достал. Воду слил изнутри, запустил движок, пол боекомплекта, в башне были «ДШК» и «ДТ», и прибрал его. Потом в порядок приведу. Ну и дальше полетел. Набрал топлива, патронов и снарядов, в основном для «КВ-1» и «Т-34», пару десятков для «сорокапяток», и вот так вернулся к своим. Искупался и тоже спать, часовой был выставлен. Тяжёлый был день.
Утром меня подняли, я назначил время, так что не проспали. Снова водные процедуры. Бойцы голодные, если патроны ещё были, по паре дисков на пулемёт, то с едой совсем швах, ни крошки.
- Мишустин, остаёшься за старшего, бойцам, приготовиться к приёму пищи, помыть котелки и ложки. Завтрак через десять минут, - глянув на наручные часы, известил я.
Бойцы заметно повеселели, услышав это, Мишустин стал проверять у всех ли есть утварь, а я, оставив вещи, ушёл вглубь леса. «Глаз» показал, что за ночь те, кто вырвался с нами из окружения, ушли далеко, пользуясь темнотой, так что особо рядом с нами никого не было. Хотя не так и далеко трое бойцов, стрелки, один ранен в ногу, та перевязана, а двое товарищей видимо не бросили и несли. Это заслуживает уважение. Я прогулялся к ним быстрым шагом, тут пару минут. Движение те засекли вскоре и вскочили с винтовками в руках. Двое, третий лёжа принял позу для стрельбы. А тут чуть расслабились, опознав своего командира. Я комбинезон и шлемофон снял, они на вещмешке моём закреплены, был в своей командирской форме, перетянутой ремнями, и в фуражке.
- Кто такие? - первым делом спросил я.
Оказалось, мотострелки, и что важно, из моей Четвёртой танковой дивизии, в которой я числюсь, но в глаза её до сих пор не видел. Те обрадовались, встретив своего командира, вот я и принял их под своё начало. Сообщил где мои бойцы расположились и велел следовать туда, мол, скоро завтрак будет, двое из трёх бойцов, были узбеками, один из раненых тоже, третий русский. Те быстро собрались и двинули в нужную сторону. Надеюсь не заблудятся. Сам же отошёл, и достал из хранилища два больших армейских термоса. В одном отлично приготовленный узбекский плов с бараниной, во втором какао, да с молоком. Ну и две буханки белого хлеба. Один термос за спину. Второй в руке, хлеб подмышку, и вот так дошёл до своих. Как раз вместе со стрелками. Представил их своим бойцам, и дальше те выстроились в очередь, первыми командиры, да и было их у меня всего двое, наводчик и мехвод, и стал половником накладывать плов, полуторные порции, для заряжающих, парни большие и крепкие, так две. Потом наливал какао в кружки, и выдавал хлеб. Он уже порезан был. Себе последним положил, закрыл термосы, и тоже принял пищу. Ложки так и стучали о стенки котелков. Замечу, что у троих из моего экипажа, я и себя считаю, котелки плоские, трофейные, у остальных круглые красноармейские. Кружки у всех были, поэтому пищу принимали с удовольствием. Уж узбеки как радовались.
- Выходим через полчаса, подготовится к движению.
Сам я ушёл в лес, термосы унёс и убрал в хранилище, и вернулся с новеньким полным сидором в руках. Кстати, откуда еда, сказал, что рядом другие окруженцы, там полевая кухня, договорился, что нас кормить будут. Вполне объяснение прошло. А вернувшись, скомандовал:
- Получить суточный сухпай.
У бойцов обязательно должен быть сухпай, вот и выдал. Как раз местный, прибрал на складе в Белостоке. По две банке рыбных консервов и пятнадцать ржаных сухарей. Это всё. Бойцы убирали сухпай в вещмешки, сидор я отдал одному из заряжающих. Тот при прорыве свой потерял. Сгорел, плеснуло горевшим бензином, и скинул, это у него был трофейный котелок, носил на ремне, теперь всё убирал в вещмешок, довольный. Я же осмотрел раненого, снимая бинты, заодно диагностом изучил рану, а потом незаметно лекарским амулетом чуть подлечил, а то уже воспаление шло, кость пострадала, собрал обломки и заживил, а мясо само зарастёт, так что новый бинт наложил, теперь выживет боец. Носилки делать не стали, так и несли двое, закинув его руки на плечи, а свои вещи и оружие отдали другим, чтобы легче было. В назначенное время и двинули. «Глаз» всё показывал. Я засёк трёх танкистов, по комбинезонам понял, и отправил к ним одного бойца, тот привёл. Младший лейтенант старшим был, Пронин его фамилия. На «КВ» воевал. Причём, тот меня узнал, да и я его тоже, это он поддерживал меня на своей «единице», когда я выбивал огневые точки в обороне противника. Двое бойцов из его экипажа. Я решил собрать вокруг себя бойцов и командиров, но не старше себя званием, чтобы продолжать командовать, так что эти трое подходили, пока те жадно насыщались, давно не ели, выдал консервы и сухари, да чай из термоса, у меня был походный на два литра в вещмешке, мы отдыхали. Потом дальше пошли.
Чуть позже встретили четыре десятка бойцов, командовал младший лейтенант-стрелок, тут остатки его роты, были кавалеристы, да и танкисты, семеро, старшим там старшина. Плюс пять раненых несли. Тоже под моё командование. С припасами сложно, но я нашёл где у немцев полевая кухня, в деревне стояла, там и повозки пять штук, и увёл всё, как стемнело. Повара нашли, из узбеков, раненых и припасы на повозки, и так шли дальше. Тут благополучно проскочили ночью район с засадами и секретами немцев, те окруженцев вылавливали, и вышли к станции Лида, даже чуть дальше прошли, когда «Глаз» показал мне кое-что интересное, на запасной ветке в лесу, там
